И сам осознал, наконец-то, что именно так оно и есть. Большие друзья ушли, и уже никогда Святогор не примется объяснять, как можно скрутить в бараний рог своего более молодого и агрессивного оппонента, а 'Ленка' никогда не посмеется, беззлобно и заразительно, над его показной неуклюжестью. Они ушли, оставив после себя добрую память. По крайней мере, у тех, кто их знал. Стало быть, и ему пора в путь, кончилась служба у 'итальянского короля'.
— Чурило не придет? — внезапно спросил лив.
— Он далеко, — ответила та же девушка. — Никто не предполагал, что так выйдет.
Она рассказала, что собрались они с сестрами навестить отца и мать, приурочив все это дело к пасхальной неделе. Вообще-то на самом деле душа требовала проведать родителей, словно что-то тревожное случится. Вот и случилось.
Уже дом был виден, как вдруг один угол, тот, где кладовки, начал мерцать зеленым светом, будто кто-то встряхивает лукошко со светлячками и они начинают гореть один за другим. А потом дом вспыхнул в один момент, сразу со всех сторон. Когда они добежали, то подойти было уже невозможно.
— Это Горыныч, — сказал Илейко.
— Что? — переспросила девушка, и все ее сестры повернулись к единственному здесь мужчине.
Лив объяснил, какие недоразумения случились у них с Великим Змеем, умолчав свою роль в его гибели, зато описав во всех красках последнюю битву Святогора. От чудовища ничего не осталось, разве что огромные когти и страшные клыки, сохраненные, как трофей. Вот они-то и могли послужить источником пожара. Сгорели следом за их хозяином с некоторым запозданием по времени. Илейко говорил и начинал верить сам себе. Также он был убежден, что если бы Пленка была жива, то никакому пожару разрастись бы не удалось.
Рассказ о смерти Святогора удивил его дочерей. Все они прекрасно знали место, именуемое Аранрата, каждая не единожды бегала 'испытать страх', никто не смог спуститься вниз по склонам круглых камней. Кто-то из них вспомнил слова отца, адресованные Лови-озеру.
'Если случился на Земле Потоп, когда все сущее оказалось под водой, то все дожди мира, пусть они льют хоть целый год, не способны утопить целую сушу. Дождю ведь тоже откуда-то нужно свою воду черпать', — говорил Святогор, то ли в шутку, то ли всерьез. — 'Значит вполне вероятно место, откуда вода в этот мир прибывала. Должна быть эта дырка, эта вмятина в другой мир, где воды этой — ну завались. Соленой воды (действительно, никто из т. н. 'ученых' до сих пор не в состоянии объяснить, почему вода в океанах и морях соленая, примечание автора), а не нашей пресной, выпадающей с дождем. Пришла вода по Божьему наущению и ушла туда же. А Ковчег за нею, как пробка. Так он и заткнул собой то место, откуда вода прибыла и куда потом убыла'.
— Заткнул и запечатал числом шесть-шесть-шесть, — проговорил Илейко.
Из имущества осталось всего ничего — пламя имеет подлое свойство не отличаться разборчивостью и какой-либо склонностью к сантиментам. Зеркало Норн, как ни странно, сохранилось во всей своей красоте, даже не закоптилось. То же самое обстояло и с булавой, к которой Святогор после гибели Змея Горыныча не прикасался. От коровы не осталось даже костей, а кошки, видимо, разбежались — никто не мог припомнить случая, чтобы они тушили пожары. Также не обнаружилось никаких следов от самой Пленки.
Сохранилась и добытая зимой шкура гигантского 'ледяного медведя', выделанная хозяйкой. Просто она была привязана рядом с седлом на верной Заразе, отпущенной перед трагическими событиями на вольные хлеба — Илейко не предполагал, что его поход на Аранрату осложнится таким образом и потребует столько времени.
Утром лив поднялся на лошадь, приторочив к седлу помимо нехитрого своего скарба дары Норн.
— Куда ты теперь? — спросили дочери Пленки — Плеяды.
— Я ощутил, что такое свобода, — ответил Илейко. — И никто никогда не сможет у меня это чувство отнять. Я, Илейко Нурманин по прозванию Чома, буду двигаться к людям. Их пока еще не так мало, чтобы нашлись и те, которые смогут разделить это мое чувство. Я свободен и они, если окажутся рядом со мной — тоже. Понятное дело, противников нам будет предостаточно. Знать, такая дорога выбрана на моем Латырь-камне, такой у меня путь. Но, думаю, он единственно верный. Для меня — верный. Пока я верю в свою Правду, буду идти дальше. Пока люди будут верить в меня — буду двигаться. Пока мир перед моими глазами не погаснет — не остановлюсь. Пусть я не от мира сего, я сделаю его своим. По крайней мере, попытаюсь. Ведь только благодаря тем, кто видит этот мир иначе, мы до сих пор и не сгинули. Правильно говорю, девочки?
Лив уехал, оставляя за плечами печальное пепелище. Жизнь продолжалась, следовало только сделать первый шаг. И шаг этот — к Норнам. Не вернуть чужое имущество — было неправильно, Святогор и Пленка этого бы не одобрили. Даже несмотря на то, что оружия у него в таком случае больше не останется. Быть безоружным в окружении Зла и Насилия — решительно невозможно, но чужое — это тоже не оружие. Такое правило у тех, кто Не От Мира Сего.
И оно, это правило — далеко не единственное.
Конец первой книги. Ноябрь 2011 — февраль 2012. M/ V Admiralengracht, вдали от дома.
To be continued, hope…
