Должно быть, это ее третий проступок. Ее уже дважды ловили за воровство в магазине, но полиция ее отпускала. На этот раз ей не так повезло.
— Мистер Брэдшоу? Я Чип Марон, офицер, который арестовал вашу дочь, — говорит молодой человек в униформе.
Марон — коп из коровника.
— Я могу увидеть свою дочь, пожалуйста?
— Мы должны взять у нее отпечатки пальцев. И сделать фото.
— За воровство жвачки? — не сдерживалось я.
Отец бледнеет:
— Против нее возбудят уголовное дело? Моя тринадцатилетняя дочь будет проходить по делу как обычный преступник?
— Таковы правила, — говорит Марон.
Я подталкиваю локтем отца:
— Извините. Но мы очень хорошие друзья семьи Кэндеси…
— Это маленький город, — говорит Марон, потирая щеки. — Многие люди знают Кэндеси…
— Но Лали практически член нашей семьи, мы знаем их всю жизнь. Так ведь, пап?
— Кэрри, — говорит отец, — ты не можешь просить людей нарушать законы. Это неправильно.
— Но…
— Может, нам стоит позвонить им… как вы говорите, Кэндеси? — предлагает Джордж. — Просто на всякий случай.
— Я гарантирую, что у моей маленькой Шэрил никогда раньше не было неприятностей, — говорит Кони, сжимая руку Джорджа и подмигивая Марону.
Мне кажется, мы таки достали Марона, и он решает позвонить Кэндеси.
— Посмотрю, что я смогу сделать, — бормочет он и снимает телефонную трубку. — Хорошо, — говорит он по телефону. — Да. Без проблем.
Он кладет трубку и свирепо смотрит на нас.
— Общественные работы, — пыхтит Доррит.
— Тебе еще повезло, что ты так легко отделалась, — говорит отец.
Джордж, отец, Доррит и я собрались у нас дома, чтобы обсудить произошедшее. Марон согласился отпустить Доррит и Шэрил с условием, что они предстанут в среду перед судьей, который, скорее всего, предпишет им выполнение общественных работ.
— Надеюсь, тебе нравится собирать мусор, — шутливо говорит Джордж, пальцем тыча Доррит в ребра. Она смеется. Отец велел Доррит идти в кровать, но она отказалась, и теперь они с Джорджем сидят на диване и дурачатся.
— Тебя когда-нибудь арестовывали? — спрашивает Доррит Джорджа.
— Доррит!
— Что? — говорит она, решительно уставившись на меня.
— На самом деле, да. Но мое преступление было намного хуже твоего. Я перепрыгнул через турникет в метро и вмазался прямо в копа.
Доррит уставилась на Джорджа глазами, полными обожания:
— А что было потом?
— Он позвонил моему отцу. И будь отец проклят, он заплатил штраф, а за это я был вынужден каждый день проводить в его офисе, разбирая дела в алфавитном порядке и заполняя выписки с банковского счета.
— Правда? — Глаза Доррит расширились от страха.
— Мораль истории такова, что всегда нужно платить за проезд.
— Ты слышала это, Доррит? — говорит отец. Он стоит, его плечи опущены, он выглядит изможденным. — Я иду спать. И ты тоже, Доррит.
— Но…
— Немедленно, — тихо говорит он.
Доррит еще раз смотрит на Джорджа долгим взглядом и убегает наверх.
— Спокойной ночи, дети, — говорит отец.
Я рассеянно расправляю юбку.
— Извини за все это. За отца, за Доррит…
— Все в порядке, — говорит Джордж и берет меня за руку. — Я понимаю. Ни одна семья не идеальна, в том числе и моя.
— Да? — Я пытаюсь вытащить свою ладонь из его, но не могу. Вместо этого я решаю сменить тему разговора: — Похоже, ты понравился Доррит.
— Я хорошо лажу с детьми, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. — Так было всегда.
— Джордж. — Я отворачиваюсь. — Я действительно очень устала…
Он вздыхает:
— Я все понял: время ехать домой. Но я ведь увижу тебе еще раз?
— Конечно.
Он поднимает меня на ноги и обнимает за талию. Я прячу лицо у него на груди, пытаясь избежать того, что непременно последует дальше.
— Кэрри?
Он гладит мои волосы. Мне приятно, но я не могу позволить ему большего.
— Я так устала, — жалуюсь я.
— О’кей. — Он отступает, приподнимает мою голову и легко касается моих губ своими. — Я позвоню завтра.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Как далеко ты зайдешь?
— Почему так долго? — спрашивает Себастьян.
— Нужно поправить макияж, — говорю я.
Он отводит своей рукой мою и пытается меня поцеловать.
— Тебе не нужна косметика.
— Стой, — шиплю я. — Только не дома.
— У тебя не возникает проблем, когда мы целуемся у меня дома.
— У тебя нет двух младших сестер, Одна из которых…
— Я знаю, была арестована за то, что украла жвачку, — говорит он с пренебрежением. — Что занимает одно из последних мест в хрониках криминальных происшествий, наряду с бросанием петард в почтовые ящики.
— И с этого начинается преступная жизнь, — говорю я, медленно закрывая дверь в ванную перед его носом.
Он стучится.
— Да-да?
— Поспеши.
— Спешу, — говорю я. — Спешу и суечусь.
И то, и другое неправда. Я тяну время и жду звонка от Джорджа. С ареста Доррит прошло две недели, и сначала все было прекрасно: Джордж позвонил мне на следующий день, как и обещал, а потом и на следующий за следующим, а затем я спросила его, был ли он серьезен, когда говорил, что хочет прочесть один из моих рассказов, и он сказал «да». Поэтому я отправила ему свой рассказ и в течение последних пяти дней ничего от него не слышала. До вчерашнего дня, когда он через Доррит оставил сообщение, что позвонит мне сегодня между шестью и семью вечера. Черт бы его побрал. Если бы он позвонил в шесть,
