отвергла его непристойное предложение.
Лицо помощника министра утратило невозмутимость, которую он демонстрировал до этого.
Трев продолжал:
— Какие еще у вас имеются доказательства, что камень украла Темперанс? Если это только слова набоба, боюсь, вас обманули.
Фэншо расправил плечи.
— Вы гордый человек, капитан, и ваша гордость мешает вам смириться с тем, что ваши чувства к женщине ослепили вас и позволили ей стащить камень прямо у вас из-под носа. Но нет сомнений, что она сделала это по заданию Ткача. Не должно быть сомнений. Вы меня понимаете?
Трев не понимал. Фэншо не предоставил ему ни малейшего доказательства. Но упоминание о Ткаче натолкнуло Трева на неожиданную мысль. Он проверит теорию Темперанс, какой бы невероятной она ни казалась.
— Вы говорите о Ткаче как о мужчине. Но по моим сведениям, это немолодая дама.
На долю секунды зрачки Фэншо расширились.
— Это сказала вам ваша женщина?
Так это правда. Реакция помощника министра подтвердила его догадку. Но Фэншо быстро взял себя в руки и добавил:
— Если так, то она лжет.
— Я получил эту информацию из другого источника, — ответил Трев. Он представил, что бы подумал Фэншо, если бы узнал, что этот источник — астрологическая карта леди Хартвуд. — Учитывая важность дела, вам следует предоставить мне более серьезные доказательства виновности Темперанс, чем утверждение набоба. Я не могу избавиться от подозрения, что она невиновна.
— Усвойте же наконец, — кулак Фэншо опустился на груду бумаг, — женщина не может быть невиновна. Для успеха нашей миссии жизненно необходимо, чтобы наши враги верили в ее вину. От этого зависят жизни британцев.
Треву потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Потом он медленно проговорил:
— Значит, она невиновна. Но вы все равно обвините ее в этом.
Помощник секретаря не стал возражать, а просто повторил:
— От этого зависит успех нашей миссии.
У Трева вспотели ладони, когда до него дошел скрытый смысл слов Фэншо.
Помощник министра вздохнул:
— Вам необходимо знать, что в нашей работе время от времени возникает необходимость пожертвовать кем-то во имя всеобщего блага. Не хотите же вы, чтобы мы пожертвовали жизнями сотен, возможно, тысяч солдат, дабы спасти одну женщину.
— Значит, вы допустите, чтобы ее осудили и повесили?
— Да, и если потребуется, предоставим доказательства ее вины.
Трев вскочил с места:
— Моя честь не позволяет мне оставаться в стороне и смотреть, как вы используете мисс Смит.
— Сядьте, капитан. Честь здесь совершенно ни при чем. Вы же знаете, что она карманница. Осторожнее, иначе вас могут обвинить в пособничестве преступлению.
Трев сел, словно парализованный, не в состоянии ответить.
Фэншо немного помолчал, потом добавил:
— Мне бы, разумеется, не хотелось заходить так далеко. Сэр Чарлз слишком высоко ценит вас, и я бы не желал прибегать к такой крайней мере. Я верю, что ваша преданность департаменту гарантирует, что вы будете вести себя разумно. Но если вы станете настаивать на своих попытках оправдать воровку, у вас ничего не выйдет. У нас есть агенты, которые, если понадобится, поклянутся, что она работала на Ткача.
— Даже если это неправда?
Фэншо кивнул.
— Но почему вам так необходимо возложить вину за эту кражу именно на нее?
— Из-за могущества нашего противника.
— Ткача?
— Нет. Хозяина Ткача.
Хозяина Ткача. Может быть, леди Хартвуд и в этом оказалась права? Все остальное, что Трев уже узнал, подтверждало правоту ее слов. Приготовившись рискнуть всем, он сказал:
— Если хозяин Ткача тот, о ком я думаю, он…
Фэншо прервал его:
— Если ваш источник настолько неосмотрителен, что распространяет необоснованные слухи о хозяине Ткача, вы должны забыть их. Немедленно.
— Потому что в некоторых сферах нашу миссию могут счесть изменнической?
— Будем считать, что я этого не слышал.
— А я буду считать, что вы не просили меня безучастно наблюдать, как невинную женщину казнят только потому, что она отдала мне свое сердце.
Он угрожающе поднял вверх указательный палец:
— Хозяин Ткача — король. Не отрицайте. Во что это вы меня втянули? Я больше не потерплю никаких увиливаний. Вам известна репутация моего полка и его преданность Короне, однако вы тут сидите и требуете, чтобы я предал не только женщину, на которой женюсь, но и короля. Вам нужно привести очень убедительную причину, почему вы это сделали.
— Такая причина есть, — сказал Фэншо, устало махнув рукой. — И поскольку вы сами уже о многом догадались, я вам все объясню. В самом деле, именно король пытался вырвать у нас камень. Он не оставил нам иного выбора, как противостоять ему. Этим летом, планируя свою коронацию, он буквально заболел идеей придать ей тюдоровскую тему. Например, чтобы костюм был таким же, как у Генриха Восьмого. Когда он узнал, что камень Вадхи принадлежал Генриху, то во что бы то ни стало вознамерился завладеть им и предстать с ним на коронации.
Мы тщетно объясняли, что произойдет с нашими войсками, если он оскорбит набоба, выставив на всеобщее обозрение фамильную реликвий Бундилора. Королю было наплевать. Он хотел заполучить камень, и все. А когда понял, что не получит, просто нанял Ткача, чтобы выкрасть драгоценность. Именно с этим предложением человек Ткача обращался к вашей женщине.
— Но она отказалась работать на него.
— Мы-то это знаем, но король — нет. Он считает, что Ткач нанял мисс Смит, чтобы украсть камень для него.
Самодовольство вновь появилось на лице Фэншо.
— И он должен продолжать так думать. Пока он терпеливо ждет, когда Ткач доставит ему камень, который, как он считает, выкрала для него Темперанс, топаз все дальше удаляется от Англии и плывет в Индию.
— Но что будет, когда он узнает, что у Ткача нет камня?
— Мы попытаемся убедить его, что Ткач придерживает камень, чтобы выторговать за него побольше денег.
— А если не получится?
— Вы достаточно умны, чтобы догадаться.
— Вы убедите его, что Темперанс прикарманила драгоценность?
— Разумеется. Это лучший способ потянуть время. Когда камень уже будет достаточно далеко, король не сможет послать за ним судно. А мы сможем беспрепятственно вернуть камень законному владельцу.
— Весьма продуманный план, — заключил Трев.
— Да. — Фэншо не смог скрыть гордости, прозвучавшей в голосе. — Его преимущество еще и в том, что он убережет сэра Хамфри от монаршего гнева. Мы позволили ему сказать в самый последний момент, что он передумал и пришлет камень его величеству, чтобы вина за пропажу легла исключительно на плечи
