–?Рад, — сказал Тарас и все-таки поднял глаза. — Очень.
–?Я тоже. — Катя смотрела на него не моргая. Непонятно, что она пыталась увидеть в его глазах. Может быть, отблески прежнего чувства? Или хотела убедиться в искренности его слов? Но она все-таки моргнула и перевела взгляд на Галю. — Что с ней?
–?Не знаю. Стало плохо в автобусе. Потеряла сознание, но как-то странно… Тело словно не живое, только головой двигает. Ты ей можешь помочь? Водитель сказал…
–?Пойдем ко мне, — перебила Катя. — Я посмотрю.
–?Но… — Тарас похолодел от мысли, что встретится сейчас с колдуном.
Непонятно, отца ли она имела в виду, или подумала, что Тараса смущает иное, только Катя, стрельнув на него загадочным взглядом, поспешила сказать:
–?Дома никого нет, вы не помешаете.
У Тараса отлегло от сердца. Он понимал, что это лишь временная отсрочка, но и она нелишняя. Самым главным сейчас было привести в чувство Галю, ее состояние тревожило Тараса все больше и больше.
Он пошел следом за Катериной, но уже через пару десятков шагов стал отставать. Как ни пыжился, руки под тяжестью Галины разгибались помимо его воли.
–?Погоди, — отдуваясь, крикнул он Кате и шагнул с дороги, чтобы опустить Галю в траву. Сам же согнулся и, уперевшись в колени, тяжело задышал.
–?А говорят, что своя ноша не тянет, — без улыбки пошутила Катя. — Ведь это твоя девушка? — Ее вопрос прозвучал как утверждение, но Тарас все же ответил:
–?Да. Надеюсь, что да.
–?Любишь ее?
–?Да.
–?А она?.. Впрочем, я скоро узнаю.
–?Не надо! — вскрикнул Тарас.
–?Боишься? — наконец-то улыбнулась Катерина. — Да, это очень страшно — узнать, что ты вовсе ничего не значишь для самого дорогого тебе человека. Правда ведь?
–?Не надо… — теперь уже прошептал Тарас.
–?Прости.
–?Это ты меня прости.
–?Мне тебя не за что прощать.
–?Но… — Тарас взмахнул руками, словно попытался взлететь.
–?Перестань, — оборвала его Катя. — Сейчас не время. Как зовут твою девушку?
–?Галя.
–?Надо отнести Галю ко мне.
Тарас склонился над любимой, приноравливаясь, как бы взять ее поудобнее.
–?Давай, я понесу, — сказала вдруг Катерина. — У тебя руки устали.
Тарас вспыхнул, словно Катя предложила что-то неприличное. Он быстро подхватил Галю, но из-за спешки сделал это очень неловко и чуть не упал вместе с дорогой ношей.
–?Давай, хотя бы помогу! — подошла к нему Катя.
–?Я сам, — прохрипел Тарас.
–?Ты упрямый, — покачала головой Катя. — Но не всегда упрямство уместно. Давай помогу, у тебя же не получается.
–?Как ты поможешь? — почти простонал Тарас, из последних сил удерживая Галю.
–?Хотя бы перекинем ее тебе через плечо. Отдохнут руки.
Тарас сдался. А что оставалось делать, если хилые интеллигентские ручки ничего тяжелее книжки не держали? Стыдно перед Катей, конечно, было ужасно. А еще сильнее проклинал он себя за дурацкую выходку в автобусе. Ну проехал бы еще двести-триста метров — и никаких проблем! Ничего бы с ним не случилось, потерпел бы. А теперь вот…
Катя помогла уложить обмякшее тело на плечо Тараса. Он крепко обхватил Галины ноги и шагнул к пыльной грунтовке, по которой, с тех пор как их высадил автобус, так и не проехало больше ни одной машины.
Стало и впрямь гораздо легче. Но только физически. А на душе по-прежнему царил кавардак. До Катиного дома Тарас не произнес больше ни слова. Да и не до разговоров ему сейчас было — стиснув зубы, он решил во что бы то ни стало не делать больше остановок.
