Октябрьском депо (а именно на этот срок нас раскидали по незнакомым паркам в тот раз). И я был бы не против осваивать новую технику и впредь. Наоборот, хоть какое-то новшество после рутинной работы на линии, но… несвоевременно. И вот почему. Вместо того чтобы позволить нам — едва попробовавшим вождение на вкус как следует освоиться и набраться практического опыта, мы вынуждены оказались изучать ненужную нам тогда технику. А следовало готовиться к экзамену по вождению. Вождение все водители сдавали исключительно на вагоне «Татра». И только на нём. Но члены комиссии делали скидку представителям тех парков, где эксплуатировались КТМы. Дескать, им бедненьким трудно — они-то «Татру» почти не знают, и к тому же она им в одно интересное место не упёрлась. Им её не водить. Стало быть, как проедут, так и проедут. А вот к нам — «краснопресненцам» и «апаковцам» предъявлялись претензии по высшему разряду. И не так педаль нажал, и резко тормознул, и на защёлку забыл поставить, когда остановился. Словом, сами понимаете. Между тем, вместо того чтобы дать нам эти две недели на подготовку к предстоящему экзамену в своём депо, так сказать по месту прописки, мы осваивали вахтовым методом совершенно ненужный нам в дальнейшем КТМ. А те, кому как раз и выпало судьбой его в скором времени водить, неплохо подготовились к сдаче на «Татре». Как оно отобразилось на практике? Как и всегда — вышла форменная комедия! Ну, ей-богу, я же не придумываю! И рад бы написать серьёзную книгу, да не выходит. Одна комедия на другой. Я понимаю, читатель уже вероятно устал от бесконечной «веселухи». Наверняка читателю хотелось бы чего-нибудь более солидного и серьёзного. Описания там романтики дороги, или возвеличивания труда водителя, и впрямь не простого. Но… увы. Не могу пока что. Не могу врать. И со сдачей экзаменов вышло также как и со всем прочим. А разве в моих силах было предотвратить это? Нет. Никто мне никакого выбора не предоставлял. А чудес не существует… И если я на сдаче экзамена по вождению устроил гонки на выживание, неужели в этом только моя вина?!
Однако до этого мы пока не добрались. Пока мы только в Октябрьском депо, на улице поздняя осень, роняющая листья и слезинки дождя… простите, снова увлёкся. На дворе осень и точка. Свистит ветер, горожане прячут взъерошенные головы под зонтами, и ёжатся в тёплых куртках. А на учёбу к наставнику Решетову пришли четверо. Двое мужчин и две женщины. Это собственно я, сорокалетний бывший водитель Володя, девушка Наташа и Жанна Васильева. Впереди у них две недели усиленной водительской подготовки. И на этой самой пресловутой подготовке я немного задержу внимание читателя. С его великодушного позволения. Ибо именно здесь я по-настоящему научился ориентироваться на дороге, и худо-бедно разбираться в столь сложном деле.
Глава 4. В Октябрьском депо
В Октябрьское депо мы были вызваны к семи часам утра. Что тут поделаешь? Такие порядки. Приказано — значит выполним. Впоследствии если я выходил на работу в семь утра, то считал себя почти белым человеком. А тогда мы явились в депо вместе с Жанной зевающие и бледные как вампиры из трансильванской глуши. С девушкой мы договорились встретиться на станции метро Щукинская ещё накануне. С тем чтобы вместе отправиться по незнакомому маршруту. Жанна по-прежнему вызывала у меня крайне неоднозначные чувства. С одной стороны она была стройна и привлекательна, с другой чересчур загадочна. Настолько, что иной раз у меня даже пропадало желание с ней вообще общаться. Девушка вечно что-то недоговаривала, мудрила, сбивала с толку, и без конца рассказывала об отношениях с мужем, якобы водителем автобуса. Я говорю якобы лишь в силу одной причины: никогда в жизни её мужа я не видел и сильно сомневаюсь, что вообще хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь его видел. Ну да ладно. Не в этом дело.
