не знаю…
Медведь
…Из-за ледяной гряды донеслась беспорядочная пальба, треск и визг, потом выбежали Никита – лицо белее снега – и Лешка с огромными от ужаса глазами.
– Медведь! Там медведь! – орали они в два горла, заглушая выстрелы.
– Трещина, надо прятаться в трещине. Он туда не пролезет!
Подгоняемые безотчетным страхом, мы всей толпой помчались к здоровенной трещине во льду, рядом с которой усадили Иришку – сторожить рюкзаки. Лед у нас под ногами плавно опускался вниз, наверное, начался отлив. Но нам не до ерунды – с берега уже слышалось ворчанье разгневанного хищника.
Лучше бы я не оглядывалась: он был громадным!
Лохматая туша весом в полтонны заслонила от меня злополучный снегоход и тело охранника – медведь обнюхивал неожиданную добычу. Потом разочаровался, поднялся на задние лапы – настоящий великан! Морда и грудь забрызганы кровью, медведь вытянул узкий нос и принюхался, прикидывая, куда идти дальше.
Снова заворчал, опустился на все четыре лапы, уткнулся носом в землю и лениво, как будто нехотя, побрел следом за нами!
Иришка уже забилась в самую глубину щели и верещала, чтобы мы не толкались, я протиснулась самой последней. Удивительно, но места оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать, хотя и пришлось согнуться в три погибели – мы оказались в низком ледяном коридоре. Тусклый зеленоватый свет просачивался через ледяной потолок, под ногами противно поскрипывал грунт. Я посмотрела вниз и обнаружила редкие водоросли и черные влажные коробочки мидий.
– Вода ушла. Мы смогли сюда пролезть, потому что вода ушла с отливом…
Лед у нас над головами встревоженно скрипнул, заскрежетал:
– Ой! Мишка идет…
– Он здоровый, под ним весь лед обвалится! Или прилив начнется…
– Ясно. По-любому сдохнем.
– Надо вылезти и притвориться мертвым. Я читал, медведь любит охотиться. Если притвориться мертвым, он укусит пару раз. Руку там отгрызет или ногу – и уйдет.
– Леша, очень тебя прошу! Да, пожалуйста! Заткнитесь оба!
Наше хрупкое убежище затопила тишина – лед перестал поскрипывать…
Что-то изменилось. Раньше, чем мы поняли это, с берега долетел отчаянный собачий лай. Потом рассыпались одиночные выстрелы, крики. Хищник увлекся новым врагом и сменил вектор движения.
Теперь наверху шла жестокая битва – пронзительно визжали собаки, крики сливались с автоматными очередями, заглушали рычание медведя.
На чьей стороне удача?
Мне очень хотелось высунуться из укрытия и посмотреть. Я переставила затекшую ногу – на размокшем грунте остался глубокий след. Значит, прилив уже подступает к нам!
Надо вылезать, убираться из этой ледяной ловушки как можно быстрее – но куда?
Над нами пронеслась тень большого грузового вертолета, рокот винтов было слышно так близко, что некоторые головы пригнули.
Все кругом содрогнулось! Лед, снег, воздух – весь этот Остров разодрало звуком взрыва. У меня заложило уши, в глаза плеснул яркий свет – и вода…
Вода хлынула прямо под ноги, стала прибывать с пугающейся скоростью.
Не помню, как я выскочила на лед. Только потом я поняла, что с вертолета сбросили гранату. И теперь у берега торчат раскуроченные взрывом снежные глыбы. Ледяной панцирь над водой раскололся и пошел трещинами. Стылая морская вода заполняла все трещины, плескалась в полыньях. Подтопленные глыбы льда сдвигались, наталкивались одна на другую и скрипели противно и страшно – как зубы в кабинете стоматолога. Оглушенные взрывом, мы скользили, спотыкались и падали.
