— Так, — загадочно ответил сфинкс. — Но за правильный ответ вы можете кое-что получить.
— Унцию славы? — в тон ему осведомился Мистраль. Паук расхохотался так звонко, что чуть не свалился со своей паутины.
— Я так и знал, что он писатель! — объявил он.
— И что в этом такого? — сердито спросил Мистраль.
— Видите ли, — сказал сфинкс, — не знаю, поймете ли вы нас, но унция — это очень, очень много. И обойдется она вам… ну, честно говоря, недешево.
— А на сколько хватает унции? — поинтересовался Мистраль.
— На 30 лет. — Сфинкс со значением прищурился. — Так каков же ваш ответ?
— Не знаю, — признался Мистраль. — И сова, и слово начинаются на букву «с», разве не так?
Сфинкс протяжно вздохнул.
— Общего между ними то, что они не воробей, — промолвил он и звонко щелкнул костяшкой на счетах. — Попробуем еще раз. Кто рождается седым, умирает молодым?
Мистраль немного поразмыслил.
— Дым? — без особой уверенности в голосе предположил он.
Сфинкс покачал головой.
— Вы могли бы догадаться, если бы дали себе труд подумать, — заметил он. — Это день, он зарождается в сумерках и долго не живет.
— С таким же успехом можно сказать, что это ночь, — возразил Мистраль, в котором взыграл дух противоречия. Сфинкс бросил на него быстрый взгляд и вновь щелкнул счетами.
— Ладно, — сказал он. — Так уж и быть. Зодчий возводит чертог без камней и цемента — черно- белый чертог мечты, в котором никто никогда не сможет жить, даже если захочет. — Сфинкс поднял лапу. — Внимание: что это за чертог?
Мистраль хотел было признаться, что не знает, и уйти из лавки, но тут его осенило.
— Это книга, — сказал он. — Белые страницы, черные буквы. Чертог из строк.
— Верно, — согласился сфинкс, отставляя счеты. — Поздравляю вас, вы получили право участвовать в нашей лотерее. — Он лапой крутанул хрустальный шар. — Загадывайте желание.
— Что это за лотерея? — настороженно спросил Мистраль.
— Все очень просто, — объяснил сфинкс. — Вы загадываете желание и вытягиваете билет. Да — ваше желание выполняется, нет — значит, нет.
— Что, все и в самом деле так просто?
— Не совсем, — ухмыльнулся паук.
— Совсем не, — проухала сова, обратив на писателя свои желтые глаза.
— Нет означает, — очень вежливо сказал сфинкс, — что ваше желание никогда не исполнится, а вдобавок перейдет в нашу собственность и осуществится у кого-нибудь другого.
— Это нечестно, — в сердцах сказал Мистраль. — Значит, если я пожелаю… ну, скажем, трудолюбия и мое желание не исполнится, я на всю жизнь останусь лодырем? Мне это не нравится.
— Мне очень жаль, но таковы правила лотереи, — вздохнул его собеседник. — Вы играете?
— Я не уверен, — сердито ответил Мистраль. — Все это очень странно. И вообще, я каждый день хожу мимо этого места, но почему-то ни разу не видел вашу лавку прежде.
Сфинкс улыбнулся, и в свете его улыбки касса засверкала золотым блеском. Впрочем, она и в самом деле была сделана из чистого золота.
— Неудивительно, что вы нас не видели, — сказал сфинкс. — Просто мы свободно перемещаемся в пространстве и времени и всякий раз оказываемся на новом месте.
— Так что считайте, что сегодня вам повезло, — хихикнул паук.
— Молчи, — велел ему сфинкс. — Так вы играете или нет?
Мистраль глубоко вздохнул. Чем дальше, тем больше ему казалось, что он стал участником какого-то изощренного представления, в котором ему отведена далеко не главная роль, и писателю это вовсе не нравилось.
— Я играю, — сказал он.
— Вообще-то вы не могли отказаться, поскольку отгадали мою загадку, — любезно промолвил сфинкс. — Прошу вас, загадывайте ваше желание. — Он крутанул шар, внутри которого запрыгали разноцветные искры. — Готовы? Выбирайте любой билетик.
Мистраль сунул руку в шар, поглядел в лицо сфинксу и, поколебавшись, наугад выудил одну из сверкающих бумажек. Она была туго свернута и запечатана с обеих сторон, но прежде, чем писатель успел сделать хоть движение, волшебный билет сам собой распечатался и развернулся. Пот затекал в глаза Мистралю, и от этого он не сразу увидел, что написано на бумажке.
— Он выиграл! — взвизгнул паук.
— Ура! — пискнула летучая мышь с потолка.
— Поздравляю! — проухала сова, бешено рукоплеща крыльями.
— Но я… — начал Мистраль в изнеможении. Сфинкс ласково улыбнулся, нажал на кнопки на золотой кассе и с хрустом выбил длиннющий чек, весь покрытый египетскими иероглифами.
— Поздравляю, — промурлыкал он и снял с полки один из туго закупоренных флакончиков.
Глаза его радужно засияли, когда он протянул флакон Мистралю. — Ваш приз.
— Но вы даже не спросили у меня, что я загадал! — отчаянно вскрикнул писатель.
— Я и так это знаю, — безмятежно ответил сфинкс. — Вы загадали несчастье. — И когтистая лапа подвинула к Мистралю флакон, внутри которого метались какие-то черные подвижные тени.
Увы, писатель совершил ошибку. Будучи немного знаком с лотереями и зная, что ничего на свете не дается просто так, он был совершенно уверен, что в билете будет стоять «нет». Поэтому он загадал то, что было ему совершенно не нужно, чтобы лишиться его и уже никогда более о нем не вспоминать.
«Надо было загадать богатство», — мрачно подумал Мистраль, глядя на тени, пляшущие в флаконе.
— И что прикажете с этим делать? — спросил он вслух.
Сфинкс улыбнулся.
— Вы спрашиваете у меня? Боюсь, тут я совершенно бессилен. Это ведь было
— Ну да, а если бы я загадал вдохновение, в билете бы обязательно стояло «нет», — буркнул Мистраль. Сфинкс нахмурился.
— Вы чем-то недовольны? — сухо спросил он.
— Всем, — честно сказал Мистраль. — Может быть, сыграем еще раз?
— Сожалею, — мягко отозвался сфинкс, — но правила нашей лотереи это запрещают.
— Так я и думал, — заметил Мистраль. Тени во флаконе закружились еще быстрее.
— Кажется, я уже говорил об этом, — начал сфинкс. — Ваш приз принадлежит только вам, но это вовсе не значит, что его содержимое относится к вам лично. Вы можете распоряжаться призом по своему усмотрению, и не говорите мне, — ехидно прибавил сфинкс, — что нет на свете таких писателей, на которых вы с удовольствием не наслали бы при случае все 33 несчастья и еще одно в придачу.
Мистраль поморщился.
— Это были всего лишь досужие мысли, — устало промолвил он. — Досужие мысли, и ничего более.
— Но вы же знали, что их успех совершенно незаслужен? — настаивал сфинкс. — Вы завидовали ему?
— Вы и это знаете? — Мистраль грустно улыбнулся. — Даже если завидовал, все это вздор. Кто-то варится в своем соку, кто-то — в своей желчи, но мир все равно принадлежит не завистливым, а тем, кто действует, несмотря ни на что.
— Но вы же понимаете, что пишете гораздо лучше их, — продолжал сфинкс. — Вы — неплохой писатель…
— Ой, умоляю вас, — скривился Мистраль. — Как будто я не знаю, что в нашем деле «неплохой» вовсе не значит «хороший».
