Многие из них действительно были преступниками, правда это было сотни лет назад. Но были и те, кто лишь выступал против протекторов и их власти — там были даже сенаторы и министры. Были и протекторы, преступившие кодекс и выступившие проиив своих же — их лишили всех привилегий и конечно же серебристой фигурки, отправив в Вечность.
Но никто из них не помнил своей прошлой жизни — протекторы наносили им метку отверженного на лицо и корректировали память. Они и сами не знали для чего это делали — ведь никто из отверженных не должен был никогда вернуться обратно. Это был билет в один конец.
И вот уже десять лет они здесь, в этом времени. И всё чего им удалось добиться — отложить завоевательный поход на Восток. Они старели, теряя хватку. Полагаться на отверженных в этом вопросе не было смысла. Они лишь хороший инструмент для одного дела, после которого от него избавляются. Им не место среди нормальных людей после той вечности, в которой они пребывали веками.
Mortem видел лик неизбежного, но был уже не в силах его изменить. Его время беспощадно уходило. Смерть нависала над тем, кого некогда именовали смертью.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На дне пропасти
«Чтобы человек понял, что ему есть для чего жить, у него должно быть то, за что стоит умереть».
Судьба безжалостна, жизнь капризна и жестока, природа равнодушна ко всему, добро и разум ей неведомы. Человек лишь маленький винтик в этом круговороте. и сейчас он бешено вращался, не зная как вернуться в норму.
Для Эфраима всё это случилось слишком неожиданно и ужасно быстро, погрузив его в состояние опустошенности и растерянности. Несчастная Сара по среди ночи вбежала в его комнату, испачканная в крови и вся в слезах. Эфраим никогда не видел ее в таком жутком состоянии отчаяния и страха. Всё происходило словно в тумане — он не знал в тот момент, что ему делать и как ее защитить, успокоить.
Он винил в первую очередь во всем себя. Он не нашел вовремя выхода из той ситуации в которую сам себя загнал, и подвел ее. А теперь пришла расплата… Но удар обрушился не на него, а на беззащитную младшую сестру.
Ее нервное дыхание перешло в громкие рыдания на его плече. Он не знал, что именно произошло, но догадывался кто был виновником ее страданий. Люди рожденные свободными не привыкли к такому обращению, в отличии от рабов, которые вынуждены смириться с этим с рождения. Но дороги жизни порой приводят к ужасающим вещам и поступкам. И не все могут противостоять им.
Эфраим слегка обнимает её, чтобы она почувствовала присутствие близких ей людей рядом. Он пытается избегать разговоров о произошедшем, предоставляя ей возможность выплакаться. Увы, но его молчаливое присутствие и поддержка не могут успокоить её. Ей нужно большее — уверенность в своей безопасности. но мог ли Эфраим дать ей это?
Эти минуты опустошенности длятся целую вечность, медленно и жестоко растягиваясь. Он пытается перенять и почувствовать ту душевную боль, что она испытывает. Заполнить хоть чем-то свою пустоту, которая образовалась внутри него.
Она пытается что-то говорить, объяснить ему, но все её слова уходят в эту пустоту. Эфраим полностью отрешился от окружающего мира, погрузившись в себя. Она была здесь, рядом с ним, но в тоже время недосягаема для него. Он был погружен в свои мысли.
Эфраим должен был защитить свою бедную Сару, свою младшую сестренку. Обязан был сделать это любой ценой. но подвел её, как когда-то отца, оставив его одного умирать. И для чего? Жизнь рушилась окончательно — тоска и скорбь, желание вернуть прошлое, всё исправить и изменить. Он был уверен, что причиняет только одно зло всем окружающим его людям.
И пока она, уткнувшись в его плечо пыталась справиться, со всем навалившимся на нее в эту ночь, Эфраим всё больше поддавался внутренним ощущениям горя, которые переходили в гнев и злость на несправедливость этой жизни, и на самого себя. Ощущение собственной вины в произошедшем было невыносимо, но избавиться от него он не мог, или не хотел. Его заполняла ненависть ко всему, и она готова была выплеснуться — оставалось лишь найти на кого.
Но мог ли он действительно предотвратить всё это? Он не защитил свою сестру не потому что не хотел этого, а по причине неспособности справиться с текущими обстоятельствами, в которых находился. Это было не в его силах и власти.
Он пытается что-то сделать, как-то всё исправить, а получается всё хуже и хуже. Словно бы раз за разом дают шанс выбраться из пропасти, и тут же отнимают его, заставляя опускаться всё ниже — на самое дно. Он всего лишь пешка в этом мире.
И внезапно все его мысли сошлись на загадочном человеке, исчезающим в воздухе. А ведь этот Нахум обещал свою помощь, в ту ночь неделю назад. Эфраим понадеялся на него, доверил свою жизнь в его руки и… жизнь Сары.
Эфраим поверил ему, но с той ночи Нахум больше не появлялся. Безнадежно пропал, предоставив им самим решать свои проблемы. Да и на что можно было надеяться? Что какому-то неизвестному римлянину, о котором говорил Нахум, могла понадобиться бесполезная пешка?
Эфраим доверился ему и его словам, поставив на карту всё, что у него было, и вот во что это сегодня вылилось. Осталось рассчитывать только на себя. Человек всегда должен заботиться о себе сам, не полагаясь на мнимые надежды и чудо.
Но это не Нахум был виновником случившегося. Нет, он лишь даровал ложную надежду. Во всей боли и страданиях, причиненных его хрупкой несчастной сестренке был только один виновник — Анилей. А кто ещё кроме него мог сделать это.
И вся скопившаяся ненависть Эфраима была направлена только на него — Анилей должен был ответить за все свои деяния. Он не Бог, чтобы решать чужие жизни, ломая их по своему усмотрению.
Эфраим почувствовал в себе четкое желание лишить человека жизни, и не по принуждению или вынужденным обстоятельствам. Нет, он действительно хотел этого сам. Что будет, то будет. Это неизбежно.
Сара немного уже успокоившись лежала на его жалком подобии кровати, пытаясь забыться и уйти в мир снов. Ей нужно время и покой. Может эта ночь для нее и не забудется, но всё же отойдет в глубокие уголки памяти. Эфраим не станет ее беспокоить.
Он осматривал свою убогую комнату и его взгляд остановился на небольшом тренировочном клинке с обоюдоострыми краями. Всё решилось мгновенно и само собой. Сегодня правила будет диктовать Эфраим — и он уже вынес свой смертный приговор.
Неожиданно сквозь тишину ночи послышался какой-то легкий странный шорох. До боли знакомый, и напоминающий о чем-то. Он раздавался то с одной стороны, и через какое-то время с другой. Он явно приближался, и вскоре Эфраим уже ощутил его где-то близко, за стеной своей комнаты.
Блеклый лунный свет едва просачивался в его каморку, и Эфраим осторожно осматривался, силясь хоть что-то разглядеть в этой полутьме. И спустя какое-то мгновение он увидел появившегося из ниоткуда человека. На такое был способен только один его знакомый — Нахум.
— Я немного опоздал, мой друг. Понимаю, понимаю, как ты сейчас огорчен, но поверь, обстоятельства складываются независимо от меня. И всё же я здесь.
Это внезапное появление Нахума не разбудило Сару. Видимо от этих сильных переживаний она уснула крепким сном. Для нее сегодняшняя ночь уже закончилась. Но не для Эфраима.
