Трев. — Ты отдалась Рэндаллу, как бы больно и неприятно тебе ни было.
Она едва заметно кивнула.
— Я сделала это в отместку отцу. Не смогла удержаться. — Ее била дрожь, а в глазах Трев увидел отблеск мучительной боли. — Как же это невыносимо — быть такой испорченной.
— Тебя предал человек, которому ты больше всего доверяла, который должен был выслушать тебя и принять твою сторону. Он должен был понять тебя и защитить. Конечно, тебя переполняла ярость. Что еще ты могла ощущать?
Она пожала плечами, не желая отвечать.
Он продолжал:
— Ты почувствовала себя лучше, когда на деле подтвердила его обвинение? — Вдруг он замолчал, осененный внезапной догадкой. — Поэтому ты и воруешь? Потому что обидно быть обвиненной в преступлении, которое ты не совершала. Уж лучше грешником быть, чем грешником слыть?
Она вскинула брови, и ее миндалевидные глаза стали удивленными.
— Я… я не знаю. Возможно. — Она замолчала.
Он принял решение.
— Я поверю тебе, Темперанс, — сказал он. — Поверю, клянусь честью. Я выслушаю тебя и не стану судить. Буду слушать до тех пор, пока не пойму, что у тебя на душе. И буду держать свое мнение при себе. Вот что я могу дать в обмен на честность, которой прошу от тебя.
Он замирая ждал ее ответа, но вдруг из темноты появилась какая-то огромная фигура с фонарем. Это был один из частных сторожей, которых богатые лондонцы нанимают, чтобы прогонять уличных женщин и бездомных попрошаек от своих дверей.
— Топайте отсюда, — крикнул он, взмахнув тяжелой дубинкой.
— Идем, — сказал Трев, взяв ее за руку. — Продолжим наш разговор где-нибудь в другом месте.
Она вырвала руку:
— Я не вернусь в ту комнату с тобой.
У него было ничуть не больше желания возвращаться туда.
— Я и не прошу тебя об этом. Не сейчас. Но не знаю, куда еще мы можем пойти в такое позднее время.
— Я знаю, — отозвалась она. — «Крысиный замок» открыт всю ночь. Там встречаются воры- взломщики, карманники и попрошайки, которым в этот день посчастливилось собрать неплохой улов. — В ее глазах светился неприкрытый вызов. — Хватит у тебя смелости пойти со мной туда?
— Испытай меня, — отозвался он.
На знакомой территории она почувствует себя в безопасности. Но воспользуется ли она этим, чтобы снова ускользнуть от него? Вполне возможно. Такой поворот событий нельзя не принимать в расчет. Но у нее есть на это право. У нее нет никаких причин, чтобы остаться с ним, напротив, он сделал слишком много, чтобы вызвать у нее желание сбежать.
— Значит, «Крысиный замок», — сказал он, и они пошли по темным ночным улицам к воровскому притону.
Снаружи здание, у которого они оказались, ничем не отличалось от других деревянных магазинов и лавок, тянущихся вдоль грязной улицы. Их стены были оклеены афишами театральных постановок и объявлениями о патентованных лекарствах, но внешнее впечатление оказалось обманчивым. Она отрывисто постучала в дверь и подождала, пока кто-то внутри разглядывал ее через замочную скважину. Дверь чуть-чуть приоткрылась, потом широко распахнулась, и здоровяк по прозвищу Багор махнул, приглашая их войти.
Как всегда в это время ночи, за столами сидели грубо одетые лодочники. Они держали в руках кружки с дымящимся кофе, готовясь к предстоящему долгому дню. Те же, кто закончил свои ночные дела, потягивали портер[4]. Некоторые кидали кости, другие сидели, развалившись, вытянув ноги и вполуха слушая неряшливую толстую блондинку, которая называла себя Певчей Птичкой Чипсайда[5] и пела все, о чем ни попросят, за пинту- другую.
Старушка Пег окликнула Темперанс со своего места перед огромным очагом, где кипели кофейники.
— Пожарить оладьи для тебя и твоего дружка?
Темперанс кивнула и, после того как бармен налил им по кружке пива, повела Трева к одному из дальних столов. Он находился в задней части комнаты, в сторонне от остальных завсегдатаев.
— Здесь нас никто не побеспокоит, — заверила она. — Теперь можем поговорить.
Трев чувствовал на себе взгляды лодочников. Если они и гадали, что привело его сюда, то ничем не выдаивали этого, разве что время от времени поглядывали в его сторону. Он с готовностью уступил инициативу Темперанс. Большинство их встреч происходило там, где хотел он. Но если они собираются заключить перемирие, она должна чувствовать себя в безопасности на своей территории.
Крупная женщина в переднике, залитом кофе, принесла им оладьи. Он попробовал немножко. Оказалось на удивление вкусно. Темперанс нервно ела, откусывая крошечные кусочки, а он попивал пенящееся пиво и ждал.
Дав ей достаточно времени, чтобы прийти в себя, он придал голосу как можно больше мягкости и снова спросил:
— Так что ты скрываешь от меня, Тем? Пусть это будет самая неприятная правда. Все равно это лучше, чем мои подозрения.
Она оглядела комнату, словно набираясь сил от вида грубых мужчин, заполняющих ее. Потом устремила взгляд прямо на него и прошептала:
— Рэндалл не умер.
Не умер? Наверное, даже пес, охраняющий свою территорию, не мог почувствовать такой дикой ревности, которая обуяла его.
— Тогда почему же ты не с ним? — Его голос снова превратился в рычание.
— Я никогда больше не буду с ним. Мне ненавистна даже мысль о нем.
— Но ты же утверждала, что любишь его, а теперь говоришь, что ненавидишь. Где же правда? Как я могу верить тебе?
— Вот и все твои красивые разговоры о перемирии. — В голосе ее прозвучала горечь.
Она права. Ему нужно лучше стараться.
— Я хочу тебе верить, но не понимаю тебя. Если Рэндалл жив, почему ты скрыла это от меня? Ты отдалась мне назло ему? Чтобы заставить его ревновать? Теперь ты вернешься к нему и будешь дразнить его тем, что делала со мной?
— Никогда! — Испуг в ее глазах предупредил, что ему надо сбавить тон, если он хочет выяснить все до конца.
Он взмолился:
— Помоги же мне разобраться в этом, Тем. Если Рэндалл жив, почему ты так старательно изображала скорбящую вдову? Зачем сказала мне, что он умер? Думала, что мне будет заманчивее соблазнять тебя, если я буду считать, что твое сердце отдано другому?
— Нет! — чуть ли не вскрикнула она. — Когда мы с тобой встретились, я была уверена, что он мертв — убит вместе с заговорщиками на Кейто-стрит. Я думала так долгих девять месяцев, горевала по нему, считала его святым. Я узнала, что он жив, только в ночь маскарада, сразу после того, как ты ушел. Кое-кто рассказал мне.
— Снейк?
Она вскинула брови:
— Откуда Ты знаешь про Снейка?
— Я ушел не сразу, — уклончиво ответил он.
Она сделала судорожный вдох:
— Да, это он мне рассказал.
Сердце Трева упало. Значит, она все-таки встречалась со Снейком, как и говорил Фэншо. Следующие слова он подбирал с осторожностью.
