Он не пошевелился, чтобы взять деньги, и она швырнула их ему в лицо, затем резко развернулась и направилась к двери. Он молился, чтобы она остановилась, чтобы ее угроза уйти от него оказалась просто очередной уловкой, еще одной хитростью, призванной заставить еще больше желать ее, и чтобы она могла выполнить приказ своих хозяев. Но она даже не оглянулась — распахнула дверь и выскочила в коридор.
Он ринулся за ней, слетел по лестнице и выбежал на улицу. Там он чуть не столкнулся с майором Стэнли, чья нетвердая походка говорила о том, что он здорово навеселе.
— Милые уже бранятся? Так скоро? — усмехнулся Стэнли. — Что ж, неудивительно. Это ж не девка, а порох! Когда я заглянул, чтобы пожелать ей доброго вечера, она посмотрела так, словно с радостью оторвала бы мне яйца. Может, оно и к лучшему, что ты избавился от нее. Надеюсь, она не прихватила ничего ценного, когда убегала.
«Только мое сердце, — подумал Трев. — Ничего больше».
Темперанс замедлила шаги. Теперь незачем бежать. Он не пошел за ней. Мог, но предпочел не делать этого. Она ему больше не нужна. Теперь можно не спешить. Он больше не обратит на нее свой сверкающий орлиный взор и не лишит воли приказом, отданным резким, суровым тоном, пронзающим в самое сердце.
Отчего же она не радуется тому, что вновь обрела свободу? Почему чувствует себя так, словно ее бросили? Она сама убежала от него. И все же, с каждым шагом удаляясь от него, она становилась все слабее, как будто ее жизненная сила зависела от его присутствия. Как такое может быть, если он ненавидит ее?
Туман, клубившийся вокруг, имел запах сырости и плесени. Его холодные щупальца казались почти живыми, как злые пальцы, тянущие ее к реке. Она посмотрела вперед и увидела в конце улицы блеск воды. В ней таилась безжалостная сила, такая же неодолимая, как та, что даже сейчас тянула ее к мужчине, которого она не должна желать.
Она не могла устоять перед этой силой.
Подчиняясь ее зову, она спустилась к каменному пирсу. Это была одна из тех старых лестниц, где лодочники на протяжении нескольких столетий высаживали своих пассажиров. Приблизившись к ней, Темперанс почувствовала запах рыбы и отбросов. Впереди поблескивала вода, ее темные глубины освещались мерцающими лучами фонарей, висящих на судах, которые проплывали по каналу.
Ночь стояла тихая, и водная гладь была абсолютно спокойной. Но это впечатление обманчиво. Река скрывала такие мощные силы, которые могут снести дворец, потопить неосторожное судно или утащить на дно моряка, недооценившего ее могущество.
Темперанс вышла на каменный пирс и подобрала с земли булыжник. Немного подержала его в руке, а потом швырнула в реку как можно дальше. Ударившись о воду, камень издал всплеск и пошел ко дну, оставив на поверхности лишь круги, которые вскоре исчезли без следа, как будто ничто не нарушало этого спокойствия.
Снейк предупреждал ее, что она окончит свои дни в реке. Потонет ли она точно так же, оставив на воде лишь круги, и уйдет навсегда, когда рябь постепенно исчезнет?
Она глубоко вдохнула холодный, сырой воздух и поежилась. Река манила ее. Ледяной покой был умиротворяющим. Легкие волны, тихонько плескавшиеся у основания каменной лестницы, не шли ни в какое сравнение с тем яростным штормом, который бушевал в ее душе. Она недооценивала страсти и эмоции, таившиеся в ее душе. Она думала, что может ими управлять, но ошибалась.
Это и показал ей Трев.
Еще одна волна взметнулась и разбилась о ее сердце, когда она вспомнила, как он давал ей ключ, дразня и бросая вызов, предлагая взять свободу, которую, как ей казалось, она на самом деле желала.
