некоторыми моментами в просмотренной опере, но, при этом никаких насмешек и неуважительного отношения к исполнителям арий, не допускалось. Пожилой человек, молоденькая девчонка, и восьмилетний пацан вели себя так, как будто ничего серьезного в этот вечер не произошло.
ГЛАВА 22. Рецидив клептомании
Михаил Оптимистов просмотрел свои записи в редакторском блокноте и начал давать указания Елизавете Ионовне Бердник, уже опытному корреспонденту, много лет работающую бок о бок с ним в газете «Светлый путь».
— Елизавета Ионовна! Мне недавно позвонил Эльдар Веселушкин, начальник нашего городского морга. Вы его знаете: мы к нему иногда за материалами для наших репортажей обращаемся.
— Конечно, знаю.
— Так вот. Дело в следующем: Веселушкину позвонил его приятель, начальник городского морга в соседнем с нами районе. Они, знаете ли, приятельствуют, все эти главные по покойникам. И этот приятель сообщил Веселушкину, что у него имеется свеженький труп. Родом покойник из деревни «Ключики». Она, понятно, в этом же Зерноградском районе. Веселушкин перезвонил мне и сообщил, что, возможно, есть материал для моего выпуска. Итак, имеется труп, но вот закавыка: кто этот мертвец, я пока не знаю точно. Знаю лишь, со слов Эльдара, что это девушка. А может быть бабушка. Вообще, причина смерти — самоубийство через повешение.
— Как так? — удивилась женщина. — Они в морге не могут отличить труп бабушки от трупа девушки? Такие трупы, должна я заметить, имеют некоторые отличия.
— Согласен. Там дело вот в чем. Связь была между моргами хреновенькая. Стационарная-то «накрылась медным тазом» еще пару недель назад, так как обрыв линии произошел. И они, два начальника по покойникам, говорили по сотовым телефонам. А связь у нас, сама знаешь, как иногда «глючится».
— Да уж! — сотрудница откинула со лба прядь каштановых, крашенных волос.
Елизавета Ионовна Бердник представляла собой женщину возрастом далеко за сорок, невысокая, но весьма плотного телосложения. Ее руки больше походили на тренированные и жилистые верхние конечности доярки, а не служительницы пера. Однако, именно этими мощными руками она писала статьи для многих разнообразных изданий в своей жизни, в самых далеких и близких городах. Более того, именно этими руками записывались стихи, которые уже не юная поэтесса сочиняла для себя. Внешне она напоминала этакий колобок. Сходство с этим сказочным персонажем имелось не только внешнее, но и внутреннее. Всю жизнь Елизавета Ионовна действовала и передвигалась стремительно, как бы перекатываясь из одной местности в другую. Если сегодня она была в Воронеже, например, и делала репортаж о выставке скульптур, то вечером уже мчалась в Калинин, ныне Тверь, на всесоюзный симпозиум, посвященной региональной советской прессе. Начинала она путь в журналистику с малотиражки. Мобильность — очень важное качество журналиста, и спустя годы, главный редактор газеты г.Чацка «Светлый путь» оценил это качество женщины. В годы перестройки, когда все средства массовой информации увеличили тиражи и были на подъеме, она активно и практически без отдыха трудилась в новых условиях в областной многотиражке. В девяностые, когда интерес, а главное финансирование из областного бюджета мелких газет было значительно урезано, или вовсе прекратилось, многотиражка благополучно закрылась. Вопрос выживания вышел на первый план, и людям стало не до прессы. Тогда она много лет просидела дома, ухаживая за садом, поддерживая дом в надлежащем состоянии. Ее муж и повзрослевший сын, не имея постоянной работы, рискнули и подались в челноки. Они постоянно курсировали между Россией и Турцией, нагруженные баулами с ширпотребом. Это спасло семью от совсем уж печальных времен. Какие-никакие, но деньги в доме благодаря челночеству были всегда. Жена и мать превратилась в рачительную и расчетливую хозяйку дома. Изучила разнообразные способы выращивания и сохранения урожаев, умела управляться с курами и кроликами. Однако, когда в 2000 тысячном году Михаил Оптимистов организовал свою небольшую газету «Светлый путь» в городе Чацке и дал объявление, что редакция ищет профессионалов в области журналистики на небольшой стартовый оклад, Елизавета не задумываясь откликнулась на это предложение. Тяпки для прополки насаждений и лопата были отброшены, а диплом факультета журналистики извлечен из шкатулки с замочком на свет и представлен молодому работодателю вместе с вырезками из старых газет, под которыми стояла фамилия Бердник.
— Как же так — неизвестно?! — потребовала ясности журналистка.
— Нет у меня ясности, Елизавета! — сокрушенно качнул головой главный редактор. — Связь была плохая, я и сам не все там разобрал. Разобрал, что та, что повесилась, оканчивалась на «шка». То ли бабушка, то ли девушка.
— Если на «шка» заканчивается, то это вполне мог и быть и дедушка! — лингвистически правильно предположила собеседница.
— Да нет. Это точно была женщина. Я много раз расслышал слово «она». Так вот, эта неизвестная «она» страдала кошмарными видениями. Ночью, во сне. А иногда и наяву. Я расслышал что-то про раскаленную лаву из недр земли, что фонтанами вырывается наружу и заливает поверхность планеты. Все живое сгорает заживо в этом адском пламени. Так вот, эта бабушка…Нет, наверное, все-таки девушка, она вообще-то, даже чувствовала запах паленой человеческой плоти в своих кошмарах, видел зажаривающихся, как шашлык на открытом огне, еще живых животных. А пепел убитых живых существ застилает свет солнца.
— Ужас какой! — искренне изумилась женщина.
— Согласен. С такими видениями недолго разума лишится. Как я понял, она через это прошла и помешалась и, не видя другого выхода прекратить эти повторяющиеся галлюцинации, покончила с собой. Как это ни прискорбно звучит, но здесь таится хороший материал для репортажа. Здесь есть мистические видения, возможный апокалипсис, горы трупов, и самоубийство, как единственный способ не лицезреть это все воочию. Так вот, возьмите редакционную машину и поезжайте-ка туда, в «Клюковку». Собранные материалы, слухи, факты, идеи сообщите мне. В общем, как обычно. Можете сделать макет статьи. Когда я приеду, решим вместе, как получше «повернуть» этот материал для читателя.
— Когда вас ждать? — поинтересовалась Бердник.
— Дней через пять. Может быть, через неделю. Где-то так. Я буду на связи по сотовому, если будут вопросы.
— Если не секрет, куда направляетесь?
— Не секрет. В Москву
— Тогда можно попросить вас передать, как в прошлые разы, сумочку с вишневым и малиновым вареньем моим родственникам.
— Ой! Извините, Елизавета Ионовна! Я и забыл напрочь. Конечно! Конечно! Хорошо, что напомнили! В ту же квартиру, что на Проспекте Мира?
— Точно. Я вам на листочке их адрес опять напишу и телефоны для связи. Когда вы сможете заехать за сумкой?
— Я завтра с раннего утра выдвигаюсь. Так что заеду к вам в полвосьмого, примерно, и посигналю.
— Спасибо, Михаил! А я завтра, наверное, и поеду в «Клюковку».
— Договорились! — кивнул головой главный редактор.
— Счастливого пути! — пожелала женщина. — И передайте привет Красной площади!
— И вам счастливого пути, Елизавета Ионовна! И вы также передавайте привет деревне «Клюковка»! Ой! Извините! Зарапортовался совсем! Желаю вам доброй дороги хорошего сенсационного материала!
