него глаза-то забегали! Узнал меня, да? Сразу же узнал! А ну, отдавай мои шесть тысяч! Я их честно выиграл… а еще я тебя сейчас на дуэль вызову! За то, что ты меня же в плутовстве тогда обвинил, каналья!
– Однако, – пробормотал старичок с упрямым подбородком, – вот это оборот так оборот!
– Вы ведь ему деньги обещали, да? – спросил Август, оборачиваясь к заговорщикам. – На восстание! Обещали ведь? Так вот: наверняка он выдумал эту аферу, чтобы вас надуть и с деньгами скрыться! Император! Он император жуликов, вот кто!
– Господа, – завопил без пяти минут самодержец, багровея, – я протестую! Он сумасшедший! Я не знаю этого человека! Что он мелет? Он николаевский агент! Его нарочно подослали, чтобы меня опорочить! У меня есть документы, я знаю, кто я такой, и могу доказать!
– Значит, все-таки Сотников, – вздохнул Сандерсон. – Должен признаться, это очень умно – внушить нам сомнение в том, что наш претендент настоящий. Вы чертовски ловкий человек, сэр, – продолжал он, поворачиваясь к Августу. – Я горжусь тем, что мне пришлось действовать против вас, но, сами понимаете… Все зашло слишком далеко.
– Действительно! – промямлил претендент. Судя по всему, он до сих пор переживал, что его обозвали плутом.
– Я надеюсь, они умрут без мучений, – строго сказал Зидлиц, обращаясь к Ферзену. – Прошу вас проследить за этим!
– С удовольствием! – искренне ответил тот. – Шагайте, господа! Теперь уже недолго вам осталось!
И десяток вооруженных до зубов типов повели трех безоружных пленников из гостиной. Изабелла, глядя им вслед, только покачала головой.
– Жаль, что здесь нет священника, – задумчиво промолвила она. – Было бы чудесно обвенчаться с паном Добраницким, чтобы через несколько минут овдоветь! Уверена, это был бы идеальный брак!
Розалия, пившая воду, поперхнулась. Она и сама была далеко не образцового поведения, но манеры кузины шокировали даже ее.
– Нам надо бежать, – прошептал Владимир, когда троих друзей вели к лестнице. – Иначе конец!
– Их слишком много, – вздохнул Балабуха. – Вот если бы удалось их как-то отвлечь…
Должно быть, стоящий за спиной Ферзена рыцарь в доспехах услышал его слова, потому что внезапно со скрежетом качнулся.
– Берегись! – завопил кто-то из стражей.
В следующее мгновение рыцарь, к ужасу присутствующих, поднял в воздух кулак в железной перчатке и как следует приложил гусара в лоб. Ферзен закатил глаза и, как срубленное полено, повалился на пол.
– Ну, держись! – прогремел Балабуха, срывая со стены остро заточенную алебарду.
Что же до Владимира, то он от души врезал одному из нападавших выше колен, но ниже пояса, выхватил у него два пистолета и, прежде чем остальные успели опомниться, в упор застрелил двоих стражей.
Балабуха молча кромсал супостатов алебардой, причем с одинаковой ловкостью ухитрялся действовать как лезвием, так и древком. Добраницкий схватил какой-то старинный щит и отбивался с не меньшим успехом.
– На помощь! – отчаянно завопили их противники, отступая в беспорядке. – На помощь!
– Антон, Август, – закричал Владимир, – скорее, бежим! Сюда прет целая толпа!
Трое друзей кинулись к лестнице, но наперерез им выбежали несколько человек с пистолетами. Пуля ударила в стену у самой головы Августа. Они бросились в первую попавшуюся дверь, которую Балабуха захлопнул перед носом преследователей. Владимир швырнул ему какой-то железный прут, попавшийся на глаза, и артиллерист втиснул его вместо засова.
– А теперь куда? – закричал Добраницкий.
Они выскочили в другую дверь и побежали через анфиладу комнат.
– Ищи выход, Август! Мы на втором этаже, нам надо спускаться!