Не жажда свободы побуждала ее отдаться ему, и не стремление к свободе заставило ее сбежать из родительского дома и найти Рэндалла. Это была злость на отца за то, что он подтолкнул ее в объятия Рэндалла. А когда она была вынуждена посмотреть правде в глаза, та же самая злость бросила ее в объятия другого мужчины, которому она не нужна.
Ярость и негодование на саму себя охватили ее. Она не может остановиться. Она сделает это снова. Отвращение душило ее.
Она вся грязная, липкая от семени Трева. Река должна его смыть. Она сняла ботинки и чулки и стала спускаться по лестнице. Когда ее нога поскользнулась на мокром мшистом камне, она покачнулась, но не упала и стала спускаться дальше.
Ледяная вода обожгла ноги, такая холодная, что Темперанс невольно вздрогнула. Но ей было все равно. Она должна смыть с себя воспоминания о том, что он с ней сделал. Темперанс зачерпнула воду ладонями и плеснула на бедра, но вода вытекла сквозь пальцы.
Нет, это бесполезно. Горстка грязной воды не смоет ее стыда. Целому океану не заглушить голоса, которые нашептывают ей, что она должна вернуться к нему или к кому-то другому, такому же бессердечному. Она будет наступать на одни и те же грабли столько раз, сколько горячая кровь будет пульсировать в ее теле, потому что не может остановиться. Не может бороться с этим. Просто ее натура слишком порочна.
Но есть способ заставить эти голоса замолчать. Она отшатнулась, когда на нее снизошло это озарение. Она гнала эту мысль прочь, но тщетно.
Ей больше не нужно отдаваться ему, не нужно бороться со своей страстью, бояться своего неуправляемого гнева, который толкает ее на такие опрометчивые поступки.
Нужно просто сделать шаг вниз, потом еще один, в эту ледяную воду. Река притупит боль. Всего несколько шагов, и течение поглотит ее. Осталось только принять еще одно решение и исполнить его. Ей больше не придется бороться с собой. Река заберет ее, и она наконец обретет покой.
Так легко уступить, сдаться, отдаться воле течения.
Она шагнула в воду, набираясь мужества, чтобы совершить этот шаг. Но после того что было, это нетрудно. Она проклинала трусость, заставляющую ее медлить. Еще несколько шагов — и все.
Глава 13
— Темперанс, остановись! — Она услышала за спиной его голос и топот бегущих ног. Он пришел, чтобы спасти ее или позлорадствовать?
Его высокая фигура смутно вырисовалась наверху лестницы. Он стоял с непокрытой головой, его коротко стриженные иссиня-черные волосы, словно ореол, окружал речной туман. Во мраке невозможно было разобрать выражение глаз, но нельзя было не заметить потрясения, исказившего его лицо.
Он схватил ее, поднял на руки и понес наверх. Она не в силах была сопротивляться, даже если бы захотела. Какой бы он ни был, она как ребенок прижималась к нему, пока он уносил ее дальше от реки, в чьих ледяных глубинах она чуть не похоронила себя.
Он крепко держал ее, словно боялся, что она может вырваться и побежать назад. Но она и не помышляла вырываться. Она прильнула к его широкой груди, ощущая неведомый ранее покой. Хотя странно было ощущать покой в объятиях человека, который лишил ее покоя. Но сейчас ей было все равно, и она цеплялась за него, как утопающий за соломинку.
— Слава тебе Господи, что я успел! — выдохнул он.
— Да нет же, ты опоздал! Если я не смогу перестать тебя желать, мне лучше утонуть в реке и покончить с этим.
— Ты так сильно меня ненавидишь?
Она уставилась на него.
— Ненавижу? — Из глаз ее потекли слезы. — Если б ненавидела, было бы намного легче. Я бы прекрасно жила без тебя, не зная горя, вместо того, чтобы мечтать о том, чему никогда не бывать. Если б я ненавидела тебя, мне было бы наплевать, что ты меня презираешь и что я так низко пала. Ведь даже несмотря на твою ненависть, мне было хорошо с тобой.
— Я не испытываю к тебе ненависти, — сказал он, ласково погладив ее по волосам. — Хотя, согласен,
