новость Ланке, и без труда предугадал его реакцию. Доктор и здесь обязательно усмотрит козни дьявола, умышленно подославшего коварного борзописца с целью публично осмеять его.
Перед отелем, действуя скорей по привычке, он опять насторожился и, стараясь не шуметь, подошел к двери. Она оказалась запертой. Будить Фернандеса не хотелось. Проще было войти со двора через черный ход.
Чтобы сократить путь, он не стал обходить усадьбу по дорожке, а двинул напрямую через цветник. Дорога была знакомой — мимо окна, где будто бы находился человек, напугавший Джесси.
Воспоминание о нем окончательно развеяло остатки охватившего было благодушия. Дуновение тревоги опахнуло лицо, пробудив прежние опасения. Мелвин решил еще раз осмотреть то злополучное место. Он заново стал ощупывать траву, одновременно пытаясь представить себя в роли незнакомца. Так он добрался до кустов, у которых остановился в прошлый раз. Ничего нового… Следующим было окно Джесси. Пытаясь сориентироваться в непроглядной тьме, он коснулся рукой рамы и тут, примерно на уровне подоконника, наткнулся на комочек сырой земли. Дальше выяснилось, что обе створки приоткрыты и в образовавшуюся щель можно просунуть пальцы. «Что за беспечный народ! — с досадой подумал он. — Говори не говори — всё без толку!» Мелвин подцепил снизу одну из половинок, чуть приподнял ее и почувствовал, как она поддалась. «Вот, пожалуйста! — продолжал он мысленно негодовать. — Грубейшее нарушение всех инструкций! А что случись — кто будет отвечать?..»
Он тихонько стукнул в раму и шепотом позвал:
— Джесси… Это я, Мелвин Хесли. Вы слышите меня?
В ответ не донеслось ни звука.
— Госпожа Фрайтон, вы здесь? Отвечайте! Почему вы молчите?
Он постучал громче. Потом еще…
— Джесси!..
Вырывая на ходу пистолет, он бросился в раздавшийся проем и в считаные мгновенья очутился внутри комнаты.
— Джесси, это я, Мелвин!.. — натужно прохрипел он, уже ни во что не веря. Рука наткнулась на стол, пробежала по шероховатой поверхности, чуть не смахнув какой-то тяжелый предмет. Сперва, в горячке, он не понял, что это. Потом дошло — лампа!.. Так и есть. Настольная лампа!
Непослушные пальцы уже лихорадочно метались в поисках выключателя, раздирая петли спутанного провода. В голове билась одна… только одна, невероятная… невозможная… еще более страшная от непоправимости случившегося мысль: «Не уберег!.. Лицо в окне!.. О боже!»
Брызнул рассеянный желтым абажуром свет. Шевельнулись и замерли по углам тени. Мелвин поднял глаза и тут увидел такое, что почувствовал, как зашевелились на голове волосы и дрогнули в коленях ноги. Не сдержав возгласа изумления, он отшатнулся и, как бы защищаясь, выбросил перед собой руку. В какой-то миг ему показалось, что всё вокруг утратило реальность, и видит он кошмарный сон, уродливый и гадкий, приправленный мутной накипью бредовых несуразиц.
В полумраке, прямо перед ним, нависало лицо… застывшее, завораживающее, вселяющее безграничный ужас необычностью черт и выражения. В неподвижных распахнутых глазах, возникших на расстоянии полуметра, отражался свет лампы, что придавало им совершенно неестественный блеск и концентрированную силу. Глаза смотрели на него… сквозь него. Казалось, они прожигали насквозь, приковывали, убивали всякое желание прятаться, спасаться, бороться с колдовскими чарами…
Мелвин застыл у окна и почувствовал, как под воздействием пронизывающего неживого взгляда у него самопроизвольно расширяются зрачки… Вне всяких сомнений, это была Джесси Фрайтон. Но какая!.. От прежней Джесси не осталось ничего. За столом, опустив руки так, что их не было видно, сгорбившись и одновременно задрав к потолку подбородье, сидела женщина, по всем признакам напоминавшая эксперта Джесси Фрайтон. Но сознание напрочь отказывалось признать в ней ту милую, обаятельную Джесси, с которой свел его сегодня случай… Нет, это была мумия, безжизненный слепок, манекен с ее внешностью, но не более. И не просто схожее отражение, а искаженная, изуродованная до безобразия копия — воплощение крайней художественной извращенности автора. Непропорционально большая голова с выпуклыми валиками неправдоподобно увеличенных надбровных дуг, тонкая длинная шея, квадратные, будто обрубленные плечи и неуклюже приставленные к ним обрубки скрывавшихся под скатертью рук, волосы, скорей напоминавшие