Шаги по воде

любопытством. Потом перевела взгляд на диван – кожаные подушки лежали в беспорядке.

– Доброе утро, – сказала она и кивнула Александру. – Извините, Ксения Валентиновна, я не знала, что у вас посетитель. – С этими словами она, ухмыльнувшись, выплыла из кабинета.

Мы переглянулись и расхохотались.

– Может, прогуляешь? – спросил Александр. Я кивнула.

– Идите, Ксенечка, – замахала руками баба Броня. – Конечно, идите! Я присмотрю. И не думайте ни о чем! – Раньше она никогда не называла меня Ксенечкой.

– Хочешь на природу? – спросил Александр.

Я покачала головой, и мы поехали ко мне…

Это было сумасшествием, наваждением, безумием. Мы отрывались друг от друга, обессиленные, измученные, мертвецки пьяные близостью. Стаскивали с постели влажные простыни, стелили свежие, держа их вдвоем за оба конца – это казалось мистическим ритуалом. Принимали душ, не размыкая рук и губ. Падали на свежие простыни и проваливались в короткий и глубокий, как обморок, сон.

Проходило совсем немного времени, и Александр снова находил мои губы, проводил ладонью по груди, легонько сжимал… и… новый шквал страсти обрушивался на нас. Вертелись огненные колеса проклятой повозки, слепя и обжигая, и мы, как фанатики, бросались под них снова и снова, готовые с восторгом умереть…

…Глубокой ночью Александр отправился на кухню делать бутерброды и варить кофе. Я поднялась с кровати, и меня сильно качнуло. Знакомая дурнота подступила к горлу…

«Нет! – в отчаянии закричала я шепотом. – Нет! Не сейчас!»

И… это отступило, медленно и нехотя. «Вот так!» – сказала я себе, глубоко вдыхая ночной воздух, лившийся в открытое окно. «Как быстро прошел день, – вдруг подумалось мне. – Как быстро, бесповоротно и навсегда…» После такой глубокой философской мысли я с трудом дотащилась до кухни и почти упала на табуретку. Мы взглянули друг на друга – парочка привидений из замковых подземелий! Александр пододвинул мне стакан с вином. «Не нашел бокалы», – сказал он. Я только рукой махнула – какая разница? И залпом выпила холодное кислое вино, не дожидаясь Александра. Конечно, меня тут же развезло. Он, смеясь, совал мне в рот кусочки хлеба и мяса, и я послушно жевала.

«Боже, какая дура, – думала я невнятно, стараясь не терять Александра из виду. – Какая дура! Мне плевать с высокой колокольни на то, кто он есть – колдун, леший, бабник или… да кто угодно! Плевать! Я хочу его, я схожу с ума, я не выпущу его… живым!»

Последнее словечко показалось мне таким смешным, что я расхохоталась.

А наутро, сидя за своим рабочим столом и прикидывая, с чего начать, я прочла послание, которое пришло по электронной почте еще вчера. Там было всего два вопроса, каждый на отдельной строке:

«Анапелис идет по стопам смерти?

Или смерть идет по стопам анапелис?»

Без обращения, без подписи. И обратный адрес – «world21@hotmail.com». Оторопевшая, я рассматривала бессмысленные строчки. Первым побуждением было стереть послание, но я тут же передумала.

Что такое «анапелис»? Имя? Тогда почему со строчной буквы? «Анапелис» – это женская… сущность? Попросту женщина? Или мужчина?

Я прочитала послание еще раз. И еще. Женщина! «Анапелис» – женщина. Если бы это был мужчина, то последняя строчка звучала бы – «Или смерть идет по стопам анапелиса?». «Анапелиса», а не «анапелис»!

Почему «это» идет по стопам смерти, лихорадочно рассуждала я дальше. Нет, не так. Автор не утверждает, что «анапелис» идет по стопам смерти. Он спрашивает, так ли это. Почему он спрашивает об этом меня? Откуда я могу знать, если я даже не знаю, что такое «анапелис»? «Анапелис»… что-то знакомое. Сейчас узнаем, сказала я себе. А потом будем решать, кто идет по чьим следам.

