— Здравствуйте, Майкл, — произнес он, пожимая ему руку. — Спасибо, что пришли.
Майкл молча кивнул.
— Разрешите представить вам этих джентльменов.
Все за столом встали.
— Это, — Джонсон указал на светловолосого японца, — мистер Матсуо Ямамото, глава компании, которая носит его имя.
Японец поклонился.
Они обменялись приветствиями. Английский язык Ямамото был чересчур правильным.
— Это, — продолжал Джонсон, — консультант господина Ямамото, мистер Яшамура.
Полный, низкобровый мужчина, стоящий за Ямамото, поклонился, но ничего не сказал.
Было еще трое японцев, двое из которых казались управляющими; третий не выглядел деловым человеком.
Затем Джонсон представил еще двоих.
— Это Норман Гелдорф, представитель фирмы «Гелдорф и Винтер».
Гелдорф пожал Майклу руку, но посмотрел на него недоверчиво.
— А это господин Томас Провенсано, помощник мистера Гелдорфа.
Томми Про протянул руку.
— Очень рад вас видеть, мистер Винсент, премного наслышан о вас.
Джонсон указал на стул:
— Садитесь, пожалуйста.
Майкл сел и стал ждать, пока он снова не заговорит.
— Я пригласил вас сюда, Майкл, чтобы еще раз обсудить кое-какие вопросы, затронутые на совете.
— Гарри, но я не вижу здесь никого из членов совета, кроме вас, — сказал он.
— Да, Майкл. Но мистер Гелдорф является главным доверителем части в сорок пять процентов акций «Центуриона».
Майкл сделал удивленное лицо.
— Я не думал, что акциями владеет кто-то еще, кроме членов совета.
— Возможно, это то, над чем Лео Голдман хотел бы предложить вам подумать, — произнес Джонсон.
— Я считал, что Лео владелец контрольного пакета.
— Не совсем. Лео голосует, как владелец контрольного пакета, но, как вы теперь видите, он пользуется этими акциями по доверенности.
— Понятно, — сказал Майкл, сохраняя свой удивленный вид.
— Это собрание было созвано для того, чтобы проинформировать господ Гелдорфа и Провенсано о финансовом положении «Центуриона» в данный момент.
— Сейчас Майкл, господин Гелдорф и я представляем большинство голосов в «Центурионе» и считаем, что можем поделиться этой информацией с господином Ямамото и его помощниками.
— Лео об этом знает? — спросил Майкл.
— Нет, Лео сегодня в Нью-Йорке. Господин Гелдорф и я считаем, что обсуждение с господином Ямамото можно провести и без него.
— Да, я полагаю так будет лучше, — сказал Майкл.
Гелдорф впервые за всю встречу заговорил:
— Господин Винсент, по желанию доверителей, я являюсь управляющим, и мне хотелось бы знать ваше мнение о текущих производственных планах «Центуриона». Включая вашу работу, конечно. Мне хотелось бы услышать об их доходности для студии.
— Мое мнение? — спросил Майкл.
— Да, пожалуйста. Вы единственный в совете, кроме мистера Голдмана, кто занимается кинопроизводством, и нам интересно знать ваше мнение.
Майкл деланно заколебался.
— Майкл, — произнес Джонсон, — я прекрасно знаю о вашем отношении к студии в целом.
— Конечно, — сказал Майкл, — «Центурион» дал мне возможность успешно работать.
— Тогда уж поверьте мне, что ваша откровенность в суждениях по поводу производственных планов целиком в интересах студии.
Майкл посмотрел на Джонсона и Гелдорфа.
— Я могу быть абсолютно уверен в конфиденциальности того, что я вам скажу?
— Да, можете, — сказали Джонсон и Гелдорф одновременно.
Майкл посмотрел на свое отражение в полированном столе.
— У меня есть несколько замечаний, касающихся управления студией, — произнес он.
— Каких? — спросил Гелдорф.
Майкл прямо посмотрел на него.
— Из того, что мне известно об истории «Центуриона», следует, что его репутация и успех основаны на реальной цене и высоком качестве картин. Картин, которые получили львиную долю наград Академии и принесли студии большой доход.
— Это так, — произнес Джонсон.
— Но теперь, похоже, времена меняются, — произнес Майкл.
— Что вы имеете в виду? — спросил Гелдорф.
— Текущий план включает в себя два проекта исключительной стоимости и при этом не очень качественных.
— И какие именно?
— Два проекта без названия: научно-фантастический фильм и фильм о вьетнамской войне.
— Вы читали сценарии? — спросил Джонсон.
— Да, читал.
— Вы видели сметы и производственные планы?
— Да, видел.
— И как, по-вашему, можно оценить шансы на успех этих работ?
— Ну, конечно, обе картины могут добыть много денег…
— По-вашему, могут?
— Мне кажется, что оба этих проекта крайне рискованны — более рискованны, чем все остальные предлагаемые фильмы.
— Почему? — опять спросил Гелдорф.
— У научно-фантастического фильма очень сложный сценарий, и требования сметы превзошли все ожидания. Производство фильма обойдется примерно в восемьдесят миллионов долларов…
— Что вдвое превышает стоимость самого дорогого проекта «Центуриона», так? — спросил Джонсон.
— Да, так.
— И как вы считаете, у фильма есть шанс вписаться в этот бюджет?
— Пожалуй, только шанс, не больше.
— Если бы этот фильм делали вы, Майкл, то сколько бы вам потребовалось, реально?
— Я не думаю, что мне удалось бы снять его дешевле, чем за сто двадцать пять миллионов, — ответил Майкл.
— Какой доход вы ожидаете получить от проката внутри страны? — спросил Джонсон.
— Ну, конечно, он будет больше, чем всегда, но, думаю, нельзя рассчитывать больше, чем на сто пятьдесят миллионов долларов.
— А это покроет расходы на тиражирование, производства и рекламу?
— Надежды невелики.
— Значит «Центурион» может понести убытки из-за этого фильма?
— Это вполне возможно.
— А что там с вьетнамским фильмом? Что вы думаете о нем?
