Глубокие колеи совершенно заросли травой. Изгороди, идущие по обеим сторонам, почти развалились, и там, где когда-то паслись овцы, росла сорная трава.
— Я не могу поверить своим глазам. Насколько все здесь пришло в упадок! Прошло не так много лет с тех пор, как я был тут в последний раз.
— Верно, но дом оставался необитаемым в течение пяти лет. Графиня говорила, что попытается привести дом в порядок.
Экипаж подъехал к крыльцу. Ни лакей, ни грум, принимающий лошадей, так и не появились. Дом выглядел нежилым, за исключением одного открытого окна. Алекс спрыгнул на землю и помог спуститься Честити.
— Интересно, сможем ли мы войти? — произнес он, задумчиво разглядывая остатки ступеней. Дверь, которой следовало бы распахнуться, оставалась плотно запертой. Поместье, казалось, совсем не изменилось с тех пор, как сюда прибыла новая хозяйка. Не было видно ни одного слуги или работника, приводящего дом в порядок.
Привязав лошадей к столбу. Алекс поднялся по ступеням и, взявшись за тяжелое дверное кольцо, постучал.
Спустя несколько минут дверь распахнулась, и маленький седой человечек спросил по- французски:
— Что вам угодно?
— Дома ли ваша госпожа?
— О, она дома. Пожалуйте за мной, прошу вас.
Карлик повернулся и повел их вдоль длинного коридора. Здесь было очень темно, поскольку стекла в высоких передних дверях были грязными и пыльными.
Но комната, в которую они попали, поражала светом и чистотой. Алекс догадался, что это та единственная комната, в которой открыто окно. Навстречу им поднялась худая темноволосая женщина.
— Здравствуйте, мисс Хартфорд. Как мило, что вы заехали ко мне, — проговорила женщина с французским акцентом.
Честити сделала легкий реверанс.
— Очень приятно вас видеть, графиня. Позвольте мне представить мистера Александра Фицсиммонса.
— Добрый день, графиня, — произнес Алекс с галантным поклоном.
— Александр, — мягко протянула графиня, — прелестное имя для красивого мужчины. Присаживайтесь, пожалуйста. — Она повернулась и щелкнула пальцами. Появился дворецкий, которому она дала какие-то указания.
— Как вы здесь устроились? Нравится ли вам Фолкстоун? — Продолжала Честити.
— О, я понемногу привыкаю — он уже не такой чужой для меня. Но понадобится очень много времени, чтобы привести дом в порядок. Я пыталась нанять девушек из деревни, но для них мой дорогой Жан-Жак тоже чужестранец, они боятся его. Поэтому мне приходится довольствоваться лишь одним поваром, Жан-Жаком, и привратником Рэми.
— Должно быть, вам очень трудно и одиноко жить в чужой стране, — сказал Алекс на совершенном французском.
— О, да, но это гораздо предпочтительнее гильотины, — плавно проговорила графиня.
— Это верно. Вы потеряли семью?
Графиня приложила к глазам кружевной платочек. «Зачем. — подумал Алекс, — ведь на ее глазах не появилось ни одной слезинки.»
— Мой дорогой супруг, граф. Он заставил меня уехать без него. Я скрывалась почти целый год, прежде чем смогла бежать в Англию. Мне так больно вспоминать об этом.
— О, простите нас, графиня, мы не хотели причинить вам боль, — сказала Честити. бросая укоризненный взгляд на Алекса.
— Ничего. А вот и поднос с чаем. Как видите, я уже переняла некоторые из ваших привычек, хотя сама я предпочитаю вино.
— Я тоже, — сказал Алекс, и графиня протянула ему бокал.
— Боюсь, мой повар так и не постиг искусства приготовления ваших бисквитов, но он может предложить нам пирожные. Мадмуазель?
— Благодарю вас, — ответила Честити, принимая чашку чая и яблочное пирожное.
Она уже подумывала о том, как бы незаметно перевести разговор в нужное русло, но неожиданно графиня заговорила сама.
— Как я полагаю, вы прибыли сюда, чтобы попросить меня о чем-то, не так ли? — Честити и Алекс переглянулись. — Иначе вы бы могли подождать до завтрашнего вечера, потому что я приглашена вашей очаровательной матушкой на бал.
— В самом деле, не окажете ли вы нам одну любезность? Мистер Фицсиммонс — крестник прежних владельцев этого дома, — начала Честити.
— Неужели? Тогда, вероятно, вы желаете осмотреть дом, чтобы оживить воспоминания о прошлом!
— Да, графиня, конечно, но как-нибудь в другой раз. Мы прибыли не за этим. Мисс Хартфорд и я принимаем участие в игре — в охоте за безделушками.
— В охоте за безделушками? — переспросила графиня.
— Это игра, в которой вам выдается список предметов и определенный отрезок времени, и вы должны постараться найти все предметы из этого списка.
— О, понимаю. И чем же я могу вам помочь?
— У моего крестного была коллекция морских раковин, и нам нужна одна из них для игры. Он хранил их в небольшой комнатке за кабинетом.
— О, я знаю, где это, — сказала графиня и добавила, пожимая плечами — Но она пуста. Однако у меня есть морская раковина, и я могу вам ее одолжить. Я нашла ее во время моей поездки в Кот-д'Азур, что на юге Франции. Вам не приходилось бывать там, мсье?
Алекс отрицательно покачал головой.
— Я видел Средиземное море, но только с берегов Испании.
— Когда были ребенком?
— Нет, не так давно.
Было ли это игрой его воображения, или в лице графини действительно появилось что-то жестокое? Услышав ее следующие слова, Алекс решил, что ошибся.
— Вы сражались против этого ужасного Наполеона! — воскликнула она.
— Да, пока не был ранен. Теперь я дома, поправляю здоровье, — сказал он, слегка ударив тростью о стул.
— Я очень рада. Я, конечно, не хочу, чтобы Наполеон выиграл войну, но приятно, что такой красивый молодой человек не будет убит из французского мушкета.
Честити совсем не понравился тот злобный взгляд, с которым была произнесена эта речь, и она поспешно сказала:
— Раковина, графиня… Можем ли мы посмотреть на нее?
— Конечно, дорогая. Я пойду и принесу ее немедленно. Бросив томный взгляд на Алекса, француженка удалилась.
— Несомненно, это было очень неприятно, — сказала Честити.
— Что? — спросил Алекс, делая невинное лицо.
— То, как она извивалась перед вами.
— Я ничего подобного не заметил, — ответил он простодушно. — Она довольно привлекательна, настоящая цыганочка. Очень экзотична, — добавил он.
Честити презрительно фыркнула.
— И, должно быть, ей уже все сорок.
— Верно, но чем женщина старше…
Честити сверкнула глазами, а затем принялась допивать свой чай, слишком крепкий, но уже чуть
