Харт вел себя дружелюбно, но сдержанно; он, очевидно, привык к некоторому преклонению окружающих и принимал его по-королевски — как должное. Сьюзен была разговорчива и более открыта. С виду они хорошо подходили друг другу.
— Что теперь собираешься делать? — спросил Лео у Харта, когда они оказались в комнате и им подали напитки.
Сьюзен Харт заговорила прежде, чем ее муж сумел открыть рот.
— Раздумываем над парой предложений, — сказала она. — Боба все хотят заполучить.
Снова послышался звонок в дверь, и минутой позже Аманда вошла в комнату в сопровождении Марка Адера. Майкл подумал, что с самого своего прихода Адер был очень общительным и остроумным. Ему было около шестидесяти, он был совсем седой, в нем чувствовалась какая-то небрежная элегантность — вполне подходящий имидж для знаменитого новеллиста.
Когда они сели, Лео снова задал свой излюбленный вопрос:
— Как твои дела, Марк? Какими судьбами оказался на побережье?
— Главным образом занимаюсь борьбой с разными кошмарными проектами, — «Парамаунт» позвали меня сюда под предлогом того, что есть замечательная работа, а на деле оказалось, что это сущая ерунда. Полдюжины голливудских писак могли бы с этим справиться лучше меня. Какого черта они решили, что могут предлагать мне такой хлам?
— Они хотят, чтобы твое имя придало значительности их проекту, — вкрадчиво сказал Лео.
— Вечно ты что-нибудь этакое ляпнешь! — сказал Адер, но было видно, что он доволен комплиментом.
В комнату вошел человек в белом пиджаке и объявил, что обед подан.
Они обедали в комнате со стеклянными стенами, кафельным полом и множеством растений. Так как Адер пришел один, традиционное чередование «мужчина — женщина» за столом Аманды Голдман было нарушено, и Майкл сидел между Амандой и Марком Адером.
— Я в течение многих лет восхищаюсь вашими работами, — сказал Майкл Адеру, как только представился удобный случай. — Особенно мне понравились «Ледяные комнаты». Это была единственная книга Адера, которую он прочитал.
— Спасибо, — сказал Адер, просияв так, как будто это был первый комплимент в его жизни. — Лео сказал мне, что вы сделали выдающийся фильм и что после обеда мы сможем его посмотреть.
— Я сам только что об этом узнал, — сказал Майкл. — Надеюсь, когда вы увидите этот фильм, у вас не останется впечатления, что мои интересы ограничиваются только этим жанром.
— Буду иметь это в виду, — ответил Адер.
— Я сейчас работаю над одним проектом, и я подумал, что вы единственный из всех известных мне писателей, который мог бы его отделать на совесть.
— Майкл, — сказал Адер, — хотя вы здесь и новичок, но вас уже затянула чертова голливудская трясина.
Майкл засмеялся.
— Когда вы побольше узнаете о моих замыслах, вы поймете, что я говорю правду.
— Ну что ж, я слушаю вас, — сказал Адер.
Майкл оглядел компанию, чтобы убедиться, что все увлечены своей беседой.
— Вы помните роман, который назывался «Тихие дни»?
Адер кивнул.
— Я читал его еще в школе, в колледже делал по нему доклад, но, честно говоря, единственное, что я помню оттуда — это сцена, где доктор средних лет что-то поет для юной девушки.
— Это единственное произведение Милдред Парсонс; через год или около того она покончила с собой, прежде чем книга стала известна широкому кругу читателей.
— Я что-то припоминаю.
— Думаю, она могла бы сделать неплохую карьеру, — сказал Майкл, — и считаю большим несчастьем, что книгу так мало знают.
— Что ж, это достойные слова об умершем авторе. Надеюсь, что когда меня не станет, кто-нибудь будет так же добр ко мне. Ну, а почему вы считаете, что только я наделен уникальным талантом, чтобы обработать эту книгу?
— Потому что вы писатель такого же склада, как и Милдред Парсонс; ваш литературный вкус, как вы сами говорили, ни в какое сравнение не идет с этими голливудскими бумагомарателями; это тонкий вкус настоящего писателя. Роман легко переделать в сценарий, но я хочу, чтобы идея и композиция сохранились в том же виде, как у Парсонс. Диалоги в книге просто бесподобны — возможно, вы не обратили на это внимания в школьные годы, но когда вы снова прочтете роман, вы согласитесь со мной.
Майкл перевел дыхание.
— Послушайте, у писателей, как и у всех остальных людей, конечно, имеется собственное «я», но если за эту книгу возьмется голливудский сценарист, он переделает ее, перепишет заново, чтобы показать, насколько он хорош. А мне нужно показать, насколько хороша Милдред Парсонс, чтобы ее книгу можно было увидеть так же, как и прочитать, и для этого нужен очень тонкий писатель. Успех книги держится исключительно на том чувстве, которое вложила в нее она — это почти автобиография, — и я хочу, чтобы кто-то сумел влезть в ее шкуру и донести ее чувства и переживания до зрителей.
Адер задумался.
— Чувство — подходящее слово для характеристики этой книги, — сказал он. — Насколько я помню, в ней были именно искренние чувства без слезливой сентиментальности.
— Значит, вы уже знаете, чего я хочу, — сказал Майкл. — Все, что вам теперь осталось, — это снова прочесть книгу.
— Сделаю это с удовольствием.
— Я передам вам экземпляр до окончания вечера, — сказал Майкл.
Когда фильм закончился и Майкл принял поздравления присутствующих, Лео наклонился к нему и сказал:
— Я займусь Бобом Хартом, в твоем распоряжении Сьюзен.
Майкл встретил ее в коридоре, когда она возвращалась из дамской комнаты.
— Сьюзен, — сказал он, взяв ее под руку, — Лео там сейчас предлагает Бобу роль. Если можно, я хотел бы с вами немного об этом переговорить.
— Хорошо, — сказала она.
Через застекленные створчатые двери он провел ее в сад и усадил на скамью. Воздух калифорнийской ночи был наполнен ароматом тропических цветов. Майкл посмотрел ей прямо в глаза.
— Я хотел переговорить с вами, потому что мне кажется, что вам я могу сказать то, что никогда не скажу Бобу.
— Со мной так часто бывает, — сказала она, — начинайте.
Он подал ей экземпляр книги.
— Лео дает книгу Бобу, но мне хотелось бы, чтобы она была у вас обоих. У Боба сложилась удивительная карьера; у него были очень хорошие работы в разных фильмах, но я считаю, что те роли, которые доставались ему в прошлом, показали лишь малую часть того, на что он в самом деле способен.
Сьюзен Харт подумала.
— Пожалуй, с этим я согласна, — сказала она.
— В этой книге есть роль, которая даст ему возможность показать зрителям свой талант в совершенно новом измерении, а талант его, я считаю, огромен.
Он глубоко вздохнул.
— Эта роль потребует мужества. Бобу придется открыться совсем с другой стороны, этого ему еще делать не приходилось. В этой истории нет плохих парней, с которыми надо было бы сражаться, нет торговцев наркотиками или разбойников с большой дороги; действие происходит на берегу Тихого океана неподалеку от летнего домика. Эта книга полна значительности и подлинного чувства, и роль, которую я
