— Вон хибарка Биверскинов, а женщина у порога — это мать Кэнайны.
Рори быстро взглянул в ту сторону, куда показывала Джоан Рамзей. У огня сидела крупная женщина с покатыми плечами и обвислыми грудями, которые уродливо вырисовывались под коричневой рваной фуфайкой. Лицо у нее было худое и сморщенное, как чернослив. Она курила трубку. Рори глядел на нее, и в мыслях у него беспорядочно перемешались изумление и недоумение. Неужто в самом деле это старое пугало — мать Кэнайны!
Они остановились перед ней: индианка подняла голову и улыбнулась, не вынимая изо рта трубки. Выглядела она сморщенной и изможденной, но, когда улыбалась, лицо излучало тепло, и в нем безошибочно угадывались следы красоты, возродившейся ныне в Кэнайне. Джоан Рамзей произнесла единственное слово:
— Кэнайна.
Индианка повернулась к хибарке и быстро крикнула что-то на кри. На пороге появилась Кэнайна.
— Я хотел бы расспросить охотников о том, сколько гусей они добыли, — торопливо заговорил Рори. — Вы не смогли бы переводить мне?
Кэнайна не ответила, и Джоан Рамзей поспешно вставила:
— Знаешь, Джок очень занят в лавке.
— Едва ли. Он не может быть настолько занят,-холодно сказала Кэнайна. — Только что околачивался на берегу у самолета.
Рори внимательно разглядывал Кэнайну. В ее темных глазах мелькала злая усмешка, и Рори казалось, что ей доставляет удовольствие неловкое положение, в которое попали он и миссис Рамзей.
Потом небрежно, будто с самого начала в том не было никаких сомнений, она сказала:
— Рада помочь вам, мистер Макдональд. Когда вы намерены приступить к делу?
— Сейчас же. И, пожалуйста, называйте меня просто Рори.
— О'кэй, - она широко улыбнулась, и вновь на темной коже возле уголков рта появились пленительные ямочки.
- Мне пора идти, - сказала Джоан Рамзей. - Поговори с матерью от моего имени, Кэнайна. Скажи ей, я рада, что она так хорошо выглядит.
Кэнайна заговорила с матерью на кри, и вскоре индианка вскинула голову и улыбнулась Джоан. Потом белая женщина быстро повернулась и ушла. Мать Кэнайны удалилась в хибарку, и Рори с Кэнайной остались наедине.
— Давайте начнем с вашего отца, — предложил Рори.
— Его нет, да к тому же мы не разговариваем друг с другом.
— Почему?
— Мне не терпелось рассказать вам. Только я думала, вам надо сначала устроиться, поэтому и не сказала там, у самолета. Это из-за гуся, очень странного гуся...
С волнением слушал Рори рассказ Кэнайны о странном белощеком гусе с озера Кишамускек. По ее описанию он тотчас сообразил, что это за гусь, но не стал прерывать, и она подробно рассказала о том, как отец старался подманить его на расстояние выстрела и как в конце концов она вскочила в шалаше и спугнула его.
- Очень интересная новость, - сказал Рори, как только Кэнайна окончила рассказ. — Я покажу вам картинки, чтоб вы могли точно опознать, но, по-моему,сомневаться нечего. Он наверняка из белощеких казарок, моих старых добрых друзей.
Рори чувствовал, как волнение охватило его, когда он снова представил себе стаи белощеких казарок, которые так будоражили его воображение в детстве. Теперь немножко удачи — и он опять увидит одного из этих гусей!
- Время от времени казаркам случается сбиться с пути, или же буря заносит их на этот континент, -продолжал он, некоторое время едва ли сознавая, что облекает в слова свои затаенные мысли. - В Северной Атлантике свирепствовал ураган 'Алиса'... недели две назад. В эту пору там мог оказаться один из одиноких годовалых холостяков, пробивающийся на север. Крупный, сильный самец мог бы, летя по ветру, добраться до Лабрадора. Потом уж спуститься сюда и прибиться к стае канадских гусей. Бьюсь об заклад, эта канадка, с которой вы его видели, его подруга. Все гуси скрещиваются между собой, если не могут найти себе пары своей породы.
Рори был уверен, что Кэнайне передалось его волнение.
- Я должен увидеть его, - сказал он. — Он мне все равно что друг детства, земляк. Покажете мне его?
Кэнайна потупилась, и черные ресницы совсем скрыли ее глаза. Она уставилась в землю, носок резинового сапога ходил по песку взад-вперед, роя ямку. Рори догадывался о борьбе противоречивых желаний, которым она пыталась сопротивляться рассудком. Знал, что она ищет в себе силы сказать 'нет', и навязал ей свою волю, прежде чем она успела это сделать.
- Пойдемте со мной к Рамзеям, — сказал он. -Я покажу вам несколько рисунков, и мы все уточним. А потом я попрошу Берта Рамзея одолжить нам назавтра каноэ с подвесным мотором.
В конце концов она заговорила, и Рори уловил в ее голосе грустную нотку капитуляции.
— Нам нужно совсем маленькое каноэ, — объяснила она, — которое можно дотащить до Кишамускека. Без каноэ мы не сможем обследовать болото и озеро. Но придется на себе тащить его по болоту две мили.
— О'кэй. А лучше бы достать два каноэ. Тогда меньшее оставим на озере - нам все равно туда возвращаться. Выходим рано. Гуси активнее всего спозаранку, во время кормежки, тогда их легче всего разыскать. Когда восходит солнце?
— В половине четвертого.
— О'кэй. Значит, выходим в половине четвертого.
Они сидели с Джоан Рамзей на веранде я пили чай, от которого Кэнайна сперва все отказывалась. Кэнайна посмотрела иллюстрации в орнитологических справочниках Рори и твердо заявила, что тот гусь из белощеких казарок.
— Называйте его белощекой казаркой, если вам так угодно, - сказала она, - а я буду по-прежнему звать его ман-тай-о. На кри это значит 'чужак'. Звучит гораздо романтичней.
— Прекрасно, — согласился Рори. — Я тоже буду звать его ман-тай-о.
— Оставив Кэнайну и миссис Рамзей на веранде, он отправился в лавку, где договорился с Бертом Рамзеем насчет подвесного мотора и двух каноэ. Пока он ходил, Кэнайна поднялась наверх, в свою прежнюю комнату, и стащила вниз большой чемодан с платьями, который оставила там две недели назад. Как только Рори вернулся, она тотчас же встала и собралась уходить. Рори взял чемодан Кэнайны и проводил ее домой, в индейский поселок.
Когда он вернулся, Джоан встретила его торжествующей улыбкой.
— Не знаю, как вы этого добились, но я очень рада, — воскликнула она. — Сама попросила свой чемодан с платьями. Это была не моя идея. А когда я пригласила ее к завтраку, тотчас же согласилась. Она будет здесь в три часа.
Рори тоже не знал, каким именно образом он этого добился, однако не нашел в том ничего удивительного. Некоторое время он полагал, что Кэнайна исключение; но стоило нажать на нее, и она отреагировала точно так же, как все остальные. Он по-прежнему привлекает девиц, словно магнит; прошло четыре года, пока Рори предавался в университете более важным занятиям, но магнит этот не утратил былой силы.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Было совсем темно, когда около трех часов утра Рори спустился вниз, в кухню, где Джоан Рамзей, в халате и шлепанцах, варила овсянку. Через несколько минут входная дверь отворилась, и в столовой послышались легкие шаги. В дверях появилась Кэнайна. Взглянув на нее Рори чуть не поперхнулся от
