Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Хорошо, что я вернулся быстро, как только мог, пото­му что, когда я вошел в дом, там царили великое смяте­ние и всеобщий страх. Я спросил, что случилось, и Лорна, сохранившая хладнокровие больше других, ответила, что по всем виновата она одна.

Вот что она рассказала. Вечером она сошла по косо­гору в сад, чтобы посмотреть, как распускаются ее гиа­цинты. Линн кипел и пенился, заливая берега. Лорна шла близко к кромке воды, как вдруг с другой стороны грянул выстрел. Пуля впилась в мягкую землю прямо у ног Лорны. Лорна в страхе упала на траву, не в силах крикнуть или пошевелиться, и тогда из-за кустов вышел Карвер Дун и сказал низким голосом — спокойно и самоуверенно:

— На этот раз я промахнулся — намеренно и по своей воле, потому что так мне было нужно. Но если ты завтра не вернешься в долину, помни: смерть твоя — здесь, ви­дишь, вот здесь, и она тебя уже заждалась.

И он указал на ствол карабина, а затем повернулся и пошел прочь, ни разу не обернувшись.

Ну что ж, подумал я, выслушав рассказ Лорны, зна­чит, война объявлена.

И мы стали готовиться к ночной атаке, выставив для нашего маленького, но прожорливого гарнизона свинину, ветчину и баранину, а также выкатив из погреба бочонок сидра.

Перед тем, как девушки ушли спать, Лорна пришла к матушке и стала просить, чтобы мы разрешили ей вернуть­ся в Долину Дунов.

— Девочка моя, разве тебе у нас плохо? — спросила матушка с великой нежностью, потому что давно уже ста­ла относиться к Лорне, как к собственной дочери,

— Ах нет, что вы, мистрисс Ридд, что вы! Я в жизни не знала такого мира, и покоя, и такой доброты, пока не оказалась у вас. И я не могу ответить вам черной неблаго­дарностью, ввергая вас в пучину бед. Позвольте мне уй­ти: вы не должны платить столь высокую цену за мое счастье.

— Деточка моя дорогая, мы ничего не платим,— воз­разила матушка, — Да, нам нынче грозит опасность, но, поверь, не только из-за тебя. Спроси у Джона, он тебе скажет. Он у меня великий политик, а это дело и есть са­мая настоящая политика.

Лорна пришла ко мне, и я прочел в ее взгляде тысячу вопросов. Я не стал отвечать ни на один, заметив лишь, что если атака состоится, то атаковать нас будут вовсе не из-за нее, и что если ночью она услышит шум, пусть укроется с головой, закроет свои прекрасные глазки и по­старается уснуть.

— А разве нельзя избежать сражения? — спросила Лорна.

— Полагаю, никакого сражения не будет, - ответил я,— но если мои расчеты не оправдаются, что ж, будем драться.

— Хочешь, я тебе скажу, Джон, что я обо всем этом думаю? Хоть, впрочем, это всего лишь мои фантазии, так что, может, не стоит мне...

— Нет, отчего же, дорогая, я выслушаю тебя с инте­ресом: ведь ты читаешь Дунов, как открытую книгу.

— Тогда подумай вот о чем. Ты знаешь, вода в реках поднялась нынче выше обычного. Долина Дунов сейчас наверняка затоплена, и все дома оказались в воде. По­нимаешь, к чему я клоню?

— Ах ты, хитрюга, ах ты, моя маленькая лисичка! А мне-то, глупому, это и в голову не пришло. Ну конеч­но же, это так, и по-другому и быть не может. Вода, ско­пившаяся во всем Беджвортском лесу и в долинах, распо­ложенных выше него, громадные завалы тающего снега в самой долине, — все это может вытечь только через один проход, — через мой знаменитый гранитный желоб. Зна­чит, долина ушла под воду, по меньшей мере, на двадцать футов. Да, много еще есть на свете недогадливых людей, Лорна, но самый недогадливый из них — перед тобой!

