–?Филипп на тебя очень насел? — осведомился Макс, чувствуя, что пора менять тему разговора.
–?Нет. Так, попугал немного пушкой.
–?Ее напугаешь, — пролаял Филипп, очевидно, отобравший трубку. — Ну так что? Убедился, что это она? Если бы ты ее видел так, как вижу я, ты бы не сомневался. Могу фото тебе прислать, кстати…
–?Не стоит, — холодно ответил Макс. — Я распоряжусь насчет денег. Тебе скажут, куда ее привезти. И без шуток, понял?
–?Когда мне ждать звонка?
–?Через час.
Он нажал на кнопку отбоя и повернулся к Али.
–?Он в пригороде Парижа, — поспешно сказал тот. — Звонил через компьютер, и хотя он позаботился о том, чтобы запутать следы…
–?Ты можешь точно сказать, где он сейчас?
–?Если бы я знал, я бы сказал. Но… — Он развел руками.
–?Неважно, — угрюмо бросил Макс. — Значит, так. Яз! Ты отвечаешь за обмен. Насчет денег я распоряжусь. Возьми с собой десяток человек — так, на всякий случай. Доберетесь до Парижа, заберете Веронику и доставите ко мне — живой. Ясно? Обмен совершите в каком-нибудь безлюдном месте, которое вы контролируете. Впрочем, что мне тебя учить…
Сухощавый высокий Яз только кивнул.
–?А
–?Продолжайте им заниматься. Как только произведете обмен, присоединяйтесь к основной парижской группе. Я прибуду позже.
Когда Яз готовился отбыть со своей командой, Лейла подошла к нему и вполголоса передала новый приказ: Веронику Ферреро ни в коем случае в живых не оставлять.
Глава двадцатая
Кажется, он отличный малый. Надеюсь, мне не посчастливится познакомиться с ним.
–?Ты что-нибудь слышал об этом Саразене? — спросил Миртиль у Клемана, когда они поднимались в лифте.
Клеман немного подумал.
–?Слышал, — без особого энтузиазма признался он.
–?А что? — осведомился Миртиль.
Клеман подумал еще немного.
–?Саразен — сволочь, — изрек он наконец. — Но дело свое знает туго.
Очевидно, даже слишком туго, думал Миртиль, если заставил плясать под свою дудку даже комиссара Бертье, который не любил вмешательства посторонних в сферу деятельности своих подчиненных.
–?Он занимался Принцем, — выдавил из себя Клеман, когда они шли по коридору к кабинету шефа.
–?А Вероника Ферреро?
–?Это была его идея — использовать ее.
Миртиль поморщился. Было похоже, что у них отнимают дело. Правда, непонятно, почему вдруг такая спешка и все эти вызовы на ковер. С ними явно можно было подождать.
С первого же взгляда на шефа Миртиль заметил, что он нервничает. Кроме него, в кабинете сидел какой-то тип с бритым черепом, смахивающий не то на сутенера, не то на психа.
–?Прошу, — сказал Бертье. — Инспектор Миртиль, инспектор Клеман. Э… месье Саразен.
Бритый сутенер поглядел на протянутую руку Миртиля, потом с наглым прищуром ему в лицо. Миртиля было нелегко вывести из себя, но он все же вспыхнул. Задело его и то, что Саразен даже не потрудился подняться при их появлении. Молодой инспектор пододвинул к себе стул, сел и вопросительно посмотрел на начальника. Клеман, которому явно было неловко, остался стоять.
–?Итак? — спокойно сказал Миртиль.
Бертье заерзал на месте. Про него говорили, что он чиновник до мозга костей, но своих людей в обиду не дает. Несмотря на это и на другие хорошие черты, его не любили, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. У него было широкое маловыразительное лицо, узкий рот, аккуратная стрижка. Когда он бывал не в настроении, то немного смахивал на надутую жабу, когда случалось наоборот — на обыкновенного чиновника пятидесяти четырех лет от роду.
–?Что вам известно о Веронике Ферреро? — в лоб спросил сутенер, сузив глаза.
–?Ничего, — убийственно вежливо отвечал Миртиль, — кроме того что вы — ее лучший друг.
Клеман кашлянул в кулак, чтобы скрыть усмешку. Бертье посерел так, словно только что обнаружил, что уселся на дикобраза, страдающего особо опасной формой бешенства.
–?Давайте без колкостей, господа, — плаксиво сказал он. — Господин Саразен хочет знать, имели ли вы дело с этой особой, и если да, то при каких обстоятельствах.
–?Не имел и ни при каких, — отвечал Миртиль спокойно. — А в чем, собственно, дело?
Саразен забарабанил пальцами по столу. Он знал таких людей — если они упрутся, то будут стоять на своем до конца.
–?Ладно, — махнул он Бертье. — Покажите ему.
Бертье с облегчением вздохнул и протянул Миртилю через стол какой-то документ. Это был замызганный испанский паспорт. Миртиль открыл его, и его светлые брови поползли вверх.
–?Это еще не самое интересное, — заметил Саразен. — Листайте дальше, там есть приписка лично для вас.
Он со злорадством наблюдал, как недоумение на лице Миртиля все возрастает.
–?Где вы это нашли? — наконец спросил блондин.
–?О, — вкрадчиво сказал Саразен, — это целая история. В одном нищем квартале, где вы, господин комиссар, — он сверкнул глазами в сторону Бертье, — наверняка никогда не бывали, в замызганном доме, в довольно убогой квартире жили-были… — он залихватски прищелкнул пальцами и многозначительно блеснул глазами — один труп и один полутруп. Возле последнего и лежал этот паспорт.
–?Кто такой Дидье?
–?Труп номер два. Его нашли сегодня днем на помойке. — Бертье как раз подносил к губам чашку с кофе, когда Саразен добавил как бы невзначай: — Представляете, крысы объели ему ухо и нос.
Бертье переменился в лице и поспешно поставил чашку на стол.
–?А татуировщик, который тут упомянут? — продолжал Миртиль.
–?Гийом Жуше. Нашли только его руку и ногу, но тем не менее опознали. У него в детстве случился специфический перелом кости, и благодаря этому…
Миртиль сложил паспорт и отдал его начальнику.
–?Угонщики, татуировщик… Мне это ни о чем не говорит. — Он внимательно посмотрел на Саразена. — А тот, кого вы назвали полутрупом? Он в состоянии что-нибудь прояснить?
–?Нет, — коротко ответил Саразен. — Если ему повезет и он выкарабкается, я, разумеется, с ним побеседую, но врачи уверяют, что пройдет немало времени, прежде чем он придет в себя. А время поджимает. Мне нужны ответы на вопросы, а ответов нет. К примеру, вы занимаетесь делом Воробьева. За что его шлепнули? Каким боком тут замешана моя клиентка? Почему некто пишет вам послания и бросает их возле трупов угонщиков-малолеток?
–?Вы сказали некто? — насторожился Миртиль.
–?Ну да. Это не почерк Вероники Ферреро — мы проверяли. Тогда чей?
–?Не имею ни малейшего понятия, — сказал Миртиль после паузы.
