Переговорщики неделю с ними бодались, чтоб подешевле вышло. Наши им — сто десять, а те — сто тридцать пять. И ни в какую!
— Вот жлобы!
— И когда весь договор кроме цены был согласован, приехал Марков и стал настраивать «Оракула». Ты врубаешься, Макс?
— Врубаюсь!
— И вот в последний день их французский торгпред по нашей наводке ляпнул: «Согласны на сто десять». И все подписали! А потом эти «лягушатники» волосы на себе рвали! Ты суть улавливаешь?
— Улавливаю, Юра! Только после этого нет никакого желания отдавать эту штуку Борзенко. Он политикан продажный! А мы бы все в мирных целях…
— Согласен, Макс! Очень заманчиво. Но пока это шкура от неубитого медведя. Не будем ее делить…
— Я не делю! Но представь, увидел шикарную мадам, нажал кнопку на «Оракуле», и она сразу согласна. Как те французы в Марселе.
Они продолжали мечтать, спускаясь по трапу. Потом в очереди у паспортного контроля и на площади перед аэропортом.
— Смотри, Максим. Вон тот блондин, что в нашем самолете летел. Будь у меня прибор, я бы из этого парня террориста сделал. Сунул ему бомбу, и беги, куда я сказал.
— Этот тип и так бандит. Посмотри, какие плечи широченные. Он трезвый, а это подозрительно!
— Ну, мы с тобой тоже трезвые, но не культуристы. Смотри, этот бандит нас обогнал. Он сейчас сядет в такси и укатит…
Так и случилось!
Олег Крылов один сел в такси и укатил к центру Парижа. Там на узкой улочке рядом с магазином «Тати» должна быть гостиница, куда через день приедет Варвара, Марина и вся их группа.
Странно, но Рим запомнился больше всего мотоциклистами и карабинерами.
Нет, конечно, здесь был Ватикан, Колизей, фонтаны и развалины у Капитолийского холма.
Это знакомо по множеству фильмов, плакатов и картинок в школьных учебниках. Все безумно интересно, но ожидаемо.
А мотоциклисты действительно поражали. Они были не в коже с заклепкам, а в костюмчиках и при галстуке. И их в городе была тьма тьмущая!
Они, жужжали, как пчелиный рой. Они ревели, рычали, грохотали. На светофорах они юрко протискивались между машинами, а потом срывались с места, как на самых отчаянных гонках.
Мотоциклетный вой перекрывали только сирены карабинеров с мигалками…
Вслед за Римом промелькнула маленькая печальная Пиза с башней, которую очень хотелось подтолкнуть и поставить в нормальное вертикальное положение.
Потом была веселая, яркая Флоренция с ее огромным Давидом, потрясающим собором и стаями голубей на площадях.
Последний этап — многолюдная и трагическая Верона. Сотни туристов толпятся во дворике, где под балконом стоит доступная для всех Джульетта.
Сотни тысяч мужчин уже сфотографировались с ней, обнимая ее и полируя до блеска ее медные плечи и груди.
Но вот Италия осталась позади.
Когда автобус проезжал через Альпийские перевалы, Марина спросила про Олега, который собирался встречать их в Париже.
Но Варя не смогла толком его описать.
— Понимаешь, Олег — это Олег Крылов… Савенков — это наша голова, а Крылов — это действие. Это разведчик, боевик, актер. Каждый раз попадает в переделки. В него даже стреляли много раз.
— Отлично. Значит, с его приездом мы сразу в переделку попадем.
— Возможно, и попадем. Но мы победим…
Только в первый момент Люба испугалась, и разозлилась. Но уже в коридоре, выскочив из номера Марины и Вари, она стала думать о том, как сохранить деньги, полученные от Гридина. Он может заявиться к ней в Москве и потребовать возврата денег. Работа-то не выполнена.
Хуже того, она от испуга растрепала о нем и его Оксане. Так он может потребовать и возврата в пятикратном размере.
Вопроса нет, возвращать она не будет в любом случае. Но что может быть дальше?
Не станет же он из-за такой суммы киллера нанимать? Пошумит немножко, но денег назад он не получит…
Утром в парижской гостинице Любу отловили двое незнакомых соотечественников. Они за маленькую услугу предложили сумму, которая в три раза превышала то, что мог потребовать от нее Гридин.
В автобус Люба вспорхнула, улыбаясь.
— Все собрались? Отлично, едем на обзорную экскурсию по Парижу. Нас будет сопровождать замечательный гид. Он бывший поляк. Збигнев знает здесь все. И специально для вас он покажет вам музей парфюмерии, где можно дешево отовариться. И еще одна новость. С нами поедут двое моих друзей из Москвы. Знакомьтесь: Максим Вдовин и Юрий Ткач. Свободные места у нас есть. Наши подружки Марина и Варя решили осматривать Париж сами. Ну, скатертью им дорога. Проходите ребята.
Но ребята почему-то стояли рядом с водителем и глупо улыбались. Максим бросил несколько фраз, которые не были слышны из-за шума мотора. Автобус притормозил и открыл переднюю дверь.
Несостоявшиеся туристы выскочили на шумную Парижскую улицу.
Люба посмотрела на них с недоумением, но без злобы — деньги-то они уже отдали.
Олег остановился в этой же гостинице. Она была небольшая, но несколько одноместных и потому наиболее дорогих номеров осталось…
Когда они втроем вышли на улицу и прошли первые сто метров, захотелось остановиться и переспросить друг друга: «Мы действительно в Париже?»
На этом бульваре под Монмартром вполне можно было снимать фильм и о Стамбуле, и о Пекине, и об Анголе.
Обо всех странах сразу! Обо всех, кроме Франции!
Прямо на улице стояли столы с горами привозного барахла. Рядом были забегаловки с яркими вывесками, с запахами жареного мяса и индийских пряностей. Вокруг раздавались гортанные призывные возгласы на всех языках. И продавцы, и большинство покупателей были лицами африканской, китайской или арабской национальности.
И все-таки это был Париж.
Не самый центр, но, как говорят в Москве — «внутри Садового кольца».
Еще поразило обилие мусора… Несколько месяцев назад хулиганы или террористы взорвали в Париже пару бомб. И местные власти повелели заварить все урны в городе.
Теперь стоят они такие красивые и массивные. Как танки с задраенными люками. Стоят пустые. А рядом лежит то, что должно быть внутри…
То есть, рядом взрывать можно, а внутри — не велено.
Глупость! Волюнтаризм какой-то…
Нужный банк они нашли сразу. Адрес не вызывал сомнений — единственная парижская улица, которую знают везде — Елисейские поля.
Похоже, что здесь уже давно не пахали и не сеяли. От полей осталось одно название. Правда, и у нас
