–?Все нормально, — сказала она. — Мне твоя мама понравилась. Серьезная женщина. Пожалуй, я доверю ей Костю.
–?Правда? — чуть не подпрыгнул Тарас. — Она тебе правда понравилась? А мне показалось…
–?Вот именно, показалось. Успокойся. Проводи нас в ванную.
Взглянув на себя в зеркало, Галя ахнула. Неудивительно, что мама Тараса встретила ее не очень дружелюбно. Другая бы женщина, может, и вовсе на порог не пустила этакую чучундру! Волосы всклокочены, на шее следы сажи. А ведь, заскочив домой, умылась. И причесывалась вроде. Но все впопыхах, в спешке. Не успела даже подвести глаза, не говоря уже о более серьезном «косметическом ремонте». Впрочем, последнее даже и к лучшему — наверняка женщины без косметики нравятся «бабушке Оле» больше. Но, подумав так, Галя мысленно фыркнула: «С какой стати ты должна ей нравиться? Не на смотрины же, в конце концов, пришла».
Галя быстро привела в порядок Костю, еще более чумазого, чем она, а потом занялась и собой. Тщательно умылась, причесалась. Костик все это время молча стоял и внимательно наблюдал за ней. А потом выдал:
–?Теперь мы понравимся бабушке Оле, да, мама? Мы были грязные и потому она рассердилась?
–?Разве она рассердилась? — улыбнулась Галя, хотя улыбаться ей совершенно не хотелось. — Просто бабушка Оля строгая. Но совсем не злая.
Судя по выражению лица Костика, он был с ней не очень согласен. И сказал то, что заботило его больше всего:
–?Если она меня выгонит, вам придется взять меня с собой.
–?Не выгонит. Ты же слышал, она сказала, что разогреет тебе завтра котлеты?
–?Да, слышал, — вздохнул Костя. — А я бы и сейчас их покушал…
–?Проголодался, мой котеночек, — прижала к себе Галя сынишку. — Ничего, бабушка Оля нас сейчас чем-нибудь вкусненьким накормит.
Ольга Михайловна накормила их действительно вкусно. Хоть и говорят, что голод — лучший соус, но не признать кулинарного мастерства Тарасовой мамы Галя не могла. Еда оказалась самой простой — куриный суп с вермишелью, та же курица, только тушенная с картошкой, маринованные огурчики, чай с сушками. Но приготовлено все было именно так, как любила Галя
На нее дохнуло запахом детства… Даже странно — казалось бы, ну, приготовь все то же сама, из тех же продуктов; только нет, не получается, чего-то все равно не хватает. То ли продукты стали не те, то ли сама она давно убежала из детства. И не просто убежала — сбежала. Хотелось скорее сюда, во взрослую жизнь. А ведь это глупости, не бывает никакой взрослой жизни. Жизнь — она всегда одна, от первой до последней секунды. И детство заканчивается только вместе с жизнью. Просто мы специально не замечаем его, делаем вид, что его нет, искусственно «взрослеем» и «старимся». А оттого и выглядим фальшиво, порой — просто нелепо. А надо-то ведь на самом деле лишь самую малость — не гнать от себя детство, продолжать жить с ним в единении и согласии. Слушаться не только разума, но и сердца, видеть не только глазами, но и душой. И Галя вдруг осознала, что ее больше не раздражает «неуклюжесть» Тараса. И поняла почему. Просто он не прогнал из себя детство; может, и пытался, но до конца так и не смог. И теперь, посмотрев на Тараса немного другими глазами, она невольно улыбнулась: тот с таким же детским восторгом всасывал вермишелины с ложки, как и сидящий рядом с ней Костик.
Ольга Михайловна перехватила Галин взгляд, улыбнулась одними глазами и почти незаметно кивнула. Эта нечаянная бессловесная похвала настолько обрадовала Галю, что она почему-то испугалась. Разум убеждал ее, что все происходящее — неправильно, что она не должна находиться здесь, с этим нелепым школьным учителем, с его неприветливой мамой. Ей не должны быть столь приятны одобрительные взгляды этой женщины, равно как не должны трогать осуждающие. И уж верхом нелепости казалось ехать неведомо куда с почти незнакомым мужчиной, к тому же бывшим не в ее вкусе совершенно, к тому же оставив маленького сына на попечение еще более незнакомой матери этого мужчины. Но самое удивительное было в том, что сердце этому не противилось. И Галя решила на сей раз послушаться его.