Слова «анапелис» я не нашла нигде. Что такое «анапелис», не знали «Google», «Yahoo», энциклопедии Британника, Американа, мифологические и претендующие на полноту словари «Lingvo». Википедия тоже не знала. С поразительным однообразием они выбрасывали один и тот же результат в разделах «культура», «география», «история», «общество», «искусство» и так далее – турецкую партию «Родина», которая сокращалась, как АНАП. Самое близкое по написанию слово. Равно и как «анапест». Сеть переспрашивала: может, «Аннаполис»? Если да, то это город в Мэриленде и река в Канаде. Если «Анаполис» – то в Бразилии. Безуспешно попробовала я изменить написание слова. В Интернете его не было. Мифологии мира его также не знали. Оно оставалось на совести автора послания.

Стоп! Есть, кажется. «Анапель»! Что же такое «анапель»? «Анапель» или «Маленькая бабушка». Что за чушь? Богиня коряков Сибири. Богиня реинкарнации. Перевоплощения. Богиня перевоплощения. Сначала смерть, потом перевоплощение… Какая тут связь с «анапелис»? Никакой… скорее всего.

Хотя… анапелис тоже связана со смертью. Каким-то образом смысл письма перекликался с моими вчерашними мыслями. Три смерти… Анапелис связана со смертями. Что же такое «анапелис»? Магическое слово, заклинание, божество, алтарь?

Стоп. Любой звук рождает в воображении картинку. Я закрыла глаза. Анапелис… Пелены. Полис. Анна. Плес. Чепуха! Анапелис идет по стопам смерти… Или наоборот. Высокопарно и… как-то несовременно. Похоже на цитату из старого текста. Это может быть чем угодно. Живым существом или явлением… Дьяволом! Или ощущением. Предчувствием, например. Или особым состоянием… А что, если… Что, если это… ясновидение! Вполне! Если… так, то пославший письмо, видимо, спрашивает… Он спрашивает, что было раньше – видение или убийство? Его интересует, что я вижу – смерть, которая уже состоялась, или смерть, которой еще не было?

Я так углубилась в разгадывание ребуса, что не услышала, как в дверь постучали. Не дождавшись ответа, Стас просунул голову в дверь и позвал: «Ксения Валентиновна!» Я отшатнулась от экрана с негромким воплем и смахнула на пол стакан с водой. Стакан разлетелся вдребезги, обдав меня брызгами. «Извините!» – испугался Стас.

– Заходи, – пригласила я. – Сядь и слушай.

Стас уселся в кресло, глядя на меня с испугом.

– Что такое «анапелис»? – спросила я.

Стас пожал плечами.

– Честное слово, – пробормотал он, – никогда не слышал. А из какой это области?

– Если бы я знала! Еще вопрос. Как можно вычислить отправителя электронного послания?

– Никак, – ответил Стас сразу. – Если послал не со своего компьютера…

– Неужели никак? – не поверила я. – А обратный адрес?

– Его можно всегда изменить. Никак, – повторил он. – Это невозможно. В анкете при регистрации можно наврать что угодно. Дохляк.

– А полиция?

– Вряд ли. Скорее национальная безопасность, отдел компьютерных преступлений. Можно, конечно, через провайдера… но если послано из интернет-кафе, то дохлый номер…

– А как же террористов отслеживают?

– Не знаю, – замялся Стас. – Ну… есть всякие программы… например, поиск по ключевым словам. Засекают тексты с определенными словами. Но террорист необязательно посылает со своего компа. И пользуется всякими… там… шифрами. Бомбу, например, называет «баклажаном». Тут ко мне Кира цеплялся, как да что. Кира тупой, он не врубается. Как же, говорит, нельзя, если есть адрес. Ну и что, что адрес? Это же не паспорт!

– Кира? Зачем это ему?

– Хочет посмотреть в глаза одному типу. – Стас явно смутился. – Из чата.

– Понятно. Значит, никак?