деревяшек, но Дан догадывается разодрать и пустить на растопку брошюрку с правилами Игры, пламя жадно захватило страничку, и костерок разгорелся.
Сейчас зажарим рыбку на углях, получится настоящий пикник! Здесь полно валяется разных железок, – насаживаю рыбу на стальной прут, она успела подмерзнуть и норовит выскользнуть из рук, и Дан пытается мне помочь – наши пальцы нечаянно встречаются, я уже ощущаю их тепло… Вдруг все наше убежище заполняет вопль – такой, от которого стены дрожат, небо готово обрушиться вниз, а игроки точно набегут со всех концов Острова.
Мгновенно мы выскочили наружу – у стены стоял Лешка, прижимал ладони к щекам и орал во все горло.
Дан схватил его за плечи и окунул лицом в снег. Вопль замер.
– Сдурел, Леха?
Девушка
Я настороженно заглядываю на нагромождение ледяных груд: там, в снегу, лежит что-то большое, розовое – тело в яркой куртке? Поднимаюсь на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть – ноги готовы подогнуться, а рот открылся сам собой. Курточка была разорвана в клочья, перья вылезли наружу, перемешались с чем-то липким и бурым. Голова была нереально вывернута, шея наверняка переломана, щека разодрана до самой кости, кровь замерзла прямо на выбившихся из-под шапки волосах, шарфе, бурыми пятнами заливала снег кругом.
Меня подташнивало – это была мертвая девушка из пятого сектора.
Мы не заметили тело сразу, потому что не решились сунуться за гряду из ледяных глыб, когда подбирались к зданию, но Лешка наткнулся на мертвую девушку, когда вышел искать деревяшки для костра.
Мы извлекли малого из сугроба и, ухватив за плечи, волоком потащили обратно, прислонили к стенке около тлеющего огня, обмотав спальными мешками. Пришлось отпаивать его подогретой водой, пока он не перестал икать.
– Что это было? – Всей моей девической фантазии не хватит, чтобы представить оружие, которым можно так искромсать человека в груду мяса.
– Не знаю!
Лешка тихонько спросил:
– Это же маленький остров? Здесь не бывает полярных медведей, правда?
– Не знаю, Леша… не уверен…
Зато я уверена – нам только кажется, что здесь, на Острове, мы играем команда на команду. Все – против всех. Заставить людей убивать друг друга без всякой веской причины не просто. Но все меняется, если им приходится бороться за жизнь. Юлька была права – Игра совсем не то, что записано в правилах, а то, что показывают на огромных городских экранах. Игра вообще не для нас!
Никакие мы не игроки, мы всего лишь часть эффектного зрелища.
Сначала мне стало грустно: что происходит сейчас на другой стороне ледяных склонов? С ребятами в зеленых, синих, желтых курточках? Потом страшно – я не знаю даже того, что происходит совсем рядом. Что таится за вереницами прибрежных ледяных торосов, в снежных пещерах на скалах? Что там, под водой, подо льдом?
Почему никто-никто не прибежал на Лешкин крик? Я поворошила тлеющие угольки и прислушалась – тишина казалась фальшивой, отрепетированной, как показное веселье на школьном празднике.
Мрак скрывается за нею, сморит на нас со всех сторон и ждет своего часа, чтобы заполучить наши тела, отнять наши души. Бояться уже слишком поздно!
Лешка задремал, уткнувшись в коленки, а я приложила указательный палец к губам, потом тронула Дана за локоть, кивнула на двери – мол, идем надо поговорить! Сняла шапку, очень медленно стащила эластичную ленту с камерой…
Каждый, кто хоть раз воровал в дорогом магазине, знает – обмануть камеру наблюдения легко. У нее ограниченный угол обзора, поворотный механизм можно заклинить, забрызгать камеру краской, обесточить и тупо разбить. Но прямо сейчас крушить камеру мне не потребуется – достаточно просто вытащить аккумулятор.
Дан тоже снял камеру и осторожно накрыл сверху шарфом. Мы выскользнули наружу, как две длинные тени.
– Невесело здесь, – буркнул он.
– Знаешь, где лучше? – Из-за холода приходится переминаться с ноги на ногу. – Ты вообще как сюда попал? Говорили, что тебя убили…
Дан поморщился:
– Почти. В тюрьму попал…
– Здорово! – ахнула я. – Что ты там делал?
– Глупый вопрос – что можно делать в тюрьме? Четыре стены да решетки на окнах – скучно и не сбежать. Когда искали желающих на Игру, я сразу записался. Думал, отсюда проще рвануть…
– Сбежали уже двое таких.
Дан вопросительно вскинул бровь.
– Подорвались на минах. В тренинг-центре были мины по периметру…
– Думаешь, здесь тоже есть?
– Здесь незачем. Мы на Острове, вокруг него ледокол плавает. Я сама видела! Вода лучше, чем мины, – она холодная и везде. Ее не обойти и не перескочить…
Птицы вяло захлопали крыльями, заклекотали, предупреждая о приближении вертолета – мы прижались к стене, почти слились с нею, чтобы остаться незамеченными с воздуха. Вертолет сделал точно такой же круг, как и в прошлый раз, и улетел.
– Если только улететь… – вздохнула я.
Дан проводил вертолет взглядом.
– Это беспилотник, но что-нибудь придумаем… – Он поправил мою выбившуюся косичку. – Тебя-то как в Анны занесло?
– Просто так получилось. – Я неопределенно пожимаю плечами и замолкаю. Действительно, так вышло, что мне очень-очень нужны были деньги. Срочно и много, и нашелся человек, который захотел задорого купить то, чем я не особо дорожила, – мою жизнь. Только зачем Дану все эти подробности?
– Давай сбежим отсюда вместе… – говорит он. – Хочешь?
Если бы можно было зажмуриться и оказаться далеко-далеко отсюда, там, где тепло и можно ходить в футболке, под ногами трава, глаза не слепнут от белого снега, а ночь темная и длинная. Но просто развернуться, наплевать на все и бежать куда глаза глядят мне нельзя. Шмыгаю носом – наверное, от холодного ветра.
– Или ты реально собралась бегать по этому морозильнику до победного конца?
Интересно, у тех, кто уцелел на Игре и признан победителем, берут отпечатки пальцев? Определяют группу крови? Делают тест ДНК?
Если «да» – победа точно не для меня. Что же делать? Как сказал тот паренек, Никита, надо понять, что здесь происходит…
Я вздохнула и посмотрела в сторону скал. Как он там со своими ребятами? Вдруг он валяется в снегу и стонет? Или уже все понял про эту Игру, пока мы сидели здесь?
Солнце стало тусклым, а воздух совсем ледяным, начиналась куцая весенняя ночь.
– Как мы сбежим, если не знаем, что здесь происходит?
– Что тут понимать? Свезли дураков драться на потеху почтенной публике…
– Погоди! Лешка очень толковый, он говорит, что такие звери, как этот бычара, здесь не водятся. Получается, их сюда привезли?
Дан недобро ухмыльнулся:
– Зачем – понятно. Чтобы детишки быстрее бегали и громче кричали. Кому интересно смотреть, как они сидят и тупо замерзают в слезах и соплях?
Я даже губу прикусила от такого открытия, а Дан продолжал:
– Как зверюгу сюда доставили, на чем? Вот вопрос.
