— Это будет невежливо, — сказал он.
— Но он мне не нравится, — ответила я, надувшись, как ребенок.
— Он очень хороший парень, и нет причин так с ним поступать.
— Будет невежливо, если я буду водить его занос.
— Кэрри, — сказал отец и вздохнул. — Я хочу, чтобы ты была поосторожнее с Себастьяном.
— Что не так с Себастьяном?
— Ты проводишь с ним много времени.
И у отца есть чутье на эти вещи. На других мужчин.
Тогда я злилась на отца, но свидание с Джорджем тем не менее не отменила. Что, если Себастьян узнает об этом и расстанется со мной? Я убью отца! Я действительно это сделаю. Почему я не Могу сама контролировать свою жизнь? Я хотела бы сейчас сбежать, но не могу, мне нужно вернуться за сумкой, которая осталась под столом, куда ее убрал Себастьян. Я делаю глубокий вдох, заставляю себя встряхнуться, улыбнуться и пойти назад, сделав вид, что все хорошо.
Когда я возвращаюсь, наши тарелки уже… унесли.
— Ну что, — начинаю я разговор с наигранной веселостью.
— Ты будешь десерт? — спрашивает Себастьян.
— А ты?
— Я первый спросил. Ты можешь принять решение?
— Конечно. Давай закажем десерт.
Почему все так ужасно? Наверное, китайская пытка менее мучительна, чем наш ужин.
— Два чизкейка, — говорит он официантке, вновь делая заказ за меня.
— Себастьян…
— Да? — Его глаза сверкают.
— Ты все еще злишься?
— Послушай, Кэрри, я потратил кучу времени, планируя это свидание, привез тебя в шикарный ресторан, и все такое. А ты только и делаешь, что пилишь меня.
— Что? — говорю я, застигнутая врасплох.
— У меня такое чувство, что я все делаю неправильно.
В этот момент я застываю от ужаса. Что я творю? Конечно, он прав. Я полная тупица: я так боюсь потерять его, что невольно отталкиваю его от себя, прежде чем он сам решит со мной расстаться. Он сказал, что хочет отвезти меня во Францию? О господи, чего еще я хочу?
— Себастьян? — тихонько спрашиваю я.
— Да?
— Прости меня.
— Все в порядке. — Он берет меня за руку. — Все ошибаются.
Я киваю, глубже усаживаясь в кресло, настроение Себастьяна улучшается. Он перетаскивает мое кресло к себе поближе и целует меня на виду у всего ресторана.
— Весь вечер я ждал этого момента, — шепчет он.
— Я тоже, — отвечаю я. Но через несколько секунд я отстраняюсь — я все еще немного злюсь. Я делаю еще глоток «Мартини», и он притупляет мою злость, отправляя ее вниз к туфлям, где она уже не будет доставлять мне неприятностей.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Маленькие преступницы
— Вау, — говорит Джордж.
— Что «вау»? — спрашиваю я, входя в кухню. Джордж с моим отцом потягивают джин-тоник, как будто они старые приятели.
— Эта сумка, — говорит Джордж. — Она мне нравится.
— Эээ, нравится тебе?
Джордж был, последним человеком, которого я хотела сейчас видеть. Особенно после свидания с Себастьяном, похожего на американские горки, которое закончилось тем, что когда мы вроде бы помирились и сидели целовались в его машине около моего дома, отец начал включать и выключать уличное освещение, окончательно испортив обоим настроение.
— Я тут подумала, — говорю я Джорджу — Вместо того чтобы ехать такую даль в этот загородный ресторанчик, почему бы нам не сходить в «Браунстоун»? Он ближе и еда там действительно хорошая.
Я поступаю жестоко, приглашая Джорджа в тот же ресторан, где я была с Себастьяном, но любовь превратила меня в дьявола. Джордж, конечно, ничего не имеет против. Ох, как же меня раздражает это его любезность.
— Мне понравится любое место, какое ты выберешь.
— Веселитесь, — с надеждой в голосе говорит отец.
Мы садимся в машину, и Джордж наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я поворачиваю голову, и он целует меня в уголок губ.
— Как ты тут? — спрашивает он.
— Схожу с ума. — Я уже почти готова рассказать ему о двух последних сумасшедших неделях с Себастьяном и о том, что за мной постоянно следят Донна ЛаДонна и две Джен, и об ужасной открытке в моем шкафчике, но я останавливаю себя — Джорджу пока не стоит знать о Себастьяне. Вместо этого я говорю: — Мне нужно было съездить с подругой к врачу, чтобы ей выписали противозачаточные, и там была девушка, которой, очевидно, только что сделали аборт и…
Он качает головой, не отрывая глаз от трассы.
— Так как я вырос в Сити, мне всегда было интересно, чем люди занимаются в маленьких городках. Но как я понимаю, проблемы у людей одни и те же, что в маленьких городках, что в мегаполисах.
— Ха. А ты читал «Пейтон-Плейс»[10]?
— Если я читаю книги не по учебе, а для удовольствия, то выбираю биографические произведения.
Я киваю. Мы вместе всего десять минут, но я уже чувствую себя так неловко, что не могу представить, как переживу этот вечер.
— А вы так называете Нью-Йорк, — смущенно спрашиваю я, — «Сити»? Или Нью-Йорк и Манхэттен?
— Сити, — говорит он, слегка улыбаясь. — Я знаю, это звучит высокомерно, как будто Нью-Йорк — это единственный город в мире. Но ньюйоркцы действительно несколько высокомерны и думают, что Манхэттен — это центр Вселенной. Большинство ньюйоркцев не могут себе даже представить, чтобы жить где-то в другом месте. — Он бросает на меня взгляд. — Это, звучит ужасно?
— Совсем нет. Я бы хотела жить в Манхэттене. — Я хотела сказать «в Сити», но побоялась, что это прозвучит слишком самонадеянно.
— А ты когда-нибудь там бывала?
— Раз или два, когда была маленькой. Мы со школой ездили в планетарий и смотрели на звезды.
— Я практически вырос между планетарием и Музеем естественной истории — раньше я все знал о звездах и динозаврах. Моя семья живет на Пятой авеню, и когда я был ребенком, то слышал, как по ночам в зоопарке Центрального парка рычат львы. Круто, да?
— Очень круто, — говорю я, растирая себе плечи: меня вдруг начинает знобить. И тут меня пронзает предчувствие — я обязательно буду жить в Манхэттене и слушать, как рычат львы в Центральном парке. Я пока не знаю, как это все осуществится, но что так будет, я даже не сомневаюсь.
— У твоей семьи свой дом? — глупо спрашиваю я. — Я думала, в Нью-Йорке все живут в апартаментах.
— Это и есть апартаменты, — говорит Джордж. — Классические восьмикомнатные, если быть точным. Еще в Нью-Йорке есть таунхаусы и браунстоуны[11]. Но все в Сити
