Голдман поднял трубку и набрал номер.
— Мюррей, мне сейчас нужен контракт на закупку фильма, цена три миллиона, картина называется «Ночи Даунтауна», мы покупаем ее у корпорации «„Ночи Даунтауна“, Инкорпорэйтед». Я сказал
— Вы можете составить эти контракты в полчаса? — недоверчиво спросил Винни.
Голдман отмахнулся.
— Это все заготовки, она впишет имена и цифры и все распечатает. Это займет сорок пять минут, — он встал. — Где негатив?
— В смотровом зале, — ответил Винни.
— Мне нравится, как вы работаете, Майкл. Продолжайте в том же духе.
Быстрым шагом Винни проследовал за Голдманом в его офис. Это была квадратная комната, стены которой были увешаны абстрактной живописью.
— Прекрасная коллекция, — сказал Винни.
— Вам следует посмотреть, что у меня имеется дома, — ответил Голдман. Он пролистал свой календарь. — Итак, я возвращаюсь из Лондона в субботу. Вы появитесь на студии в понедельник. Во вторник приходите на обед. Хотите, чтобы я позвал для вас девушку?
— У меня одна уже есть на примете.
— Замужем?
— Нет.
— Отлично.
Контракты были готовы. Винни внимательно прочел все условия, пока Голдман разговаривал по телефону: то сожалел о чем-то, то ловко отшучивался. Голдман был рассудительным человеком. В семь часов вечера контракты были вновь проверены и наконец подписаны.
Голдман вручил Винни два чека.
— Это деньги за фильм. А это стотысячная премия, первая выплата по вашему контракту.
Винни встал и пожал ему руку.
— Спасибо, Лео.
— Майкл, позвольте кое о чем вас спросить. Во сколько обошелся вам этот фильм?
— Шестьсот тридцать тысяч долларов, — ответил Винни.
Голдман разразился смехом.
— Вот это мне нравится! — воскликнул он. — Я-то считал, что не меньше миллиона восемьсот! Я заплатил вам больше, чем нужно! Не говоря уж о том, что вы послали к черту своих инвесторов, забрав десять процентов прибыли себе лично.
— У меня только два инвестора, и они разбогатеют быстрее, чем разбойники с большой дороги. Вы ведь тоже заключили хорошую сделку; за плохие вы не беретесь.
— Так всегда бывает, друг мой; двое подписывают соглашение, и каждый из них всегда знает что-то такое, о чем другому неизвестно. И в конце это срабатывает.
Винни внимательно посмотрел на Голдмана.
— Лео, что вам известно, о чем не знаю я?
Голдман позволил себе слегка улыбнуться.
— Сегодня утром не стало Кэрол Джеральди. Передозировка. Это гарантирует по меньшей мере десять миллионов прибыли от проката этого фильма; и я надеюсь посмертно получить для нее награду Академии. Вот увидите.
Винни сел в такси и посмотрел на свои чеки. Да, если бы он знал о смерти Кэрол, он получил бы, по крайней мере, еще миллион. Зато он добился для себя десяти процентов от прибыли!
Глава 11
Утром того дня, когда на Нью-Йоркском фестивале должны были показывать «Ночи Даунтауна», у Винни было три встречи. Сначала он встретился с Чаком в том самом кафе, где они впервые говорили о постановке фильма.
— Где ты был? — спросил Чак. — Вчера вечером я посмотрел фильм, это нечто потрясающее! А ты его даже не видел.
— Видел, вчера днем у Лео Голдмана из «Центурион пикчерс».
— Как ты добрался до Голдмана?
— Я же говорил тебе, что у меня есть кое-какие связи.
— Каково его мнение?
— Он в восторге. Заплатил мне за него три миллиона долларов.
Чак даже рот разинул; казалось, он лишился дара речи.
— Чак, с тобой все в порядке? — спросил Винни.
— Со мной… ох… я не знаю. А это хорошая сделка? Ты даже со мной не посоветовался.
— Это очень хорошая сделка, Чак, а в нашем контракте предусмотрено, что все переговоры веду я, и окончательное решение тоже остается за мной.
— Что ж, если там так сказано… Когда я получу свою долю?
Винни подал ему конверт.
— Вот твои деньги, первая выплата, — сказал он.
Чак разорвал конверт.
— Сто пятьдесят штук сразу!
— А вот это за сценарий и режиссуру, — Винни подал ему другой конверт.
Когда Чак открывал его, у него задрожали руки.
— Пятьсот девяносто семь тысяч четыреста двадцать пять долларов, — слабым голосом произнес он.
— Здесь твой вклад в триста тысяч и доходы с него.
— Это… это будет. — Чак устремил взор к потолку, пытаясь сосчитать.
— Всего семьсот семь тысяч долларов с мелочью, — сказал Винни. — Давай я тебе расскажу, из чего это складывается. Мы потратили шестьсот пятьдесят тысяч на съемки. Получили мы три миллиона, чистая прибыль — два миллиона триста пятьдесят тысяч. Из этих денег твоя доля за сценарий и режиссуру сто пятьдесят тысяч, моя доля за производство — двести пятьдесят тысяч.
— А как вышло, что ты получил больше, чем я? — спросил Чак. — Это мой фильм.
— На это есть две причины, — спокойно сказал Винни. — Во-первых, я занимаюсь юридическими вопросами, что обходится довольно дорого. Во-вторых, без меня вообще никакого фильма не было бы, у тебя не оказалось бы сейчас в руках три четверти миллиона долларов, и сегодня вечером твою картину не показывали бы на Нью-Йоркском кинофестивале.
— Ты прав, Майкл, — покорно согласился Чак. — Я не хочу показаться тебе неблагодарным.
— Продолжаю. Остается один миллион девятьсот пятьдесят тысяч долларов дохода. Налог составит чуть больше шестисот пятидесяти тысяч, получаем чистыми больше миллиона, которые следует распределить между спонсорами. Твоя доля сорок шесть процентов. Здесь все это записано, — сказал он, подавая Чаку документы. — Если бы фильм снимался на киностудии, они бы большую часть прибыли загребли бы себе, уж ты мне поверь.
Чак смотрел на чеки и кивал.
— Все правильно! — воскликнул он.
Позже Винни сидел с Томми Про в маленьком офисе в «Ла Богема», они пили кофе.
