Келли, смог случайно обнаружить ее тут. Насколько мне известно, единственные, кому не терпелось до нее добраться, это Минк и Кэнди. И конечно же Рейген. Но зачем она Драму? И все-таки он нашел ее. Но как?!
И тут до меня дошло. Фирменная салфетка «Садов Аллаха» из бара с отпечатком губ Келли. Я вспомнил, как спрятал ее в карман. Но я оставил этот пиджак в своей квартире, когда переодевался, вернувшись из больницы. Драм не мог найти салфетку... если только не побывал в моих апартаментах.
Я размышлял о погроме в моих апартаментах, когда Келли спросила:
— Шелл, в чем дело?
— И зачем явился Драм? Он не доставил тебе никаких неприятностей?
— Нет, он был довольно мил. Сказал, что разыскивает тебя.
— Так оно, наверное, и было.
— Он также сказал, что ведет расследование по поручению Хартселльской комиссии.
— Ага, я это уже от него слышал. Возможно, по поручению Хартселла и Рейгена одновременно. Не знаю. Странно, что он не назвался следователем по особо важным делам при президенте.
И снова у меня возникло беспокойство, не давая покоя мозгам. Я заметил телефон и позвонил Патрику Доновану, тому самому, которого в свое время я просил помочь мне найти адрес Рейгена.
Когда он взял трубку, я сказал:
— Это Шелл, Пат.
— Куда ты, к черту, запропастился?! Я пытался до тебя дозвониться.
— Меня не было в городе. Есть новости?
— Пока нет. Но я все организовал. Задействована добрая сотня членов профсоюза, разъезжающих на своих грузовиках как по городу, так и за его пределами. Они смотрят внимательно в оба. О Рейгене и его головорезах вестей пока нет. Они где-то затаились.
— Если на их розыски брошено столько людей, им некуда будет деться.
— Я ждал новостей с минуты на минуту, но пока их нет. Я буду дома, чтобы парни могли мне позвонить из любого места. У них у всех есть мой номер. Звучит здорово!
— Ты слышал что-нибудь о парне по имени Драм? — спросил я. — Он был в городе последние пару дней.
— Нет. А кто он такой?
— Частный детектив из Вашингтона. Он что-то вынюхивает, но я не знаю, что именно. Запомни это имя.
— Порядок, Шелл.
— Я отлучусь из города на несколько часов, Пат. Буду звонить тебе с дороги, поэтому оставайся дома.
— Неужели ты думаешь, что я куда-то собираюсь?
Мы попрощались, я повесил трубку, потом набрал домашний телефон Тутси. Она была рада услышать меня, и я спросил:
— Какие здесь новости, Тутси?
— Я не видела ни Рейгена, ни Минка, ни Кэнди. Но они должны быть в городе. Да, вот что: ребята все еще разыскивают Рекса Маркера, но, насколько мне известно, никаких новостей пока нет. И еще: сегодня утром Рейген велел приготовить свой самолет.
У Рейгена был частный самолет, купленный на профсоюзные деньги, который он обычно держал на частном аэродроме рядом с Пасаденой.
— Ты знаешь, где он теперь, Тутси? — спросил я.
— Нет. Я не знала бы и об этом, если бы только Рейгену не позвонили из аэропорта и не сообщили, что самолет заправлен и готов к вылету. Очевидно, Рейген сам должен был позвонить им по этому поводу, но не позвонил. Они просили меня передать ему это сообщение. Мне было любопытно, и перезвонила им через несколько минут. Рейген уже побывал там, но раздобыл самолет где-то в другом месте.
— Заправленный и готовый к полету, да? Интересно, куда он полетит?
— Не знаю. Но, принимая во внимание происходящее, этo несколько странно.
— Не только странно, но и тревожно. А что насчет того Драма, о котором мы говорили? Ты видела его или, может быть, слышала что-нибудь о нем в последние два дня?
— Нет. Ничего.
— Ну, спасибо, Тутси. Мне пора.
— Пока, Шелл. Ты... ты... гладиатор.
Я рассмеялся и повесил трубку. Но не мог не думать о Чете Драме. Принц Чет. Валиант Драм. Какая это будет встреча, если мне когда-нибудь доведется его найти! Он и гладиатор. Может, будет целое море крови.
— Все в порядке, Шелл? — спросила Келли.
— Я бы не сказал, золотко. Но намечается много событий. Скоро тут будет хорошая заварушка.
Перед отъездом я переселил Келли в другой домик, не оскверненный визитом Драма, — устроил это без всякой регистрации и велел ей никуда не выходить и держать при себе пистолет Кэнди. Она поцеловала меня на прощанье и попросила быть осторожным.
Мы с Алексис отправились в Блю-Джей.
Честер Драм идет по следу
Рекс Маркер, стоящий в дверном проеме мотеля, смотрел на меня злобным и недоумевающим взглядом. Его пистолет был в шести дюймах от моей груди. Мой «магнум» — в шести дюймах от его. Я прикрыл дверь левым локтем. Позади него стояла женщина, сжавшись от страха.
— Я убью тебя, — сказал он. — Богом клянусь!
— Я не от Рейгена. Я из Хартселльской комиссии.
Маркер не слыхал моих слов. В его помрачившемся от страха уме превалировала одна мысль: Рейген его нашел, и я — рейгеновский киллер.
Костяшка его указательного пальца на спусковом крючке побелела от напряжения.
— Бросай пушку и подтолкни ее ко мне ногой, — сказал он.
Капли пота блестели на его высоком лбу. — Я еще никогда не убивал человека, поэтому не заставляй меня делать это сейчас.
— Но ты спровадил в больницу хорошего человека, — напомнил я, — Дэна Моуди.
Он моргнул.
— Что? Что ты сказал? Я и пальцем не дотронулся до Моуди. Ру Минк и Кэнди... это они... а кто ты такой, черт побери?!
— Я веду расследование по заданию Хартселльской комиссии, — произнес я, чеканя слова. — Убери пистолет, и мы потолкуем, Маркер.
Тут подала голос женщина:
— Я видела его с легавыми сегодня в полдень, дорогой! Он не от Рейгена!
Маркер смахнул пот со лба широкой грубой рукой.
— Если я пойду на какие-то сделки, я — человек конченый, — сказал он. — Разве ты не понимаешь?
— Если ты пойдешь на сделку с Хартселльской комиссией, мы сможем обеспечить тебе охрану.
— Охрану? — хмыкнул он. — Скажите лучше, какого черта вы не охраняли Моуди? У меня быстрая машина. Они никогда не возьмут меня живым.
— А с чего ты решил, что им есть разница, брать тебя живым или мертвым? Ты приговорен, Маркер. До тебя уже пытались добраться однажды.
— Оставь меня в покое. Мне нечего сказать.
— Где Гедеон Фрост?
— Рекс, — снова заговорила женщина. — Пожалуйста, Рекс. Я убью себя, если с тобой что-нибудь случится!
Его расширившиеся от страха глаза на мгновение обратились на нее. Я протянул руку и успел направить дуло его пистолета вверх, когда раздался выстрел. Мне порохом опалило, щеку, а Маркер крепко
