носках, в ее фартучке, старом синем свитере и вылинявших джинсах, поглядывает ласково, улыбается, чувствует себя как дома. Он везде чувствует себя как дома.
Гриша аккуратно нарезал картошку, бросил в кипящую воду и принялся за мясо и зелень.
«У него красивые руки, – думает Зося. И еще: – Не хочу, чтобы он уходил! Я хочу, чтобы он остался!»
Когда они сидели за столом, раздался телефонный звонок. Гриша поднес к глазам руку – два ночи. Выразительно посмотрел на Зосю, улыбаясь, покачал головой. Телефон звонил и звонил, а Зося не обнаруживала ни малейшего желания подняться из-за стола.
– Не ответишь? – спросил Гриша.
– Это ошибка, – ответила она шепотом. – Это не мне.
Они сидели молча, глядя друг на друга. Телефон наконец заткнулся. Гриша разлил остатки вина. Они чокнулись. «За тебя», – сказал Гриша. Он так ни о чем и не спросил.
…Он включил проигрыватель, стоявший на холодильнике, покопался в дисках, выбрал один. Старинная мелодия из «Мужчины и женщины»… ба-да-да-да-да… ба-да-да-да-да… Протянул Зосе руку, привлек к себе.
…Они топтались в крошечной кухне, прижавшись друг к другу. Зося чувствовала теплое дыхание Гриши у себя на затылке. Легкий запах его одеколона. Его руки на своей спине, где-то у лопаток. Голова кружилась от вина, близости Гриши, томительной музыки. Зося прижалась к нему, и он, склонившись к ней, нашел ее губы. Они двигались в такт мелодии, не разнимая губ. Потом Гриша легко поднял ее и понес в спальню…
Утром он ушел, чмокнув ее на прощание. Даже не сказав дежурного: «Я позвоню».
«К черту! – думала Зося, остервенело стаскивая постельное белье. – Ужин с мужчиной! Больше его не пущу. Хватит!» Утро, трезвое и холодное, бросало безжалостный свет на вчерашний вечер. Может, и правда в монастырь податься? Сидеть в келье, вдали от мирской суеты, вышивать золотом во славу Господа… в мире, покое, тишине… слышать, как сладко поют монашки, славя Бога…
Глава 14
Митрофан
Митрофан Киселев лежал на диване перед телевизором и смотрел концерт любимого певца Газманова, когда в дверь позвонили.
– Лялька, открой! – крикнул он.
– Сам открой! – ответил ему детский голос из глубины квартиры.
– Кому сказал!
– Я все маме расскажу! – заплакала невидимая Лялька. – Как ты пил пиво и проспал утренник в парке. Все расскажу, когда мама приедет!
– Тебе что сказано? – рявкнул Митрофан.
Рыдающая Лялька, девочка шести лет, хрупкая и рыженькая, пошла в прихожую. Не спрашивая кто, распахнула дверь и, открыв рот от изумления, застыла, уставившись на гостя.
– Привет, – широко улыбнулся Игорь Нгелу-Икиара. – Митрофан дома?
Лялька, не отвечая, продолжала смотреть на гостя во все глаза.
– Ну, кто там? – нетерпеливо прокричал из комнаты Митрофан.
– Тебя как зовут? – спросил дизайнер.
– Лариса, – прошептала Лялька. – А вы настоящий негр?
– Настоящий.
– Из Африки?
– Из Африки.
– Кто там? – заорал Митрофан. – Лялька, тебя что, украли?
Не получив ответа, он сполз с дивана и потащился в прихожую. Голова трещала после вчерашнего загула. Увидев негра, Митрофан изумленно уставился на него. А Игорь Нгелу-Икиара, в свою очередь, рассматривал Митрофана.
