сжигают в печи, — было как-то не до этого. Злой буквально облился холодным потом, не зная, что предпринять. Просто вскочить и убежать не так-то просто: похоронный мешок — не туристический «спальник», в нем нет функции расстегивания «молнии» изнутри.
Но не только по этой причине он не мог бодро соскочить с каталки. Окоченевшему телу следовало вернуть жизнь и силу. Пока Злой медленно повышал температуру тела, начиная вновь ощущать руки и ноги, каталка вздрогнула, словно уткнувшись в стену. Рядом с головой что-то зловеще громыхнуло. И Злой ощутил, как носилки покатились по металлическим роликам в какую-то глухую, темную глубину.
Снова громыхнуло — на этот раз где-то у ног.
Кто-то бесстрастный внутри отчетливо произнес: «Поздравляю — ты в печке, парень!»
И Злой словно взорвался. Он бился внутри тесного мешка, стремясь разорвать тугой пластик. Пальцы все-таки попали в какую-то маленькую прореху — и с треском рванули материал, и он успел развернуться в тесном пространстве кремационной камеры прежде, чем громко ухнуло и обдало нестерпимым жаром.
Со всех сторон полыхнули газовые горелки. Пожалуй, секунды не хватило, чтобы вспыхнула влажная от пота одежда. В отчаянном броске Злой вышиб плечом автоматическую заслонку, кубарем выкатившись на подвижные носилки. Носилки по инерции откатились от жерла печи, а Злой приходил в себя, ощущая, как валит от него пар и тлеет одежда. От неминуемого ожога, наверное, спасла мерзкая жижа, толстым слоем покрывавшая лицо и волосы.
Первое, что он увидел в этой небольшой комнате, были вытаращенные от ужаса глаза уборщиков из «похоронной команды».
— Спасибо за солярий, — хрипло сказал Злой, спрыгивая с носилок. — Хорошо бы еще и душ принять!
Парни, похоже, не оценили шутку.
Некоторое время Злой стоял, разглядывая их в упор, потом сказал:
— Давайте считать, что вы все-таки сожгли меня. Хорошо? Поверьте, начальству не понравится, что я сбежал прямо у вас со сковородки. Согласны?
Уборщики так же молча кивнули.
— По крайней мере, не докладываете сразу…
Он подумал и добавил угрюмо:
— Не то я вернусь — и сожгу вас самих.
Сказал — и удивился собственным словам. Ведь он действительно мог это сделать — спокойно, без особого трепета части души, именуемой жалостью. Жалость — чувство его соседа по телу, все еще сохраняющего человеческие условности. Злому жалость была без надобности.
Угроза подействовала убедительно, и уборщики закивали активнее. Тем не менее на всякий случай он запер обалдевших парней в предбаннике крематория, предварительно разворотив им опознавательные браслеты, которые, как известно, служили заодно и приборами связи. Про побег все равно узнают — но хоть какая-то фора у него будет.
Злой быстро направился в подсобное помещение, где были свалены ведра, швабры, а также припаркованы роботы для автоматической очистки коридоров и туннелей.
Он отыскал шланг, рискуя драгоценными минутами, вывернул вентиль на полную мощность и, рыча от удовольствия, смыл с себя въевшуюся грязь, попутно с жадностью напиваясь ледяной, сводящей зубы водой.
Затем Злой напялил найденный тут же комплект технической униформы, надел белую каску со встроенным фонарем и навигатором. Ничего не скажешь — удобная штука. Не задумываясь, подхватил увесистую сумку с инструментами — и быстрым шагом направился в коридор.
Похоже, быть в бегах скоро станет для него нормой существования. С некоторым удивлением отметил про себя: напряжение бегства тонизирует его, насыщая кровь сладким эфедрином. Наверное, это своеобразная разновидность спорта, доступная не многим и для большинства заканчивающаяся плачевно.
У Злого не было определенного плана. Единственное, что он знал, — прежний вариант повторять нельзя. Когда за его поиски возьмутся всерьез, то в первую очередь, конечно, станут проверять вертикальные шахты, и прежде всего — вентиляцию. Нужно было все хорошенько обдумать, а для того — на какое-то время залечь там, где никто не будет его искать. Правда, нет никакой уверенности в том, что внутри «Андромеды» есть хотя бы кубический сантиметр такого места.