Костик, между тем, начал клевать носом прямо за столом. Ольга Михайловна быстро поднялась, сказала, что приготовит постель, и вышла. Галя взяла Костю на колени, который, обняв ее, уткнулся личиком в кофту, и поцеловала в макушку. Волосы сынишки пахли гарью. Сразу вспомнилось все: и то, что уже было, и то, что еще предстоит.
Галя посмотрела в глаза Тарасу и шепнула:
–?Что мы скажем Ольге Михайловне?
–?Я как раз об этом и думаю.
–?И что придумал?
–?Пока ничего. А правду говорить очень не хочется.
–?Я именно об этом и хотела тебя попросить. Не надо ей пока рассказывать все. Давай просто скажем, что ты хочешь познакомить меня с родственниками… — Галя сказала это и запнулась. Получилось все очень двусмысленно. Впрочем, как раз наоборот — чересчур прямолинейно. Словно она и впрямь затеяла собственные смотрины. Да еще какие — с размахом, вплоть до дальней родни.
Но Тарас будто ничего не заметил. Наверное, так оно и было, поскольку он испуганно замотал головой:
–?Нет-нет, про родственников тоже нельзя говорить!
–?А… почему? — удивилась Галя.
–?Мама с ними… не очень… Ну, ты понимаешь?..
–?Ах, да, — вспомнила Галя, — это же родные со стороны твоего отца… Давно он… ушел от вас?
–?Шестнадцать лет назад, — отвел взгляд Тарас.
–?Ты извини, если я что-то не то сказала, ладно? — прошептала Галя.
–?Да нет, ты что? — глаза Тараса опять смотрели на нее сквозь кошмарные очки. — Все нормально. Я тебе все-все-все расскажу, если тебе интересно. Обязательно. Только не сейчас. Надо срочно придумать, что маме говорить.
Но придумать они ничего не успели. Ольга Михайловна уже стояла на пороге кухни.
–?Я постелила Косте на диване Тараса. Он может ночью упасть? Я на всякий случай возле дивана подложила на пол ватное одеяло.
–?Ой, спасибо вам, — прижала Галя руку к груди. — Дома-то он со мной спит, у стеночки, так что не знаю…
–?Большой уже мальчик, — покачала головой Ольга Михайловна. — Пора привыкать одному спать.
–?Да-да, конечно, — закивала Галя, — пусть привыкает.
Она поднялась и отнесла Костика в комнату. Раздела его, уложила на застеленный диван и накрыла одеялом. Не удержалась, поцеловала в лобик и почувствовала, как запершило в горле.
Отчего-то Ольга Михайловна так и не спросила до сих пор, куда же они собрались ехать. Но когда Тарас пошел переодеваться, она снова позвала Галю на кухню и, подставив ей табурет, сказала:
–?Мне, наверное, не стоит спрашивать, куда вы собрались?
Галя почувствовала, что краснеет. Это случалось с ней столь исключительно редко, что она заерзала и, не удосужившись как следует подумать, быстро ответила:
–?Ой, лучше не надо…
–?Хорошо, я не буду. Скажу откровенно, я была не в восторге от выбора Расика. Но, увидев вас, немного успокоилась. — Будто пожалев о сказанном, Ольга Михайловна отчаянно замотала головой: — Это вовсе не значит, что теперь я выбор сына полностью одобряю. Тем более, я вас совсем не знаю. Но я успокоилась, да. Даже странно. Мне отчего-то кажется, что с вами Расику будет… надежно. Хотя материнское сердце подсказывает, что вы собрались не на пикник. Так ведь?
Галя нахмурилась. «До чего же хитра! — подумала она. — Только что обещала не спрашивать, а сама