— А еще я помню, — продолжила Лорна, — как когда-то шел долгий проливной дождь. Он шел всю осень и всю зиму, и воды тогда в наших комнатах было на два фута, и мы вынуждены были переждать это время, поселившись на скалах...

— Ясно мне только одно, — задумчиво промолвил я, — такого потопа никто из ныне живущих не помнит и никто из наших потомков уже не увидит. Три месяца — снег, снег, снег не переставая, а сейчас, последние две недели, льет, как из ведра. Неужели все это стечет за несколько дней? И это при том, что реки все еще забиты льдом. По­мяни мое слово, мистрисс Лорна, твоя милая беседка уш­ла сейчас под воду футов на шесть.

— Моя беседка отслужила свое, — сказала Лорна, смутившись и покраснев, — и теперь моя беседка здесь, Джон. Но мне горько думать о бедных женщинах, кото­рых это ужасное наводнение выгнало из родных домов. Одно только хорошо: в такую пору Дуны не смогут вы­ставить против нас слишком много народу.

— В том-то и дело! — воскликнул я. — Умница! И за­меть: за Джереми Стикльзом гналось всего-то навсего трое Дунов. Нет, если они сунутся, мы их побьем, непре­менно побьем. Да и дом наш они не подожгут, потому что крыша промокла насквозь.

Спать в этот вечер мы отпустили наших женщин довольно рано. С нами остались только Гвенни Карфекс и старая Бетти. Они могли пригодиться — при условии, что до того времени они не успеют повздорить.

После разговора с Лорной опасений за исход нашего де­ла у меня почти не осталось. Пока дома Дунов затопле­ны, вряд ли они пошлют против нас больше восьми, в крайнем случае десяти человек. На ферме их встретят восемь человек, включая меня и Джереми Стикльза, при­чем все хорошо вооружены, да еще плюс трое наших ра­ботников, да еще наш приходский священник и местный сапожник. (Эти были вооружены серпами и вилами.)

Господи, чего бы я только не дал, чтобы сойтись в эту ночь с Карвером Дуном и рассчитаться с ним за все! Я не собирался оставаться в доме или ходить дозором вокруг него, и потому спрятался в скирде, стоявшей на направлении, откуда вероятнее всего должна была последовать атака Дунов.

Долго я сидел в стогу сена, держа наготове свое луч­шее ружье и положив рядом здоровенную дубину, а затем тяжкий сон исподтишка навалился на меня, и, несмотря на все мои благие намерения, я крепко уснул.

Глава 35 Дуны нападают

Непохоже было на то, что разбойники атакуют усадь­бу до восхода луны, потому что передвигаться во тьме по долине, залитой водой, было бы слишком опасно. И все же уснуть в засаде, устроенной Дунам, — с моей стороны это было непростительной оплошностью, и Дуны наверняка изжарили бы меня живьем в том же стогу, если бы в эту ночь Лорна последовала моему примеру. Она чуть косну­лась моей руки, и я, схватившись за дубину, вскочил, как встрепанный, готовый сокрушить на своем пути кого угодно.

— Кто это? — ошеломленно воскликнул я.

— Джон, дорогой, это меня ты собрался ударить этой штукой? — раздался рядом любимый голос. — Осторожнее, после твоего удара я уже никогда не оправлюсь.

— Это ты, моя девочка, — сердце мое, преисполненное нежности, застучало, казалось, на всю округу, — это ты не слушаешься меня и не спишь по ночам? Немедленно в дом! Спи и ни о чем не думай.

— Но разве я смогу уснуть сейчас, когда тебя могут убить под моим окном? К тому же, сейчас самое время ждать беды, потому что луна уже взошла. Если Дуны решились на злодейство, они наверняка уже в пути.

Лорна, как всегда, была права. Луна действительно сияла высоко в небе, высвечивая все окрестные долины, затопленные водой. Дальнейший сон означал верную ги­бель, причем не только для меня, но и для всех нас.

- Часовой, стоящий позади дома, спит крепким сном, — продолжала Лорна,— Гвенни сказала мне, что он храпит уже два часа. Я полагаю, пусть лучше девушки постоят в карауле: они не так устали, как