Киселев был некрупным молодым человеком лет двадцати пяти, узкоплечим и тощим. Длинные и нечесаные рыжие патлы лежали на плечах. Из рукавов зеленой майки с панорамой Нью-Йорка торчали тонкие, как стебли, белые руки; на тощем заду красовались широченные короткие парусиновые штаны цвета хаки, которые держались на синих подтяжках с изображением американского доллара. Если добавить сюда белесые, неопределенного цвета глаза в рыжих ресницах, веснушки на носу и острый кадык на длинной шее, то портрет изгнанного дизайнера можно считать полным. Не красавец, со сложным характером, по имени Митрофан – придумайте чего похуже. Странная фантазия назвать ребенка Митрофаном в честь деда с материнской стороны. Откуда, спрашивается, такая безумная любовь к давно умершему дедушке?
Митрофан всегда и везде был любимой мишенью для дразнилок и насмешек. Во дворе, в детском саду и в школе. У него не хватало силенок ответить обидчикам физически, поэтому он придумывал всякие пакости – вроде клея на парте, клизмы с чернилами, которая стреляла не хуже водяного пистолета, но была не в пример компактнее, или прибитых гвоздями к полу ботинок во время урока физкультуры. Старые, надежные, испытанные поколениями приемы. Иногда его ловили на месте преступления, начинались разборки, вызывались в школу родители. Особенно Митрофана не гоняли, так как мама его, Татьяна Митрофановна, была хорошей портнихой и обшивала полгорода.
Крутясь около матери, вечно простуженный ребенок с удовольствием наблюдал за ее работой. Подбирал кусочки ткани, кроил, сшивал. В четырнадцать он сам шил себе всю одежду, от джинсов до курток. И смотрелись его вещи достовернее дизайнерских. У него были хорошие руки. Учиться он не любил – моделировал, полагаясь на внутреннее чутье. И оно его не подводило. С грехом пополам закончил Митрофан швейное училище и пошел работать закройщиком в городское ателье номер три. У матери нашлись там связи. Через пару лет его забрал к себе кутюрье Рощенко, местная знаменитость, старый соперник Регины. И по совместительству Митрофан шил театральные костюмы для театра Виталия Вербицкого. Год назад Вербицкий привел его к Регине. Два месяца назад Регина выперла Митрофана из своего дома моделей за шашни с Рощиком, о которых уже говорилось.
Митрофан молча смотрел на Игоря, и на лице его расплывалась самодовольная ухмылка. Он отметил шикарный прикид негра – черные лайковые брюки и такую же куртку, и лиловый, тонкого кашемира, длинный шарф, многократно обернутый вокруг шеи. Через плечо у гостя висела необъятная холщовая торба в черную и лиловую поперечную полоску. Игорек, в свою очередь, смотрел на Митрофана. Лялька с открытым ртом переводила взгляд с одного на другого.
Регина, как и обещала, позвонила Игорю спустя три дня после ужина в «Прадо». Была сладка, как патока, и совсем не похожа на себя. Предложила встретиться на следующий день в двенадцать у нее в офисе для обсуждения деловых вопросов. Через час примерно дизайнеру позвонила закройщица Вера и возбужденным голосом заложила хозяйку.
– Игорек, мадам готовит тебе подлянку, – сказала Вера. – Она помирилась с Митрофаном. Завтра, когда ты придешь, тебя ждет вид на Мадрид и страшная месть – мадам познакомит тебя со своим новым дизайнером. Мы так радовались, думали, ты вернешься. – Вера всхлипнула. – Все девочки страшно расстроились.
– Вера, что за человек Митрофан? – только и спросил Игорек.
– Мальчишка. Пацан с придурью. Но руки хорошие, – ответила Вера. – А больше и сказать нечего. Боится Регину. Ну, да ее все боятся, ты же знаешь.
– У тебя есть его адрес? – спросил Игорь.
– Записывай.
– Добрый вечер, – прервал молчание гость. – Вы Митрофан?
– Ну! – ухмыльнулся тот, засовывая руки в штаны и демонстрируя независимость.
– Мы можем поговорить?
– О чем? – вызывающе спросил Митрофан.
– О месте под солнцем, – ответил дизайнер. – О будущем. Интересно?
– Не очень, – дернул плечом коллега.
– Ты знаешь, кто я?