У нас уродская, зато водостойкая и теплая одежда. Только она предназначена для походов и мало похожа на гидрокостюмы. Если вода просочится в шнурованные горные ботинки, она замерзнет там за считаные минуты, светлым будущим тех, кто каким-то чудом выберется из этого ледяного ада, будет инвалидное кресло. Ему ампутируют обмороженные, почерневшие стопы или всю голень.
Что-то теплое текло у меня по подбородку – я вытерла его рукой – кровь! У меня из носа идет кровь, а в голове колотятся штук сто маленьких молоточков. Я прошла, сколько смогла, в сторону скал – подальше от коварной воды и ухнулась лицом в сугроб…
13
Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу на спине и смотрю в синее небо. Потом передо мной возникла растопыренная пятерня, и Лешкин голос спросил:
– Аня, посмотри – сколько пальцев?
В жизни не слышала вопроса глупее – бедный ребенок совсем рехнулся.
От такого зрелища любой мозг не выдержит: я медленно села в сугробе и огляделась. Медвежья туша высилась, как остров, среди развороченного взрывом льда. Пасть оскалена, лохматая белая лапа выброшена вперед, можно было разглядеть громадные когти. Он не сдался, он боролся до последней секунды – настоящий хищник!
Вокруг серыми кучками валялись дохлые шавки, их кишки успели примерзнуть к снегу, а дальше были видны переломанные скрещенные лыжи и тела охранников. Но мне не хотелось смотреть на них. Ясно, медведь выскочил из своего снежного логова, как торпеда, взбудораженный шумом снегоходов, и начал свою последнюю охоту. Поисковая группа с собаками спустилась сюда на выручку охранникам и тоже угодила прямиком в когтистые лапы. Но они успели вызвать вертолет…
Я набрала в ладони снега, протерла лицо, проглотила немного – во рту застрял стальной и мерзкий привкус крови. Забыла сунуть руку в перчатку, пальцы очень быстро побелели от холода и перестали слушаться – даже мышцы примерзли к костям, кажется, руки растают, как сосульки, если я окажусь в тепле. Скорее – надо натянуть перчатку. Потом я поднялась и постояла, пока мир непривычно качнулся перед глазами, подошла к мертвому мишке. Привалилась к его лохматой туше, потерлась щекой – хищник отдал мне свое последнее, прощальное тепло, свою силу.
Он заслуживал уважения!
Сейчас присяду около его лапы и отпилю коготь, путь будет моим талисманом.
– Аня, что с тобой? – Ко мне подбежал Никита, у него на плече болтались и позвякивали целых два автомата. – Тебе плохо? Дать тебе платок – вытереть лицо?
– Нет, не надо. Ничего у меня не болит.
– Не болит? Точно?
К нам подошел Дан:
– Вот и славно! Идем. Надо убираться отсюда. Быстрее, пока они не вернулись…
Они подхватили меня под руки и потащили к снегоходу.
Оба транспортных средства уже стояли на лыжне, груженные рюкзаками и хнычущей Иришкой, на которую сверху набросили белую куртку охранника. Она ухитрилась не только промочить ноги, но зачерпать воды рукавами, когда свалилась на лед, и теперь мелко дрожала.
– Поехали к развалине с котлованом – разведем огонь, отогреемся хоть немного… – предложила я. На клятом Острове найти место для костра не так просто.
– Знаешь народную мудрость? Нельзя дважды устраивать привал в одном и том же месте. Наверняка там будут шарить в первую очередь. Поехали лучше сюда. – Дан вытащил карту и указал на пометку в виде треугольника.
– А вдруг там ничего не осталось? Этой карте лет сто!
– Вот и узнаем, что там есть, а чего нет.
Наверное, Дан прав, или у меня просто не осталось сил, чтобы с ним поспорить. Мы разобрались по двум снегоходам: я устроилась за спиной у Никиты. Болеть у меня действительно ничего не болит. Только голова кружится и тупит. Поэтому я не настаивала, чтоб Ник уступил мне руль.
Лешка же уцепился за меня, как лисий хвост!
Дану пришлось смириться с Иришкой за спиной. Они поехали вперед.
