— Уродец родился, быть беде, головы не сносить, — шушукалась с соседками Анна Петровна, няня старшей дочки, Маши. — Лысое, дьявольское отродье.
Через три месяца Маша утонула в Патриарших прудах, а гулявшая с ней Анна Петровна, не дожидаясь возмездия, бросилась под колёса первого попавшегося автомобиля. Как на грех, за рулём оказался родной брат Николая Анисимова Александр, который после этого происшествия повредился в уме и остаток жизни провёл в больнице имени Кащенко.
Когда Марлену исполнился год, за отцом приехал чёрный воронок. И ни звука больше, ни слуха, ни письма.
Мать, как жену изменника Родины, этапировали строить Беломорканал, где она сгинула очень быстро.
Маленького Марлена определили в детский дом в Калуге. Дом вскоре сгорел. В огне погибли все воспитанники, воспитатели и пожарники. Только Марлен Анисимов целым и невредимым выбрался из огня.
Так было и дальше. На людей, которые связывали с ним свою судьбу, сыпались несчастья. Гибли соратники, начальники, подчинённые, скопытились две жены. Без связей, с испорченной анкетой, без малейшего намёка на личное обаяние, Анисимов забирался все выше и выше.
Шесть лет назад, после августа 91-го, он возглавил Силовое Министерство. Все эти годы он находился под постоянным огнём сокрушительной критики. За коррумпированность, за дружбу с патриотами и коммунистами, за провалы операций в Чечне и Таджикистане.
В результате его стали называть главным претендентом на победу в следующих выборах. Президент намекал, что именно ему передаст бразды и административный ресурс. Пока не появился этот лубянский поганец Барышев…
Когда Марлен узнал, что на столе влиятельного комитетчика Барановского стоит череп, отлитый из лубянских пуль, он прошипел сквозь зубы:
— Там есть пуля, которой убили отца.
Самым заветным его желанием было поглотить Лубянку Силовым Министерством. Пройти, хозяйски позвякивая ключами, по легендарным подвалам и этажам.
Сегодня генерал Дубичев, курировавший тайное и самое опасное предприятие Марлена, Акварель, привёл маленького лопоухого человека. Этот лопоухий был одним из главных приводных ремней всей афёры с мухоморами и героином.
Не отвечая на приветствия, Марлен Николаевич с ходу бросил в лицо Дубичеву вопрос:
— Что произошло на Ленинском?
Дубичев провёл ладонью по лицу, словно вопрос имел вес и плоть. Ушиб его или обрызгал.
— Разгромили небольшой склад в гостинице. В шесть утра. Не спится нашим друзьям с площади Дзержинского. Номер снимал герр Ханс Шульц, гражданин Германии. Вернее, лицо под таким именем. С ним всё обошлось.
— Погибло? — спросил Анисимов.
— Лицо? Погибло.
— Чисто погибло?
— Чище не бывает. Повязали двух пацанов, которые знали только Шульца… Всё в порядке, шеф.
Анисимов внимательно посмотрел на Дубичева маленькими бесцветными глазами, которые едва заметны были на огромной блестящей голове. Как два таракана-альбиноса на кухонном кафеле. Дубичев выдержал взгляд.
— Хорошо. Давайте о главном.
Главное касалось таинственных файлов погибшего депутата Значкова. Вице-премьер Барышев — гэбэшник, снюхавшийся с либерал-педократами, выдрал из его рук злосчастный компьютер и передал его своим пакостникам.
Глаза-тараканы перебежали на лопоухого гостя. Какая-то простая у него фамилия… Как мычание…
— Всего в секретной папке Значкова обнаружено тридцать четыре документа… — гость принял взгляд генерала за приказ начинать. — Пятнадцать из них…
— Как к вам попали файлы? — резко перебил Анисимов.
Он с детства терпеть не мог цифр. Любое математическое действие вызывало у него головную боль. В Силовом Министерстве даже циферблаты на часах были только с рисками и кружочками.
На дверях его квартиры в доме Силового Министерства вместо цифры 11 были изображены барабанные палочки.
«И деньги не надо считать, — говорил генерал Анисимов, — Надо просто знать, где записана сумма. Всё остальное можно сказать словами…»
— В Государственной Думе, — объяснил гость, — все компьютеры соединены в сеть. Мы не смогли взломать файлы, но поставили там небольшую программку, которая… Которая, когда файлы были открыты, сразу скопировала их по сети на нашу машину.
— А они знают, что она это сделала? — спросил Анисимов.
— Они могут узнать, что какая-то операция копирования прошла, что файлы ушли, но всё равно не узнают, куда.
— Хорошо, — пробормотал генерал Анисимов.
— Есть у нас там свой маленький компьютерный гений… Чемпион Думы по компьютерным играм. Коммунист, кстати сказать… — гость, почувствовав, что генерал доволен, улыбнулся и заговорил несколько игривым тоном.
— Не расслабляться, — вдруг негромко, но чётко произнёс генерал Дубичев. Он лучше знал характер своего шефа.
— Про меня что-нибудь есть? — осведомился Анисимов.
— Нет.
— Про Министерство?
— Есть записи, о том, что ходят какие-то слухи… Ничего конкретного. Никаких фамилий, от кого информация. Никаких цифр. Вот распечатка…
— Лажа, — сказал Дубичев, уловив вопросительный взгляд Анисимова. — Детский сад. В сортир.
— Оставь, я потом посмотрю, — отказался читать Анисимов. — Ну хоть что-нибудь интересное там есть?
Генерал Дубичев не удержался и хмыкнул. Лицо его стало необычайно торжественным.
— Подробный проект Закона о легализации лёгких наркотиков в России. То, что Значков собирался докладывать в комитете. И экономическое обоснование соответствующего бизнеса. На десятки миллиардов долларов в год…
Генерал Анисимов даже привстал в своём кресле.
— И что же, он сам собирался открывать такой бизнес?
— Он говорил об этом с Барышевым. Имеются подробные записи об их контактах. О чём шла речь, какого числа…
Генерал Анисимов некоторое время молчал. Потом кивнул Дубичеву, которому очень хотелось высказаться:
— Твои соображения. На горизонте у тебя теперь орден и чемодан.
— Сегодня надавим на прокуратуру, чтобы она потребовала от ФСБ предоставить содержание файлов. Если не дают, поднимаем бучу. Сливаем в прессу. Гасим Барышева. За наркотики ему Президент открутит тыкву, не глядя. Всё, нету Барышева, Марлен Николаевич. Нету!
— Твоими бы устами, — вздохнул Анисимов.
— Железно, — покачал головой Дубичев. — Защитник анаши в России — говносос. Без вариантов.
— Надо припомнить репрессии, ГУЛАГ… Для интеллигенции статью надо — вчераЛубянка убила этого… Муделыптама, сего дня выступает за наркотики. Пусть Огарёв… А, ну да. Пусть другой. Завтра утром план атаки на Барышева — ко мне на стол. Здесь много будет зависеть от твоего шефа…
Последние слова министр адресовал ушастому гостю.
— Вам нужно с ним подробно поговорить, — отозвался гость. — Нужна ваша поддержка в Выборге…
