(как когда-то кубинцы) взял и обратился к Москве. Ни под какими международными санкциями он не находится. Нефтедолларов у него много, платит он исправно. И почему же Москве было не воспользоваться ошибкой американцев? Вот в посольстве России и шёл приём не для оппозиционеров, а для высшего венесуэльского генералитета, который пришёл пообщаться с Михаилом Калашниковым и большой делегацией Рособоронэкспорта. С одной стороны, всё это очень похоже на го, как в своё время от США к СССР переметнулась Куба. С другой стороны, к счастью, природа этого нового альянса Москвы с Венесуэлой уже совсем другая: Венесуэле Москва оружие не поставляет, а с выгодой для себя продаёт.
И тем не менее. Всеядность всеядностью, но ухо надо держать востро. Всё-таки это — Латинская Америка, где со времён Фиделя российское оружие так и норовит всплыть в «третьих странах». Тем более что для других латиноамериканцев этот пример Кубы уже оказался заразительным.
Один только случай. Уже не Куба, а Никарагуа отличилась в 1995 году, когда из-за своего вечного пограничного спора пошли с очередной войной друг на друга Перу и Эквадор. В Никарагуа в это время у власти стояли уже никакие не сандинисты-интернационалисты, а вполне «буржуазное» правительство. Но и оно решило сыграть в большую политику, передав эквадорцам имевшиеся в Никарагуа советские зенитные комплексы «Игла». Желание эквадорцев получить «Иглу» объяснимо: только такие ракеты и могли сбивать находившиеся у перуанцев советские же самолеты «Су» (те были проданы самой Москвой). И именно обладание «Иглой» позволило Эквадору достичь с Перу военного паритета, чем быстро свести войну на нет. Это, конечно, предмет гордости для российских конструкторов: ведь одна угроза применить их системы заставила пушки не стрелять, а замолкнуть[23].
Но для военно-политического руководства в Москве такие истории — предмет не только гордости, но и беспокойства. Получается, что российским ресурсом играли без российского ведома.
Именно этот случай с Никарагуа, Перу и Эквадором я и привёл в пример во время интервью с Чавесом во «Внуково-2». Нет ли опасности, что и Венесуэла, заполучив российское оружие, передаст его в «третьи руки»? И Чавес прекрасно знал, что я имею в виду И не только в контексте стародавней теперь уже истории про Никарагуа, Эквадор и Перу, а из вполне свежих публикаций оппозиционной прессы самой Венесуэлы: о том, что Чавес решит передать пусть не самолёты «Су», так автоматы Калашникова брату-президенту Боливии Эво Моралесу или партизанам-революционерам в Колумбии. Конечно, задавать такой вопрос президенту было и некоторой бестактностью, но я рассуждал так: если даже такая версия и является провокацией, её тем более нельзя оставить без внимания.
Чавес мне на это сказал, что в Венесуэле каждый ствол будет на учёте. Прямой запрет на передачу российского оружия кому-либо вовне Венесуэлы есть и в контракте, который с Венесуэлой заключил Рособоронэкспорт. Будем надеяться, что так оно и будет. Новой России репутация «поджигателя войны» в Южной Америке совершенно ни к чему. Москва этого «наелась» ещё от кубинцев.
Но вернусь к своему разговору с Евгением Примаковым. У него к тезису о «всеядности» был и ещё один комментарий: что никак не может быть аргументом мысль о том, что делается это «лишь бы только насолить американцам». То есть, добавлю уже от себя, хочется Чавесу ругаться с Америкой — пожалуйста. Но России втягиваться в такое противостояние — себе дороже. От этой логики холодной войны, когда всё, что плохо для Америки, хорошо для России, пора избавляться.
Проблема в том, что для Чавеса конфликт с Америкой — образ жизни. Чавеса можно понять. Кто начал первым, сейчас уже неважно. Хотя, строго говоря, начали американцы, вновь наступив на те же грабли, что и с Кубой. Вместо того чтобы попробовать понять логику всё более популярного у себя в стране Чавеса, сначала отказали ему в визе (когда он был ещё кандидатом в президенты), потом отказали в запчастях для своей военной техники. На Кубе всё начиналось с того же. И всё тот же кубинский опыт подсказал Чавесу, что делать. Тем более что Чавес не менее честолюбив, чем Фидель. И, как когда-то правитель маленькой Кубы стал лидером всемирного Движения неприсоединения, так и Чавесу хочется обзавестись каким-то глобальным статусом. Это вполне объяснимое желание. Как вполне объяснимы и препятствия, с которыми Чавес столкнулся во время эпопеи с самовыдвижением Венесуэлы в непостоянные члены Совета Безопасности ООН.
