Она покачала головой.
— Минк и Кэнди?
— Где он, там и они. Предупредили меня, что их не будет, но где они будут, не сказали. Шелл! Насчет Брауна. Мы слышали, что с ним произошло. Но неужели ты действительно думаешь, что Рейген...
— Ага. Ты когда-нибудь что-нибудь слышала о человеке по имени Гедеон Фрост?
— Нет.
— Проверим еще пару имен?
Тутси кивнула, и я назвал:
— Таунсенд.
Она нахмурилась:
— Что-то знакомое. Но я уверена, что его тут нет, Шелл.
— Тогда еще одно: Честер Драм. Тебе что-нибудь известно о нем? Рейген никогда о нем не говорил?
Поразмыслив немного, она покачала головой.
— Ладно, — сказал я. — Ты — примерная девочка, Тутси.
Да и Браун был неплохим парнем. Если узнаешь или подслушаешь что-нибудь, что поможет мне найти гадов, убивших Брауна, скажешь мне, ладно?
— Сам знаешь.
— Даже если это окажется Рейген?
— Даже если это он. Наверное, в этом случае тем более. И даже если им окажется Чезаре Ломбарди.[1]
Она смотрела его эпопею «Умирающий гладиатор» четыре раза и каждый раз рыдала, когда он умирал.
Для меня все складывалось неплохо.
— Не было ли шума по поводу того, что из штаб-квартиры «Братства» что-то украдено? Или у Рейгена из дома?
Тутси покачала головой:
— Нет. А что было украдено?
— Вот тут-то ты меня и достала. По словам Рейгена, ничего секретного. Но я собираюсь заглянуть еще кое-куда.
— Тут нет никого, кроме Фло.
Тон Тутси выказывал презрение средней степени.
Фло была персональной секретаршей Рейгена, настолько «персональной», насколько только может быть девушка. Она печатала двумя пальцами с длиннющими ногтями и носила кружевные панталончики с разрезами по бокам. Или что-то в этом роде, как я слышал. Я кивнул Тутси, прошел по коридору к стеклянным дверям в тыльной стороне здания, которыми воспользовался прошлой ночью, повернул налево и остановился перед кабинетом Рейгена. Я постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Фло сидела во вращающемся кресле Рейгена, уперев согнутые в коленях длинные ноги в стол. Зрелище было еще то! На ней была блузка песочного цвета и коричневая юбка. Блузка волнующе вздымалась на груди, а подол юбки соскользнул вниз, обнажив икры в нейлоновых чулках, бедра и так далее.
Я мог видеть достаточно, но давайте ограничимся тем, что не оставляет сомнений в принадлежности Фло к женскому полу.
Она не убрала ноги со стола. Просто заговорила спустя секунд пять. Или десять.
— Ну как, там все на месте? А то я не проверяла последнее время.
— Не проверяла? Ты не знаешь, что потеряла...
Я собирался сказать вовсе не это. Я протер глаза и подошел к тому самому креслу, на котором сидел ночью.
— Что тебе нужно, Скотт?
Фло была знакома со мной по моим прежним визитам сюда, но мы никогда с ней не ладили, возможно потому, что она была из тех, кто считал Рейгена весельчаком.
— Разыскиваю Рейгена, — поведал я.
— Я не знаю, где он, Скотт. Но я разговаривала с ним по телефону вчера вечером. Он поручил мне кое-что передать тебе. Догадываюсь, он вычислил, что ты появишься здесь сегодня.
Фло помолчала.
— Так давай выкладывай, — поторопил ее я.
— Немного, Скотт. Просто он велел передать тебе, что сдержит свое обещание. Вот и все. Ты знаешь, что он имел в виду?
— Угу. Он, ну... Рейген пообещал мне кое-что вчера вечером.
— И что же он мог тебе пообещать, Скотт?
— Ну... это тайна. Скажешь, чтобы я заткнулся, когда тебе надоест меня слушать, Фло. Мне интересно, что такой крепкий помидорчик, как ты, находит в таком кислом яблоке, как Рейген?
— С ним все в порядке, Скотт. По крайней мере, я так считаю. Он занимает довольно солидное положение в профсоюзе, как тебе известно. И собирается занять еще более высокий пост. Возможно, он станет президентом всего профсоюза на федеральном уровне.
— И это он сам тебе говорил?
Фло слегка нахмурилась, подумав, что, может быть, ей не стоило так откровенничать со мной, но тут же отбросила всякие сомнения прочь и продолжала:
— Конечно, Рейген говорит, что в течение шести месяцев будет заниматься этим вопросом. Он уже заручился поддержкой множества ребят, друзей, делегатов от разных отделений.
— О, возможно, это ему удастся, — сказал я. — Если удастся спихнуть Майка Сэнда. Или он сам уйдет. И если, конечно, Рейген все еще будет жив.
— А с чего бы ему умирать?
— Многие хотели бы свести с ним счеты. Разве тебе не известно, что он и сам пришил полдюжины человек?
— Я не видела, чтобы он кого-то убивал.
Я решил, что с нее достаточно. Рейген хорошо к ней относится, и Фло действительно никогда не видела, чтобы он кого-то убивал. Есть такие барышни.
— Я сверну себе шею, пытаясь держать тебя в поле зрения, — сказала она.
Все это время Фло продолжала сидеть в той самой позе, в которой я ее застал, войдя в кабинет. А ее голова была повернута налево, для удобства беседы со мной. Сейчас она сбросила ноги со стола, и повернулась вместе со стулом, чтобы смотреть прямо на меня, затем снова взгромоздила ноги на стол.
Зрелище было точно таким же, как прежде. А может быть, еще хлеще. То ли у нее шею свело, то ли у меня случилось растяжение шейных мышц, но мне не хотелось проявлять неделикатность и уточнять.
Вместо этого я задал вопрос, ради которого, собственно, и пришел сюда:
— А как насчет Таунсенда?
— Хольта? А что с ним такое?
— Где он сейчас? Все еще на своем месте?
— Конечно. С чего бы ему покидать Вашингтон?
Я мысленно поблагодарил Фло. Таунсенд оказался Таунсендом Хольтом. Я припомнил, что он был какой-то шишкой в штаб-квартире «Братства грузоперевозчиков» в Вашингтоне... и одним из ближайшего окружения Майка Сэнда. Значит, это о нем говорил Рейген по телефону прошлой ночью, и было похоже, что такой поворот событий вовсе не на руку Сэнду.
— Драм испортил всю игру вчера, Фло. Рейген рассказал тебе об этом?
— Драм? О ком это ты говоришь? Что ты имеешь в виду, какую еще игру он испортил?
Теперь на лице Фло появилось беспокойство... и, как только я посмотрел на нее, она тут же замкнулась. Либо она просто решила, что и так слишком много выболтала, либо в молчание ее повергло упоминание о Драме.
Еще одна минута разговора с Фло не принесла мне ничего, кроме еще большего напряжения глазных мышц. Сейчас ее лицо было непроницаемым. Некоторое время я размышлял совсем о других приятных