Он шел по узкому служебному коридору. Судя по данным навигатора, справа и слева находились лаборатории. За полупрозрачными стенами двигались темные силуэты: там шла будничная исследовательская работа…
Его передернуло от воспоминаний. Прикусив губу, Злой огляделся.
В коридор из лабораторий выходили широкие грузовые двери — для удаления мусора и отходов, надо полагать: в конце коридора он заметил знакомого вида мусорный шлюз со знаком биологической угрозы.
Как вариант можно было попробовать пробиться сквозь этот шлюз — как тогда, вместе с Шоном. Впрочем, вариант сомнительный: в тот раз у них был пистолет. Без него им, безусловно, пришла бы крышка среди агрессивных, прожорливых тварей. Насмотревшись местной экзотики, Злой уже не был уверен в том, что в здешней канализации не обитает что-нибудь пострашнее гигантских крыс, многоножек и змей. Так что соваться за пределы обитаемой зоны без оружия было не лучшим вариантом.
Точно: ему нужно оружие! Только где его взять?
Очень не хотелось связываться с ВБ. Это все равно что ворошить осиное гнездо: так еще неизвестно, когда его хватятся, но нападение на бойца внутренней безопасности вызовет мгновенную цепную реакцию. И он снова превратится в дичь.
Пожалуй, стоило поискать в лабораториях. Мало ли что здесь можно отыскать из того, что сойдет за оружие. Вспомнилась хреновина с проводом в руках лаборанта, из которой его уложили перед прочисткой мозгов. Да, мысль с лабораториями неплоха.
Злой снова осмотрелся. Один из лабораторных блоков был темен, и никаких силуэтов, соответственно, там видно не было. Наверняка это помещение на данный момент пустует.
Не раздумывая, он тронул ручку двери и удовлетворенно усмехнулся: блок не был заперт. Надо полагать, эти яйцеголовые не ожидают вторжения со стороны помойки.
Тут же поймал себя на мысли, что невольно стал с презрением и отвращением относиться к ученым — хотя никто не лишал научной степени его самого. Все-таки он здорово изменился. И не зря он теперь Злой, а не тот восторженный парнишка — Ник Кейси…
Едва он вошел, в помещении плавно разгорелся свет. И Злой пожалел, что решил вновь посетить лабораторию.
Или ему просто не везло с научными направлениями, попадавшимися на пути? Так или иначе, его снова начало мутить.
Работали здесь, правда, не с людьми, но то, что тут было сотворено с другими божьими тварями, не меньше заслуживало Нюрнбергского трибунала. За толстыми стенами больших вольеров вдоль стен двигались, шевелились, просто лежали неподвижно такие твари, на создание которых у матушки-природы попросту не хватило бы духу.
Злой невольно задержался напротив какого-то двухметрового чудовища, гипнотизировавшего его неподвижным взглядом. Это не было образным выражением: чудище, напоминающее гибрид волка и варана, сверлило его взглядом, от которого буквально цепенело тело. Раздвоенный язык мелко выныривал и так же исчезал в пасти, а Злой никак не мог оторвать взгляда от уродливой моды.
А потом тварь прыгнула. Настолько стремительно, что Злой не успел пошевелиться. Он среагировал лишь на гулкий удар: огромная пасть клацнула зубами по толстому стеклу. Зубы заскрежетали, оставляя царапины, и было явственно видно, как из зубных канальцев струится густой желтоватый яд.
Злой вжал голову в плечи и проследовал дальше, мрачно оглядывая живые экспонаты, которые неизменно бросались на чужака, стремясь прорваться сквозь закаленные стекла.
Наверное, создатели очень гордятся вот этим чудовищем, похожим на двухметрового скорпиона с гипертрофированными клешнями и усиленным ядовитым шипом на скрюченном хвосте. Просто невероятно, что ученые так уверены в надежности этих стекол, — казалось, бронированный монстр способен прошибать