Уложив Галю на старую, с никелированными шишечками, высокую кровать, Катя прогнала Тараса из комнаты. Перед тем как переступить порог, он обеспокоенно глянул еще раз на бледное Галино лицо и спросил:
–?Как думаешь, все хорошо будет?
–?Иди, — огрызнулась Катерина. — Кому сказано?
–?Кать, а у тебя покурить нет случайно? — похлопав по карманам, спросил Тарас.
–?Вот еще, — фыркнула Катя. — Слушай, брысь, пока ухватом не вытолкала! — Но, когда Тарас закрывал уже за собой дверь, все-таки бросила: — Магазин через дорогу.
От волнений и переживаний курить хотелось ужасно. И Тарас потащился в сельмаг, в котором, как он помнил, имелось всего помаленьку: оцинкованные ведра стояли возле книжного стеллажа, который продавался, как и полтора десятка книжек на нем; рядышком стояли мешки с мукой, крупами и сахаром; на полках за прилавком, с одной стороны от продавца, красовались сапоги и ботинки, а с другой — консервные банки и бутылки с напитками, большей частью алкогольными. И отдельная длинная полка с хлебом, который сельчане брали часто и помногу. Но в целом ассортимент в магазинчике был, конечно, бедным, впрочем, как и в большинстве городских магазинов в советские годы.
Теперь же он остался прежним лишь снаружи. Внутри Тарас обнаружил такой же мини-маркет, как любой небольшой магазинчик в городе. Как и раньше, здесь соседствовала обувь с макаронами, только и то и другое было совсем иного вида и качества, чем шестнадцать лет назад.
Продавщица, молоденькая девчонка, посмотрела на него с откровенным интересом. Все-таки чужой человек продолжал оставаться для Ильинки редкостью. Но удовлетворять ее любопытство Тарас не собирался, поэтому, купив пару пачек сигарет, направился к выходу. Но его вдруг окликнули. Пожилая женщина, крутившая в руках туфлю возле полок с обувью, спросила:
–?Ты ведь Тарас, Лидии Румяновой внук?
–?Да, — ответил Тарас. На «тыканье» он не обиделся, помнил, что так тут всегда было принято обращаться. Хоть старший к младшему, хоть наоборот. Чувствовалось в этом что-то семейное, сплачивающее людей, что очень нравилось Тарасу. Но сам он, разумеется, так говорить не мог. Тем более, со старшими по возрасту. Не поворачивался язык. А потому добавил традиционно: — Простите, но вас я не помню.
–?А и чего меня помнить, — махнула туфлей женщина. — Ты ж молоденький был, на девчонок глядел, а не на баб. Зинкой меня звать.
–?Очень приятно, — кивнул Тарас.
–?А ты к отцу, поди? Надо же, как неловко! А он уехал как раз, два ли, три ли дня тому, не помню.
–?Да, жалко, — закивал Тарас. — Я уже знаю.
–?А ты не жалей попусту. Поживи пока, коль не торопишься, он, может, и вернется скоро.
–?Тороплюсь, увы, — развел руками Тарас. — Всего вам доброго.
Выйдя на улицу, он быстро, почти бегом, пересек улицу и поспешил к Катиной калитке. Он даже не думал, что может вернуться ее отец. Куда больше его почему-то пугало сейчас, что его начнут расспрашивать о всяком-разном местные жители. Люди здесь были в большинстве своем простые, без комплексов, словоохотливые и любопытные. А Тарасу ну никак не хотелось ни перед кем распахивать душу.
Тарас сел на крыльцо и закурил. Странно было сидеть вот так, спокойно и беспечно, буквально в самом логове врага. Но страх перед колдуном почему-то исчез без следа. То ли перебил его страх за Галю, то ли неожиданно сильными оказались впечатления от встречи с первой любовью, то ли предчувствие