– А, черт бы побрал эти старые замки… – выругался Добраницкий. – Не дом, а лабиринт какой-то!
Тем не менее они отыскали боковую лестницу и помчались по ней вниз.
– Сюда! – крикнул Гиацинтов, завидев впереди спасительный выход, но тут прямо перед ними с потолка спустился на невидимой ниточке огромный паук, покачиваясь в воздухе и перебирая лапками. Гигант артиллерист как-то всхлипнул, втянул голову в плечи и подался назад.
– Нет, нет! – завопил он и что есть духу понесся по ступеням, которые вели в погреб.
– Антон! – закричал Владимир, устремляясь за ним. – Куда ты! Стой, черт тебя подери! Здесь нет выхода!
Не без труда им с Августом удалось остановить артиллериста. Добраницкий стал доказывать, что паука больше нет, он его растоптал, но вернуться к выходу из замка нашим друзьям не удалось. Погоня шла по пятам. Щелкнуло несколько выстрелов, однако, по счастью, ни одна пуля не угодила в цель.
– В погреб, – крикнул Балабуха, – в погребе отсидимся!
Друзья бросились в погреб, быстро закрыли массивную, окованную железом дверь и заперли ее на засовы.
– Так, а теперь куда? – спросил Владимир, озираясь. – Тут нет другого выхода?
– Сейчас посмотрим, – отозвался Август. – Фонарь, к счастью, тут имеется, и на том спасибо.
– Интересно, – рассуждал Владимир, обследуя погреб, – кто это пришел к нам на помощь? Ну, тот, кто спрятался в рыцаре?
– Понятия не имею, – проворчал гигант.
Втроем друзья осмотрели погреб и, к своему огорчению, убедились, что вход в него только один. В запертую дверь тем временем стучали прикладами и ногами их противники.
– Эге, да тут вино! – обрадовался Август. Он снял с полки одну бутылку, извлек откуда-то штопор, раскупорил ее и стал пить. – А вино-то ничего! Не хуже бордо!
– Что-то они перестали стучать, – обеспокоенно заметил Владимир.
– Потому что бесполезно, – хладнокровно отозвался Балабуха. – Такую дверь можно пробить только артиллерийским снарядом, а откуда у них пушка?
– Жаль, закусить нечем, – посетовал Август, приканчивая бутылку.
Офицеры обернулись и укоризненно посмотрели на него.
– А что? – удивился он.
Из-за запертой двери донесся насмешливый голос Ферзена:
– Ну, как вы там себя чувствуете, господа?
– Прекрасно! – крикнул в ответ Владимир. – Как ваша голова, сударь? Мне было бы искренне жаль, если бы она пострадала!
Ему показалось, что гусар по ту сторону двери злобно заскрежетал зубами.
– Ничего! – прокричал Ферзен. – Вы недолго тут просидите, я уже принял кое-какие меры! Вы, конечно, ловкачи, только вот сведения, которые вам удалось раздобыть, вы все равно унесете с собой в могилу! Разрешите откланяться, господа, и всего доброго!
– По-моему, этот подлец что-то затевает, – буркнул Балабуха. Однако наступила тишина, и в погребе было только слышно, как тяжело дышит артиллерист да где-то в углу капает вода.
– Скажи, Август, – обратился Владимир к их спутнику, – а этот Павел Бородин… Он действительно шулер? И это он тебя избил, обвинив в плутовстве?
Добраницкий молча кивнул.
– Я не знаю, на что они рассчитывают, – сказал он. – Наверняка не я один знаю его как отъявленного плута.
– Послушай, Август, – вмешался Балабуха. – Скажи мне лучше вот что: ты точно не шпион? Потому что эта история с Сотниковым…
– Антон, – вспыхнул Добраницкий, – я никакой не шпион! Ясно вам?
– А что же ты все время нам помогаешь, а? – наседал на него Владимир. – Или, может, тебе просто приказали за нами приглядывать?
Август вытаращил глаза.
– Приказали – мне? Клянусь, господа… Я помогаю вам потому, что вы мои друзья! И никакого секрета
