что задала вам сейчас. «Что это было и как это возможно?». Ведь у оперы вы уже падали, и если бы не реакция телохранителя, вы бы рухнули на асфальт!
— Однозначно — рухнул бы.
— Ходить вы не могли, да и боль сильнейшая. Это было видно, и об этом мы знали от врачей. И вот вы, безо всяких лекарств, массажа, только благодаря манипуляциям Светланы, выпрыгиваете из машины и несколько раз обходите ее, как ни в чем не бывало! Мы же видели, что девушка даже не касалась больных суставов! Итак, что это было, Петр Степанович?
Дед медленно поставил кружку с ароматным чаем на блюдце, глянул прямо в глаза невестке, и совершенно серьезно ответил:
— Что это было? Маленькое чудо! У меня нет разумных объяснений этому, но благодаря таким вот сеансов, свидетелями которого вы стали тогда в «Лексусе», я просто спасаюсь. Боль уходит. Лучше, чем от всяких обезболивающих. Так что, Светлана теперь мой самый действенный и лучший доктор! Честно скажу, я не знаю, что за чудодейственная сила кроется в ее миниатюрных ладошках, но эта сила буквально спасает меня! Научных объяснений этому нет. Мистика, не мистика, гипноз ли, не гипноз, космическая энергия или еще чего, мне без разницы. Главное, приступы становятся все реже и реже, а уж если и случаются, то Светлана меня спасает. Причем, сама девчонка тоже не знает, как у нее это получается. Она просто может лечить людей бесконтактным методом. Вот в чем парадокс!
Женщина подошла к холодильнику, достала маленький стаканчик с йогуртом и спросила:
— А что официальная медицина? Вы принимаете сейчас лекарства, прописанные вам врачами?
— Нет, дочка. Я уже давно от них отказался.
— Хм… Я то уж понадеялась, что вам на сей раз, подобрали эффективный препарат. Оказывается, и эта версия тоже отпадает.
— Никакой химии, дочка! Только руки Светланы и ее заклинания.
— Какие еще заклинания?
— Она, когда делает мне, например, лечебный сеанс, бормочет себе под нос что-то типа мантр, или еще чего. Об этом, кстати, не только я говорю. В этих словосочетаниях непонятных и звуках ничего не разобрать. Но ясно, что это непростые слова. Они помогают ей в лечении людей. Это очевидно.
— Значит, она еще кого-то лечит?
— Например, та же Ксения, что сейчас в больнице лежит и ждет операцию, говорила, что Светлана на раз ей не только головную, но и зубную боль снимала. Заметь, без лекарств и без касаний!
— Тогда, возможно, у нее был какой-нибудь учитель мануальной терапии? Из Китая или Бурятии, например? Откуда—то должны быть у нее эти знания? У простой девчонки, рожденной и живущей в обычном российском городе?!
— Я такой же вопрос ей задавал. Нет, она не знает сама, откуда у нее этот дар. И искренне удивляется этому факту. Говорит, что самоучка. «Лечу людей, по возможности» — вот и весь ее сказ.
Супруга клептомана сосредоточенно смотрела в окно. Петр Степанович безмятежно продолжал завтракать. «Похоже, что Светлана — настоящий самородок! Если она лечит и обезболивает без всяких лекарств и касаний, без оперативных вмешательств, значит у нее очень сильное биологическое поле от природы. Либо она очень талантливая шарлатанка, с далеко идущими целями. В последнем варианте я сильно сомневаюсь».
Она вспомнила, как в одном научном журнале прочитала статью о людях, способных лечить без таблеток, а только лишь словом и своей энергетикой. В поисках средства избавления мужа от постыдной болезни под названием «клептомания» она прочитала и изучила немало медицинской и психиатрической литературы. Эту статья написал член российской академии наук, лауреат целого ряда государственных и международных премий. Так что источник вызывал доверие. Согласно исследованиям, ученые экспериментально доказали, что каждый человек является носителем энергетического биополя. У кого-то оно сильнее, у кого-то слабее. Но есть люди, и их не так уж и мало, обладающие сверхмощным биополем. Эта особенность не зависит от габаритов тела физического. Тщедушный, невысокий хлюпик может обладать чудовищным по силе гипнотическим воздействием на психику других людей. И наоборот, плечистый атлет с буграми мышц может быть морально и энергетически очень слаб. От национальности и вероисповедания эта сила зависит. «Судя по всему, судьба свела нас с именно таким неординарным человеком в лице миниатюрной девушки по имени Светлана Стриж. Сцена у оперы и рассказы деда это подтверждают» — рассуждала Куравлева.
— Не хотела вас расстраивать, Петр Степанович, но после длительного перерыва клептомания Федора вновь вернулась. Он снова украл. Я полагаю, вы все-таки должны это знать.
Пенсионер перестал пережевывать пищу и на некоторый момент замер. Потом аккуратно положил вилку с кусочком ветчины на блюдце. Взял салфетку, обмакнул ей уголки губ и спокойно ответил:
— Этого следовало ожидать. Даже в детстве у него эта болезнь отступала на непродолжительное время. Максимальный срок ремиссии был три месяца, но это было только раз. А так, его хватало, в основном, на месяц. Мы с его покойной мамой радовались этим здоровым промежуткам, обещали ему выдавать деньги на покупку тех же шоколадок, открыток и мыльных пузырей по первому требованию. Он просил их изредка, и этими деньгами не злоупотреблял. Но все равно, спустя светлый промежуток приступ клептомании накрывал его снова. Что хорошо, это то, что он сам нам все честно рассказывал. Ему было ужасно стыдно, но он не обманывал.
— На сей раз, он продержался больше года, и я действительно успокоилась! — заметила невестка.
— Это очень большой успех! Такие сроки нам с его матерью и не снились! Видимо, у него случилось какое-то сильное потрясение, или некая мысль пронзила его мозг, что он так долго воздерживался от краж. Повторю: три месяца был абсолютным максимумом.
— Вы правы, как всегда. Было у него потрясение, в городе Костроме. Он там куролесил с Мишкой Оптимистовым. Зашли в супермаркет, по иронии судьбы имеющий название «Радость покупки». Федор там украл несколько шоколадок и то ли плюшевого мишку, то ли зайца. В качестве подарка жене Оптимистова — Евгении. Охрана магазина его схапала и вывела на «чистую воду».
— Ну, поколотить его там, я думаю, не поколотили. Он же везде почти с телохранителями ходит. А вот раз его заловили, ему, наверняка, стало очень стыдно перед людьми. Вот, мол, такой взрослый мужик и такими глупостями занимается. Это-то, наверное, и повлияло на его решение завязать с кражами, — предположил Куравлев-старший.
Алевтина воздержалась от рассказа о том, как все на самом деле случилось в супермаркете «Радость покупки» в старинном русском городе Кострома. Да и не это сейчас было важным. Болезнь вернулась, и с этим следовало что-то делать. Либо продолжать бороться, либо махнуть на все рукой. В конце концов, ущерба от болезни мужа особого не видно. Если бы вопрос упирался только в деньги, то это не было бы проблемой. Но есть еще моральный аспект. «Ему самому, мужику, трудно жить с внутренним ощущением, что он вор. Мелкий, но вор. Да и мои ощущения, что супруг, заботливый отец, хороший муж, грамотный и успешный предприниматель, отличный друг для своих друзей, но воришка, постыдные» — поймала себя на мысли женщина.
Воцарившееся молчание прервал Петр Степанович:
— Ты говоришь, когда Оптимистов приезжает?
— На днях.
— Опять, небось, они с Федькой куролесить будут?
