одинаковую сумму, и у одного она удвоилась, то у другого уменьшилась.
И еще один прокол сделал Ефим Уколов. Он не у того взял в долг!
Его приятель Гера не был лохом. Деньги он дал при свидетелях, при двух бугаях с бритыми затылками.
И бумажку Гера взял по всей форме.
Тогда, в восторге от легкого получения крупной суммы, Ефим не обратил на это внимания. Но последние дни он начал понимать, что Гера знал все заранее. Знал, что он покупает себе вечного раба за эти деньги.
Уже пять дней Ефим Уколов сидел «на счетчике». Через месяц его долг превратится в тридцать пять тысяч, через два — в сорок.
Что остается делать?
Нечего делать! Есть лишь один выход. Надо быстро и кардинально решить вопрос с черным немецким чемоданом, на котором сидит орел с одним крылом!
Тетка Нина должна его понять! Она же всегда говорила, что ее племянник шалопай, но она его любит…
В бункере было мрачно и прохладно. Савенков предложил пойти к нему на веранду и там продолжить разговор. Он еще до конца не понял, что за проблема у его соседки Нины Ивановны Горюновой.
А старушка, запирая свой дачный сейф, продолжала пояснять ситуацию.
— Я недавно эти описи чуть не потеряла. Целый день везде искала. Потом пошла в магазин. Прихожу домой, а они лежат себе прямо на столе. На самом видном месте.
— Понятно, Нина Ивановна! Но вы сказали, что много людей об этом чемодане вспомнили.
— Не очень много. Но племянник стал приставать, чтоб я все это продала. Он у меня шалопай! Занялся продажей автомобилей. Из Амстердама их пригоняет. Я знаю, что это самый страшный город. Возможно, оттого и долги у него какие-то появились…
— Понятно! А кто еще интересовался вашим чемоданом.
— Еще сосед просил денег на новую квартиру.
— А сосед-то, откуда знает?
— Он не совсем сосед. Он мне почти как муж был. Мы с ним несколько лет вместе жили. Пока он был свободен…
— Он что — сидел?
— Нет, Игорь, что вы. Избави бог! Он очень порядочный человек. Просто он был три раза женат. Официально женат, а в перерывах я с ним жила. Чемодан я ему показала очень давно.
— С соседом вашим все понятно. Но зачем это ему сейчас новая квартира понадобилась.
— Он опять жениться собрался. Говорит, что нашел ту, которую искал всю жизнь. А без квартиры она не соглашается…
— А вы, Нина Ивановна, решили чемодан на даче спрятать? От греха подальше, так?
— Да. Я этот участок тайно купила. Никто не знает. А ключ от этого сейфа я вам, Игорь, оставлю. На всякий случай.
— Хорошо! Но я не так часто здесь бываю. Теперь мы с вами только в субботу увидимся.
— Нет, Игорь. В субботу меня здесь не будет. Как раз двадцать пятого числа ко мне должен приехать журналист Дима Азаров. Он сказал, что я очень ему нужна. Он для газеты научную статью готовит о какой- то реституции. Вы, Игорь, не знаете, что это такое?
— Знаю, Нина Ивановна. Это как раз и означает возврат ценностей, захваченных в ходе войны.
На этот раз Ефим Уколов собирался перегнать в Москву не обычную старенькую иномарку, купленную по цене металлолома, а почти новый «Мерседес». Наверняка, ворованная машина, с фальшивыми номерами и липовыми документами.
Давая задание, Гера нарисовал радужную картину. Если Фима пригоняет «Мерседес», то счетчик останавливается. Если доставляет еще один, то нет трети долга…
Итак, четыре ходки и он свободен! Такая вот прокрутка получится!
Ефим был уверен, что в аэропорту его встретит Семен Чернис. Это важно, но никак не связано с автомобильными делами.
Семен Давидович совсем из другой компании! Он очень смешной парнишка. Романтик и поэт! Ему еще и тридцати нет, а он всю Европу знает, как свои пять пальцев. Уже пять лет Семен Чернис колесил по столицам Старого Света…
Чернис старался забыть некоторые детали своего переезда на Запад. Без этих мелочей все было бы очень красиво! Примерно, как исполнение детской мечты.
Но любая мечта требует денег!
Тогда, за месяц до прощания с родиной, Семен приобрел готовую фирму и под нее смонтировал кучу липовых документов. Тут и договор о поставке из Германии пяти вагонов спирта в бутылках, и согласование с таможней, и телеграмму МПС о возможном хранении товара на их складах.
Одним словом, все, к кому потом приходил Семен, ни на минуту не сомневались, что этот спирт реально существует! Никто не думал, что это воздух или «пшик», как говорят в Одессе.
И Чернис активно продавал воздух, получая крупные авансы. За три недели он успел собрать почти четверть миллиона долларов.
А к концу четвертой недели, именно в день «прибытия вагонов в Москву» он уже улетал в Париж…
Они познакомились случайно.
Здесь, в Амстердаме, рядом с ювелирной фабрикой «Даймонд».
Ефим, услышав русскую речь, машинально подошел к группе туристов. И Семен любил потолкаться среди своих, среди русскоязычных.
Когда группа нырнула внутрь большого красного здания, предвкушая возможность обменять привезенную с родины валюту на «бриллианты из Амстердама», Семен и Ефим остались одни. Переглянувшись, они протянули друг другу руки.
Весь вечер Сема Чернис водил нового друга по кабакам. А в полночь повел в квартал Красных фонарей.
Через несколько дней они почувствовали себя старыми верными друзьями.
Семен Чернис, который все эти годы свободно общаясь со всякими голландцами, датчанами и шведами, всегда чувствовал дистанцию.
Вероятно, в каждом человеке, как в военном самолете, заложена система «свой — чужой». Ты можешь общаться с какой-нибудь амстердамской красоткой или с жителем Брюсселя, можешь выпивать с ними, улыбаться, а что-то в твоей черепушке все время будет сигналить: это чужой, чужой, чужой…
В Москве Семен Чернис был чистокровным евреем. А здесь, вдали от Садового кольца любой рязанский парень был для него ближе, чем парижский иудей.
В первый же вечер Ефим сообщил Семену, что когда-нибудь он будет очень богатым. Он скупит все эти амстердамские кабаки. И все «Красные фонари» будут светить только для них.
— Ты представь, Семен, у тетки чемодан добра, а я единственный наследник. Целый чемодан! А в нем не мелочь, не кольца, серьги и браслеты. Там крупные ценные вещи. Я видел букет с камнями, что-то вроде короны!
— Диадема?
— Может быть! Но это очень красиво. И все блестит, все в бриллиантах и изумрудах.
— А это не стекляшки из Китая или Чехии? За сто баксов можно как раз чемодан этих побрякушек
