поворотом.
Савенков, оставшись наедине с Ниной Ивановной, планировал молчавшую весь вечер старушку настроить на откровенный разговор.
Ее бункер не давал ему покоя!
Но разговор Нина Ивановна начала сама:
— Славные у вас друзья, Игорь Михайлович.
— Да! Друзья с сорокалетним стажем.
— Школьные?
— Да, Нина Ивановна.
— Это редко бывает! Я только в кино такое видела. Помните, друзья по реке на плоту плавали. И их тоже было трое.
— Хорошая мысль, Нина Ивановна. И нам стоит на плоту сплавать? Я им предложу.
— У вас не получится. Работаете вы много. Вот ваш генерал всего-то на два часа и смог вырваться. А он настоящий генерал?
— Настоящий, Нина Ивановна. Или почти настоящий. Он полицейский генерал.
— С Петровки?
— Оттуда! Проницательная вы, Нина Ивановна! Не взять ли мне вас к себе на работу?
— А вы сыщик?
— Вроде того! Вы же слышали тут за столом о «Сове» разговор был. Это мое детективное агентство. А Павленко его основатель, спонсор.
— Он очень богатый?
— Да, не бедный. Он, Нина Ивановна, бизнесмен по строительной части.
— Понятно! Это мне очень подходит, что вы сыщик.
— Почему?
— Вот вы, Игорь, точно говорите, что я проницательная? Я давно заметила, как часто вы на мой сейф поглядываете. Заинтересовались?
— Сейф?
— Да, сейф! А вы его как для себя называли? Чулан? Склад? Бункер?
Савенков заметно смутился. Он планировал совсем другой разговор. Ловкая старушка! Пока не он, а она «выкачивает» информацию. Очень методично и ненавязчиво…
И со словом «бункер» она в точку попала.
— Верно, Нина Ивановна, заинтересовался я вашим бункером. Уж очень необычное сооружение. Значит это ваш сейф?
— Да, но дальше будет еще интересней. Я хочу показать вам сейф. Мне так очень надо! Я почему-то доверяю вам. И вашим друзьям…
— И правильно, Нина Ивановна! Мы хорошие честные люди.
Солнце зашло, но было еще достаточно светло. Они прошли через калитку, возле которой сегодня утром Савенков воевал с одуванчиками.
Потом они пересекли молодой, пушистый газон и оказались перед входом в бункер, который оказался сейфом.
Нина Ивановна извлекла из сумочки огромный ключ гаражного замка, открыла тяжелую дверь и сразу же включила два фонарика, которые были прикреплены к стене. Они светили в белый потолок…
На задней стенке пятиметровой камеры из простых досок был сбит стеллаж. На нем аккуратно размещались обычные картонные коробки разного размера, а в центре, прямо перед глазами стоял чемодан.
Черный, кожаный, перетянутый ремнями. Необычным было то, что на его пузатом боку крепился большой, с ладонь медный орел. Одноголовая и однокрылая птица.
— Вот это, Игорь, мои сокровища. В коробках так, ерунда. Нет, это вещи ценные, но исключительно для меня…
— А что там?
— Вот магнитофон «Комета». Он давно уже не работает, но под него я сорок лет назад танцевала с человеком, который мог бы быть моим мужем. Но не случилось! Лирика это, старческие воспоминания. Но выбросить не могу…
— У меня, Нина Ивановна, тоже много такой лирики.
— А вот в этом черном чемодане действительно ценные вещи. Очень дорогие, но не мои… Я не очень религиозный человек, Игорь, но не хочу уходить, не вернув этот долг.
— Нина Ивановна, вы просто вынуждаете меня заявить, что мы с вами еще сто лет будем рядышком сорняки полоть.
— Я не об этом, Игорь. Не о своем здоровье. Я теперь другого боюсь. Уж очень много людей вдруг вспомнили об этом чемодане.
— А что в нем?
— Большие ценности. Очень большие ценности! Чемодан, как вы видите, немецкий.
— Трофейный?
— Можно и так сказать? Сейчас об этом много говорят. Перемещенные ценности, конфискованные, украденные у Германии. Я хотела все это вернуть. Написать дарственную и просто отнести в их посольство. Но Никита Сергеевич сказал, что так делать нельзя. Что может быть международный скандал.
— Кто такой Никита Сергеевич?
— Это юрист. Я к нему обратилась с просьбой нужную бумагу составить.
— Он видел, что там внутри?
— Конечно, Игорь. Он даже опись составил, фотографии сделал. И сказал, что пока это надо держать у себя и никому не говорить…
— Где-то он прав, Нина Ивановна.
— Потом он сказал, что это лучше продать. Он намекнул, что я могла бы купить особняк во Флориде и сто лет в богатстве купаться…
— Странный юрист.
Он прилетал в Амстердам шестой раз.
Его уже не так волновали городские красоты, каналы, ветряные мельницы и квартал «Красных фонарей».
Думалось только о деле, о документах, о цене на автомобили и о будущем перегоне. Это главное!
Работа есть работа!
Правда, в этот приезд он попытается решить еще одну проблему. Самый главный вопрос, который должен вывести его из финансового кризиса.
Ефим Уколов даже улыбнулся, оценив пришедшую к нему в голову столь обтекаемую формулировку. Везде вокруг большой финансовый кризис, а у него свой маленький…
У каждого есть свои заморочки и свой кризис! Для алкаша — это хроническая нехватка денег на бутылку. А для банкира — отсутствие сотни миллионов баксов.
А Фиме Уколову, случайно попавшему в автомобильный бизнес, не хватало всего тридцати тысяч баксов…
Когда он брал в долг, то был уверен, что быстро их «прокрутит». Он думал, что через два-три месяца удвоит сумму, возвратит долг и спокойно начнет свое дело.
Смешная фраза — «крутить деньги». Ее знает вся страна, но мало кто представляет, как это делается. Многим чудится некое колесо, в которое, как белку, запускают деньги. Потом оно долго вращается с дикой скоростью. А после остановки оттуда вынимают вдвое больше денег.
Той суммы, которая осталось у Ефима после прокрутки долга, хватило чтоб снять стресс в первый день…
Все правильно! Все подчиняется общему закону сохранения денег в природе. Если двое крутят
