— Вы делаете мне предложение, от которого я не могу отказаться. А теперь скажите мне, какие еще у вас замечания к моему сценарию.
— По-моему, все остальное в порядке. Я уверен, что Бобу Харту и, в особенности, Сьюзен Харт будет что сказать; может быть, режиссер захочет что-то изменить, но в любом случае это не сможет испортить вашей работы. Я этого не допущу.
— А кто будет режиссером?
— Молодой постановщик по имени Элиот Розен. Он очень умен и способен тонко чувствовать; я думаю, он вам понравится.
— Что ж, приступаю ко второму варианту.
— Не пишите второй вариант. Просто вставьте ту сцену, а все остальное пусть будет как есть.
— Благодарю вас, сын мой.
Адер повесил трубку.
Закончив разговор, Майкл подумал, что пока все складывается удачно.
Зазвонил внутренний телефон.
— Да?
— Майкл, — сказала Маргот, — здесь сержант Ривера; я сказала ему, что у вас напряженное утро, но он настаивает на встрече.
Страх холодной змейкой пробрался под ложечку.
— Пусть войдет. — Майкл старался говорить спокойно.
На этот раз Ривера был один.
— Спасибо, что нашли для меня минуту, — сказал он, протягивая руку. — Я не отниму у вас много времени.
— Рад видеть вас, сержант, — сказал Майкл, пожимая ему руку и жестом приглашая сесть. Он указал на сценарий Марка Адера.
— Первый вариант сценария «Тихих дней» уже готов, и получилось прекрасно. Скорее всего, весной начнутся съемки.
— Я рад за вас, — сказал сержант, устраиваясь в кресле поудобнее. — Решил, что стоит сообщить вам свежие новости про дело об убийстве Мориарти.
— Отлично, я весь внимание. В газетах я ничего об этом не видел в течение нескольких недель.
— Я не выпускал информацию из рук.
— Вы уже арестовали кого-нибудь?
— Нет, и я не уверен, что это вообще произойдет.
Майкл не дал себе расслабиться и почувствовать облегчение.
— А почему?
— Похоже, это бандитское убийство, все просто и ясно; работа по заказу.
— У Мориарти были связи с мафией?
— Точно ответить на этот вопрос трудно, но смерть Мориарти была нужна кому-то, кто связан с бандитами, это сомнений не вызывает.
— Расскажите мне об этом.
— За рулем машины были низкопробный гангстер из Вегаса по имени Доменик Ипполито — настоящий мерзавец.
— Как вам удалось это выяснить?
— Какие-то туристы обнаружили Доминика, сброшенного в ущелье с высоты четырехсот футов в районе двадцать девятого Палмса, его отпечатки были в картотеке.
— А машина найдена?
— Доминик был в ней. Жуткая картина — сплошное месиво.
— Так вот как обстоит дело!
— Это еще не все; мы нашли в машине другие отпечатки, весьма любопытные.
У Майкла екнуло сердце.
— Да?
— Машина краденая; конечно, мы обнаружили отпечатки и ее хозяина, и его жены, и еще кое-что интересное.
— Расскажите.
— В машине были найдены отпечатки, принадлежавшие некоему… — он достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, взглянув на него, затем подал его Майклу, — Винсенто Майклу Калабрезе.
Майкл держал в руках свое собственное свидетельство о рождении.
— А кто он? — с трудом сумел выговорить он и положил бумагу на стол, чтобы Ривера не заметил, как дрожат у него руки.
— Он сын Онофрио и Мартины Калабрезе, и ему двадцать восемь лет. Вот и все, что я знаю; все это есть в свидетельстве.
Майкл, которому уже мерещились наручники, увидел проблеск надежды.
— Больше ничего выяснить не удалось?
— Ничего, и это очень трудно. Судя по всему, в мире больше нет никаких данных на этого парня — ни страховки, ни водительских прав, ни документов по социальному обеспечению; у него в жизни не было кредитной карточки или платежного счета в банке. Единственное, что о нем известно, что в восемнадцать лет он был арестован за угон машины (обвинения были сняты за недостаточностью улик), — тогда с него и сняли отпечатки. Так он оказался в картотеке ФБР. Но фотографии там не оказалось, почему — я не знаю.
Зато Майкл хорошо знал, почему.
— Вы хотите сказать, что выследить его невозможно?
— Невозможно. Но он почти наверняка втянут в банду.
— Почему вы так говорите? Потому что он итальянец?
— Да нет, просто в этой стране невозможно дожить до двадцати восьми лет и не иметь документов. А единственные люди, на которых у нас нет документов, это те, кто всю жизнь пользуется подложными или ворованными документами, то есть — мафиози.
— Итак, что все это означает?
— Вероятнее всего следующее: Мориарти был связан с кем-то из мафии; они не поладили. Калабрезе, или под каким он там именем сейчас живет, нанимает Ипполито, чтобы тот убрал старика, и едет с ним в машине, чтобы убедиться, что все идет по плану. Потом он всаживает пулю в Ипполито и сбрасывает его вместе с машиной, лишая возможности кому-либо поведать, кто его нанял. Но у Калабрезе не хватило ума стереть свои отпечатки в машине. Это кое-что о нем говорит.
— Что именно?
— Что организатор не он. В противном случае он бы сделал все, чтобы скрыть свои следы.
— Понятно. — Ривера был прав; он свалял дурака, но он был так напуган тогда, что вспомнил про отпечатки только позднее. — И каков же будет ваш следующий ход?
— Его не будет, — ответил Ривера, — но рано или поздно этот Калабрезе сделает ошибку и попадется. Я снял его отпечатки, так что если его арестуют, мне позвонят из ФБР.
— Сержант, буду с вами откровенен, — вряд ли из этого получится кино. История слишком туманна.
— Я так и думал.
— Но если вам когда-нибудь встретится с виду подходящее дело, надеюсь, вы мне позвоните. — Этой фразой Майкл давал полисмену понять, что он может идти, но Ривера не двинулся с места.
— Есть еще кое-что, что мне хотелось бы у вас спросить, — сказал он.
— Что именно?
— Видите ли, у этого парня, Калабрезе, первые два имени, как у вас, — Винсент и Майкл.
— Забавное совпадение, — сказал Майкл. Он снова почувствовал страх.
— Сколько вам лет, мистер Винсент?
— Тридцать.