бутафорский парик из соломы, — всё это надлежало расценивать либо как результат чьей-то бессмысленной забавы, либо как химеру, оптический обман, мираж, вызванный какими- то дотоле неизвестными причинами. Изображение несло в себе явственный отпечаток физиологической незавершенности и еще чего-то такого, что само по себе отталкивало, вызывало смешанное чувство отвращения и полного эстетического неприятия. На первый взгляд — она! И вместе с тем нечто бесконечно чуждое ей… человеку… всему земному… В ее облике, включая очертания знакомого и в то же время как бы заново увиденного лица, проявлялись штрихи карикатурного гротеска в сочетании с несвойственной ей трагичностью и холодной отрешенностью. Вот, мол, какой я стала и ничего поделать не могу!.. Словно неразумный, но, бесспорно, одаренный ребенок с еще не сформировавшимся мировоззрением изобразил ее такой, как видится ему самому, а отсутствие опыта привело к появлению многих мелких несоответствий, которые заметны только взрослому; они сразу выдают детскую, еще необученную руку, но вместе с тем подчеркивают неповторимую оригинальность искусного почерка…
Да, если б всё это происходило не здесь, в убогом, паршивом отеле, не так далеко от сверкающего гигантским прожектором «Объекта», Мелвин подумал бы, что его разыгрывают, для чего изготовили восковую или какую другую куклу в натуральную величину, усадили ее посреди комнаты, придали устрашающий вид и, потушив свет, оставили отпугивать незваных гостей. Но так шутить в их положении!.. Кому понадобилось устраивать это представление? Блэкфорду? Ланке? Самой Джесси? Или всем сообща? Что за чушь! Создать образ, символизирующий саму смерть, во всем ее откровении и отталкивающей наготе!.. Какой смысл заложен в застывшей будто изваяние фигуре и для кого предназначена эта сцена? Зачем посреди ночи появился здесь нелепый манекен, изображающий с явным намеком на неумную пародию одного из членов ответственной ученой комиссии? И потом, его же надо было сюда как-то доставить. Но каким образом? Через входную дверь по коридору? Через окно? Он содрогнулся, представив, как безликие люди в длинных черных одеяниях, воровато оглядываясь и подавая друг другу предупреждающие знаки, торопливо семенят по затемненному проходу, объединенные своей, только им понятной целью… Или, хуже того, тихо переругиваясь и поддерживая манекен снизу, пропихивают его как бревно — ногами вперед — в узкую оконную раму… Картина показалась настолько противоестественной, что он затряс головой, отгоняя наваждение. Но мысли продолжали кружиться в том же направлении: а может, эту куклу извлекли из пыльного чулана, почистили, привели в порядок, изобразили как могли внешность Джесси и так оставили дожидать… Кого?.. Его — Мелвина Хесли?.. Инспектора службы безопасности, который вместо того, чтобы ночью спать, шастает будто мартовский кот по чужим окнам? Но зачем это надо? А затем, чтобы каждый мог убедиться, какой же он кретин! И безмозглый болван в придачу!
Всё это вихрем пронеслось у него в голове.
— Черт бы побрал тех, кто устроил этот дьявольский аттракцион!.. — Мелвин наконец очнулся от столбняка и с трудом проглотил загустевшую слюну. — Но где же сам оригинал? Где живая Джесси? Неужто она и впрямь стала такой?
По-прежнему испытывая слабость от пережитого, он шагнул в направлении стола и только тогда обратил внимание на тихий свист, чем-то напоминающий звук флейты.
При первом его движении изображение смазалось и стало исчезать. Звук усилился, и в тот момент, когда Мелвин приблизился вплотную, оно растаяло. Лишь глаза, как два пылающих факела, какое-то время парили в невесомости, пугая и привораживая одновременно. Потом и они подернулись вуалью, притухли, после чего тоже растворились в остатках мелодичного пения.
Всё произошло настолько быстро, что он не успел проследить за сменой переходов. Теперь исчезновение Джесси — тут, прямо на глазах — поразило его ничуть не меньше, чем столь же необыкновенное ее преображение. Он ожидал всего — засады, схватки и даже перестрелки. Но то, что произошло в действительности, переходило все мыслимые границы.
«Боже мой, что происходит?.. — в полной растерянности подумал он. — Мало было диковин, так и вовсе мистика пошла. Колдовство — иначе не назовешь!» Человек из плоти и крови исчезает бесследно,