Целый год тогда Чавес разъезжал по планете, «сверял часы». Одна из первых остановок — Москва. Но почему же в России желание Чавеса обзавестись трибуной в ООН, чтобы показать «кузькину мать» американцам, хотя и поддержали, но ограничились скорее дежурными словами поддержки?
...Вы пробовали когда-нибудь жареный... козлиный хвост? А коровьи гланды, кишки и железы? Тоже нет? А зря! На самом деле это и есть самое вкусное. И непонятно, почему остальные народы этим брезгуют. Это надо обязательно попробовать. Не понравиться не может. Я это понял ещё в детстве. И в очередной раз убедился в своей правоте, когда настоял, чтобы такие кушанья не только отведал, но и снял на видеокамеру спецкор канала «Вести» Иван Кудрявцев. В сентябре 2007 года я уговорил министра иностранных дел России Сергея Лаврова взять его с собой в турне по Латинской Америке: в Перу, Парагвай и Уругвай. Вот в уругвайском Монтевидео я и подсказал Ивану верный адресок: ресторан «Эль Фогон» на улице Сан-Хосе. Иван вернулся с круглыми глазами: действительно вкусно.
Тогда я раскрыл Ивану и истинную причину, почему я советовал ему непременно побывать в том ресторане. Съёмка-то была не кулинарной, а политической. Именно на кадрах этого ресторана можно рассказать о прагматической линии, которую в отношении Латинской Америки выработала ещё советская дипломатия. А дело в том, что за столиками этого ресторана в своё время проходили встречи «специально обученных» советских представителей, которые добились, чтобы СССР мог выгодно торговать с латиноамериканцами даже на пике правления антикоммунистических хунт и в Уругвае, и в Аргентине.
Подробнее о том, как такой практический подход может работать, я расскажу в главе о войне за Фолкленды. Но уже сейчас замечу: «новой России» в Латинской Америке ничему новому особенно учиться и не надо. Ещё во времена СССР московскими прагматиками был выработан, на мой взгляд, единственно правильный курс. Биться с США на их «заднем дворе» себе дороже. Идеология вторична. А первично — достижение своих коммерческих интересов. Вот для этого как раз не грех применить и политический ресурс. Только не надо «перегибать палку». Что, собственно, и подтвердила фолклендская война, когда определённая часть советского руководства решила «повысить градус» советско-аргентинских отношений: с взаимовыгодного сотрудничества друг с другом до затратной, но борьбы. Борьбы с Западом, естественно. В итоге ни Аргентину это не спасло, ни Советскому Союзу сил не прибавило. Наоборот: поставило СССР на грань нового кризиса в отношениях с Западом. Никакая Аргентина того не стоила. Впрочем, об этом я действительно подробно поговорю во второй главе. А пока вернусь к Венесуэле.
Увидев, что в Москве с ним вежливы, но идеологическим брошюрам теперь предпочитают хорошо прописанные коммерческие контракты, Чавес (как когда-то Фидель) рванул в Африку: набирать горячих сторонников своего антиамериканского курса там. На африканские страны тогда пролился дождь венесуэльских нефтедолларов: это вам — на больницы, это — на школы, это — на детские сады, но вы, мужики, уж поддержите нас, когда дело дойдёт до голосования на Генассамблее ООН.
Не из-за этих ли непредвиденных расходов на миссионерство возникли шероховатости с социальными программами в самой Венесуэле? И соответственно — первые вопросы к Чавесу уже не только со стороны оппозиции, но и от собственных сторонников. А именно такие разговоры я слышал в трущобах Каракаса... Однако Чавес на это внимания не обращал. И так и продолжал неделями пропадать в далёких странах Африки и Азии, обхаживая их в преддверии форума ООН.
И вот время сессии Генассамблеи наступило. Чавес вышел на трибуну после Буша. Памятно сказал, что там пахнет серой, потому что недавно здесь стоял сам дьявол. Те, кому свойствен клинический антиамериканизм, естественно, были в восторге. Только вот сам Чавес проиграл. Заветное место в Совбезе Венесуэла не получила. В третьем мире испуганно вспомнили, что в выражении «венесуэльский нефтедоллар» нефть — из Венесуэлы, а вот доллар — всё-таки из США. А отношения с США — не то, чем многие страны будут разбрасываться.
Похоже, эта история Чавеса и отрезвила. И теперь он и его окружение запели уже совсем другие песни, которые для партнёров Венесуэлы куда интереснее, чем какое-то эфемерное, а к тому же и временное членство Венесуэлы в Совбезе. Что же это за песни и чем они партнёрам Каракаса действительно интереснее?
Сентябрь 2007 года. Москва, Центр международной торговли на Красной Пресне, первый российско- венесуэльский бизнес- форум, на который команданте Уго Чавес прислал своего нового зама, вице- президента Хорхе Родригеса. Я договорился с ним об интервью, но когда мы начали запись, вдруг возникла
