маленькая, может и слабая, но… я уже не прежняя забитая девчонка. Я почувствовала свои «зубки»…
Стараясь не выходит на оживлённые улицы, зигзагами, выбирая места помалолюднее, снова отправилась в путь. Направление прежнее, на север. Но час проходил за часом, а город не кончался. Уже и солнце прошло полдень, стало спускаться к горизонту, а конца края этим опостылевшим домам всё не было.
Неожиданно сбоку послышался мальчишеский голос.
— Эй, красотка, потолкуем?
Я в недоумении оглянулась. У небольшого проулка стоял мальчишка лет четырнадцати в довольно прилично одежде. Конопатый, мордастенький, с неприятной слащаво-самодовольной ухмылочкой.
— Что надо?
— Подзаработать хочешь?
Неплохо бы конечно, но что-то не похож он на денежного работодателя.
— А что надо делать?
Улыбка мальчишки стала ещё противнее.
— Да ничего особенного. Потискаемся, подвигаемся туда-сюда. Ну, понимаешь?
Я чуть не задохнулась от возмущения. Ах ты, сопля прыщавая! От мамкиной титьки только оторвался, а уже норовит к другой пристроиться?! Раньше я бы врезала по морде, обматерила, или просто глянула свысока, молча пройдя мимо. Но теперь мне нельзя нервничать, иначе мальчишка умрёт, даже не поняв, что произошло.
Я пару раз глубоко вздохнула, стараясь сдержать гнев, а потом чуть не рассмеялась. Глупенький, как же тебе не повезло!
Улыбнувшись, я чуть ли не ласково поглядела на этого нахалёнка.
— Сколько дашь?
Мальчишка даже опешил, не ожидая столь быстрого согласия.
— Ну, пару медяшек дам.
— Очень хорошо. Куда пойдём?
Пацан воровато оглянулся.
— Тут недалеко закуток есть, пошли.
Действительно, проулок оказался глухим и заканчивался небольшой площадкой, заваленной всяким бытовым мусором. Я невольно хмыкнула — дожилась девонька, трахаться на мусорной куче за пару медяшек — очень выгодное предложение в моём положении.
Мальчишка схватил меня за руку.
— Ну, давай, раздевайся. А можешь просто юбку задрать.
Я с улыбкой отвела руку.
— Нет уж, я хочу хорошенько, долго. Так что давай раздевайся тоже.
У мальчишки, наверное, сразу пересохло в горле — он странно пискнул-кашлянул и стал торопливо раздеваться, бросая одежду прямо под ноги. Я с интересом наблюдала за этим процессом. А ничего мальчонка, крепенький, хоть и зелёный как сопля. И напряжённому инструменту многие взрослые бы позавидовали. Не будь он такой наглый дурак, может даже и соблазнилась бы чуть-чуть, но не в этот раз.
Дождавшись, пока он останется голышом, капризно скривилась.
— Отойди на десять шагов и отвернись — я стесняюсь при тебе раздеваться.
Мальчишке, уже и так дрожавшему от возбуждения, похоже, совсем отшибло последние мозги. Послушно отошёл, отвернулся, мечтая о предстоящих утехах. И даже шорох собираемой одежды наверное принял за моё раздевание. Только я вот этого делать совсем не собиралась. Собрала его одежду в охапку и тихо удалилась. И только выйдя на улицу, позволила себе хмыкнуть. Дожилась — совращаю несовершеннолетних, ворую. Но зато у меня теперь новая одежда, и свой дар во вред я не использовала. А то, что обворовала глупыша — так не будет следующий раз делать девушками непристойные предложения.
В карманах обнаружились деньги, но всего лишь одна малюсенькая медяшка! Я даже матюгнулась, что бывает со мной крайне редко. Ах ты сучёныш! Поди, наслушался разговоров старших придурков, и собирался попользоваться простушкой, а потом с наглой ухмылочкой ляпнуть: «больше нет. Бери что дают, а то и это не получишь». Может, стоял бы и с глумливой улыбочкой наслаждался моими слезами. Внутри снова стала подниматься злость — ненавижу таких ублюдков! Сколько чужих историй наслушалась. Ну, ничего, маленький урок он получил. Может и захочет меня поймать, только ведь для этого надо по улицам ходить, а куда же он голым-то? Придётся до ночи в том закоулке сидеть, а потом вдоль по заборам, тихонечко, чтобы никто не заметил. И отец, узнав правду, ещё и ремнём взгреет, а может и чем потяжелее.
Ненадолго придя в хорошее настроение от этой маленькой гадости, решила заняться своей внешностью. Одежда великовата, но буду говорить, что донашиваю за старшим братом. Да здесь таких, как я, и так много, обтягивающими брюками никто не заморачивается, за модельными куртками не гонится.
Что у меня из прежних примет? Волосы. Беленькие и курчавенькие. Обкорнать? Жалко, да смысла нет. Хорошо бы перекраситься, но как? Денег нет, в местную цирюльни идти бессмысленно, да и может оказаться опасным. Вроде можно отваром луковой шелухи, но где её взять, и будет ли толк?
В конце-концов решила обойтись подручными средствами. На ближайшей помойке нашла кусок кожи от какой-то рыбы с остатками жира. Старательно измазала волосы, затем на несколько раз обсыпала золой и землёй. Противно было до жути, но что делать. Руки воняли, голова воняла, но когда я глянула на себя в ближайшую лужу, результат меня более-менее удовлетворил. Пугало с грязными всклокоченными волосами, но хотя бы прежнюю девушку я почти не напоминала, а остальное можно и потерпеть.
Вошедший мужчина выглядел бы вполне обыденно, если бы не слишком пристальный взгляд. Среднего роста, сухощавый, обычного телосложения. Длинные волосы, зачёсанные назад и схваченные обручем из светлого металла, открывали высокий лоб. Узкие губы обозначали лёгкую улыбку, но глаза…
Настоятельница чуть вздрогнула, чуть склонила голову.
— Приветствую вас в нашей скромной обители, магистр.
— И тебе привет, сестра настоятельница — мужчина склонять голову даже не подумал.
— Не желаете охлаждённого вина и фруктов?
— Да, неплохо было бы — мужчина демонстративно обмахнулся своим веером — Что-то сегодня жарковато даже для летнего дня.
Настоятельница снова чуть склонилась в поклоне.
— Прошу в комнату для гостей.
Пока мужчина с интересом оглядывался, настоятельница отдала нужные распоряжения прибежавшей на звук колокольчика монашке. Полагалось продолжить вежливый разговор, не беспокоя гостя, но появление мага-инспектора, одного из тех, кто был поставлен следить за порядком в городе, было слишком необычным. И настоятельница проявила излишнюю торопливость и любопытство.
— Ваше посещение — величайшая честь для нашей обители — мужчина снисходительно чуть приподнял уголки губ, обозначая усмешку — Надеюсь, повод для этого был не очень неприятный?
— А вы разве не знаете?
Настоятельница почти искренне удивилась.
— В моём храме за последнее время ничего предосудительного не происходило. Во всяком случае, мне об этом не докладывали — чуть поправилась она.
— А в городе?
— Что «в городе»?
— За действия своих жриц на улицах города вы уже не отвечаете?
—