Итак, мы прибыли в депо и отметившись в каком-то окошечке у диспетчера стали ждать развития событий. Вскоре появились Володя и Наташа. А следом за ними материализовался и наш «главный». Водитель-наставник то бишь. Мы негромко галдели, радуясь пребыванию в тёплом помещении и возможностью отдохнуть от опостылевшей учёбы в комбинате. Однако очень хотелось спать — это основное ощущение, оставшееся у меня от того утра и по сию пору. Впрочем, как только появился Решетов, сон слетел, уступив место интересу. Попробую описать нашего нового знакомого. На вид наставнику октябрьского депо было лет пятьдесят. Небольшого роста, с бородой и в очках он явно происходил из немного другого сословья. Не трамвайного. Как вскоре выяснилось так оно и оказалось. Решетов являлся бывшим инженером. Он всю жизнь просидел в стандартной инженерской конторе (где уж я не знаю), но как сам он рассказывал, занимались они там чем — то связанным с оборонкой и хоть получали не много, но на жизнь вполне хватало, а главное — работа совсем не напрягала. Всё изменилось в горбачёвские злые времена. Решетов потерял работу в конторе, где просиживал штаны, защищая нашу страну от иностранных интервентов, и дабы не впасть в другую крайность, а именно — не устроить голодный русский бунт не бессмысленный, но беспощадный — устроился работать водителем трамвая. Работу эту он ненавидел, наступившие перемены в стране не признавал, ностальгировал по минувшему, и очень любил свою машину — старенькую победу которую купил пару лет назад. Больше всего Решетова восхищало в ней качество железа кузова и дизайн. Одевался он очень просто: брюки тёмного цвета, тёплая куртка, перекликавшаяся с брюками да обычная шапка, по фасону также ничем не отличавшаяся от брюк и куртки. Словом, типичная одежда девяностых для людей, живущих «впритык».
— Ну что, пошли, — сказал он нам, закончив какие-то бумажные дела у диспетчера, и внимательно оглядывая каждого из нас.
Мы вышли на холодную улицу, где на нас тут же набросился злобный ветер с крупинками осеннего снега. В мрачном молчании мы побрели между тёмных вагонов припорошённых снегом, и после довольно продолжительного блуждания отыскали, наконец, учебный вагон. Наш главнокомандующий не стал по примеру Морозовой талдычить нам о том, как следует принимать трамвай и рассматривать каждую царапину на корпусе, а быстро засунул руку куда-то в темноту, щёлкнул чем-то и передняя дверь нехотя отворилась. Решетов первый зашёл внутрь, включил аккумуляторную батарею и поднял пантограф (токоприёмник, если кто-то забыл). Следом он включил обогрев на полную катушку, и только после этого настроение его немного улучшилось. Лицо нашего нового знакомого потихоньку перестало напоминать лица нынешних защитников прав геев, и по мере того как тепло стало наполнять вагон, глаза наставника наливались трамвайным опытом и смыслом.
— Ну ладно, — произнёс он, снимая куртку и вешая её на крючок. Под курткой оказался полосатый шерстяной свитер. — Сейчас поедем. Кто-нибудь уже сталкивался с дорогой?
Решетов обвёл присутствующих безучастным взглядом. Голос его звучал тихо и уныло. Глядя на него, могло сложиться впечатление, будто он был рыбой в маленьком и забытом всеми пруду со стоячей водой.
На его вопрос откликнулся Володя, сообщивший о своём немалом водительском стаже и Наташа, имевшая «Жигули» и всюду разъезжавшая на них. Мы с Жанной отмолчались. Впрочем, Решетову, судя по всему было безразлично на самом деле, кто чего умеет.
— А на транспорт вас что привело? Деньги? — оказался следующий его вопрос.
— Да какие тут деньги? — с пренебрежительной улыбкой возразила Наташа. — Это не деньги, это — слёзы.
— Да, — поддержал её Владимир. — Какие тут деньги? Скорее — стабильность. Не задерживают зарплату и уже хорошо…
Вскоре мы выехали из депо и покатились по узкой улице. Первой на обкатку наш Главный посадил Наташу. Та вела хоть и неуверенно, (как-никак трамвай это не автомобиль, и вместо руля надо щёлкать контроллером), но и совсем не плохо. Мы миновали пару перекрёстков, свернули влево и вправо, и покатились вдоль длинной бетонной стены. Атмосфера ничем не отличалась от первой учебной езды. Решетов что-то объяснял по ходу движения, помогал правильно оценивать дорожную ситуацию, навстречу ехали вагоны, работавшие на линии, и каждый водитель приветствовал Решетова вспышками фар. Пассажиры на остановках бросались к нам и с разочарованием отшатывались, когда наш наставник вместо открытых дверей угощал их громким звонком. Словом, ничего нового не было. Позже Наташу сменила Жанна. Мы уже катились совершенно одни — ни спереди, ни сзади вагонов не было, и Решетов немного расслабился.
