Возможно, надо будет все уничтожить».
Ехать по адресу некой мадам было уже поздно. Воспитанные и утонченные французы не любят незваных визитов.
Особенно, если это в вечернее время. Для них это так же неприлично, как покупать вещи в дешевом магазине «Тати». Или, как запивать элитный сыр кока-колой.
Это варварство!
Ровно в восемь утра Олег спустился на второй этаж и постучал в номер. Дверь открылась почти сразу, за что Варвара получила выговор от гостя:
— Вот так! Охраняй вас после этого. Никакого чувства опасности…
— Но пока тихо, Олег.
— Это так кажется. Те двое, что Гридина в Москве били, вполне возможно где-то рядом. Надо постоянно об этом думать. Они и в холле могут нас караулить, и на улице…
При этом он подошел к окну и, как делают во всех шпионских фильмах, стал изучать обстановку, чуть отодвинув край шторы…
Париж уже проснулся, но суматохи не было…
Местные арабы уже открыли свои лавки и лениво раскладывали товары на столах.
Вот пробежала пара школьников, очевидно опоздавших на свой первый урок.
Почти напротив входа в гостиницу стояла синяя машина, а за двое мужчин курили и оживленно разговаривали. У одного из них фигура с короткой шеей, а у другого яркая круглая лысина на макушке. Лиц почти не было видно, но жесты этих людей напоминали кого-то…
Олег точно видел этих типов совсем недавно.
У пассажиров синей машины закончился перекур, и они сели в салон.
Странно, но они оба сели с левой стороны. Вероятно, так удобней было наблюдать за входом в гостиницу. Олег видел, что они прильнули к автомобильным стеклам, как к самолетным иллюминаторам…
Синяя машина продолжала стоять на своем посту…
Отпрянув от окна, Олег рванулся к телефону. Через минуту он уже говорил с Москвой:
— Это ты, Марфин? А что, Савенкова нет? Ты передай ему, что у нас порядок, идем к цели… Попроси просмотреть списки тех, кто летел в Париж вместе со мной. Мне нужны двое мужчин. Им лет сорок, сорок пять… Скажи шефу, что это друзья Игоря Гридина. Он поймет!
Потом Олег вылетел в коридор и вскоре вернулся с высоченной испуганной негритянкой в белоснежном фартуке.
— Варвара, ты объясни ей, что у меня нет никаких поползновений на ее честь… Так, спроси, есть ли здесь черный ход? Короче, как покинуть здание, не светясь перед главным входом?
Через минуту неприступная негритянка, зажав в кулаке пять долларов, провела их во внутренний дворик через кухню при ресторане…
Потом пришлось очень долго звонить в дверь на противоположной стороне, пока за ней не появилась черненькая, но очень миловидная рожица. Девица была чем-то похожа на горничную, но в полтора раза ниже.
За свои пять баксов она провела троицу через склад, а потом через зал магазина и открыла дверь, ведущую на бульвар…
По дороге Олег два раза менял такси. Кроме того, надо было позавтракать.
Нельзя воевать на голодный желудок!
Именно так они и представляли себе мадам Бежар.
Дверь им открыла аккуратненькая французская старушка.
Именно — французская!
Таких дам нет ни в Москве, ни в Рязани. И дело здесь не в чертах лица, во всем облике, в глазах, в жестах. Здесь другая жизнь…
Олег вспомнил недавний репортаж по ТВ. Встретились две сестры. Одна из них после войны уехала из Парижа с нашим парнем и в нашу деревню. И вот встречаются: мадам с собачкой и типичная рязанская баба…
Это точно, что бытие определяет сознание, одежду и внешность…
Как только Варвара сообщила, что они сопровождают Марину Маркову, мадам Бежар не только перешла на довольно сносный русский, но и попросила «величать» ее Марией Владимировной.
Такая вот она французская старушка.
— Проходите, дорогие мои. Милости прошу! Я проведу вас в комнату Валентина. Но, к сожалению, господина Маркова там нет.
— Это понятно! Но вы помните, Мария Владимировна, тот день, когда вы видели его в последний раз?
— Милый Олег, вы меня обижаете! Конечно, в моем возрасте лучше помнят молодые годы, чем то, что произошло неделю назад…
— Как неделю?
— Ровно неделю! Господин Марков был у меня в прошлую пятницу. Он часто приходит и работает в своей комнате. До сих пор об этом знала только я. Сказать можно только мадам Марковой. Правда, Валентин не говорил, что вы, Марина, будете с друзьями…
— Но, Мария Владимировна, вы даже документы у нас не спросили.
— А картина! У Валентина была ваша маленькая карточка. И он заказал ваш портрет. Отличная работа… Но вы побледнели, милая моя. Понятно, что многое для вас неожиданно.
— Очень многое? Я не знала, что муж жив.
— Вот это моя вина. Мне надо было вас подготовить. Но у меня не было времени. Господин Марков появится с минуты на минуту…
Ее правоту подтвердил осторожный звонок в дверь. Все замерли, и вскоре звонок повторился…
Воскресший Марков вошел и, не обращая ни на кого внимания, обнял свою жену. Они стояли и целовались, как влюбленные перед свадьбой.
И вообще, дальнейшие пять минут напоминали эпизод из трогательной мелодрамы. Только зрителей было меньше. Но все женщины добросовестно и вдохновенно плакали, а Олег, получив разрешение мадам Бежар, вытащил сигареты и проскочил на кухню…
Несмотря на все уговоры, Мария Владимировна заявила, что она хозяйка, и торжественный обед это ее «святая обязанность».
Она попросила Крылова немного помочь ей на кухне.
— Ах, как жаль, Олег, что вы не привезли из Москвы буханку «Бородинского». Эти французы совершенно не умеют делать черный хлеб. И горчица у них сладкая…
— Но вы родились здесь?
— Да, я родилась в Париже, но мама меня приучила ко всему нашему. Жить в России, это моя мечта!
— А у нас, Мария Владимировна, все наоборот. Московская элита покупает дома в Лондоне и мечтает жить там.
— Дураки! А если серьезно, Олег, то это не элита, а дерьмо…
Обед начался весело, но Марина сразу заметила, что Валентин очень насторожен. Откровенный разговор не получится, если она не скажет все.
