Ивановну, которая столько раз прощала своего неверного соседа. Действительно, погулял в молодости, а после шестидесяти пяти мог бы и остепениться.
А эта новая его краля — пробы негде ставить. Все деньги с Вавилова тянула. Он, возможно, и решил к Нине Ивановне подкатиться, денег в долг взять.
И как обычно без отдачи. Да что с нее возьмешь? Одно слово — Горюнова…
Этим утром в юридической конторе Никиты Сергеевича Рубина было многолюдно.
Савенков не стал прорываться без очереди. Он спокойно сел на свободный стул рядом с секретаршей и стал ждать.
Ему повезло, когда девушка по звонку шефа на минутку забежала в его кабинет. Савенкову хватило этого времени, чтоб под недоуменными взглядами посетителей пролистать журнал учета клиентов, еженедельник и несколько документов, лежащих на столе «командного пункта».
Очевидно, Савенков нашел в этих бумагах нечто, позволяющее больше не томиться в очереди. Когда пришла секретарша, он встал из-за ее стола, протянул свою визитную карточку и громко произнес:
— Передайте Рубину, что мне нужна срочно встреча. Я по делу об убийстве гражданки Горюновой!
Если ты не просто человек, а подозреваемый в убийстве, то все твои действия воспринимаются несколько иначе. Под особым углом зрения!
Рубин явно суетился. Нет, он не был испуган. Но был излишне приветлив и услужлив. Он выскочил из своего угла, пожал руку в легком поклоне, затребовал для гостя кофе, предложил расположиться у приставного столика.
Возможно, он всегда такой. Но после того, что Савенков увидел на столе у секретарши, у него был повод насторожиться.
— Надеюсь, вы знаете, Никита Сергеевич, зачем я здесь?
— Увы! Ни сном, ни духом, как говориться. То есть, я знаю, что моя клиентка госпожа Горюнова убита в субботу, но это все, что я знаю!
— Точно, все!
— Точно! А вы, Игорь Михайлович, как я понимаю, частный детектив. Агентство «Сова». Красиво звучит! И со смыслом! Такая птица даже ночью все видит и слышит.
— И очень когти цепкие. Захватит кого — не выпустит.
— У вас прямо зловещий тон, Игорь Михайлович. Если вы меня решили зацепить, то зря. Пустой номер! Горюнова, она просто моя клиентка, которая решала имущественный вопрос. Детали, уж извините, я от вас скрою. Так требуют наши правила и юридическая этика.
— Этого я и не требую. Но, скажите мне, в котором часу вы пришли в квартиру Горюновой в субботу?
— Стоп! Не надо меня так грубо ловить. Не был я у Горюновой в субботу двадцать пятого числа.
— Отлично! Понятых у нас хватит. Я вызываю следователя для изъятия еженедельника вашей секретарши.
— Зачем?
— Там есть хорошая запись за пятницу: «Согласовать встречу с Горюновой на 9.30». И стрелочка на субботу. А в субботу вы не работаете, значит, встреча на ее квартире. А убита она была в девять тридцать… Дальше объяснять?
Рубин отскочил к своему столу, схватил трубку прямой связи с секретаршей и прокричал:
— Анастасия, немедленно уничтожь свой еженедельник. Немедленно! Сожги, порви, в туалет спусти! Завтра новый заведешь!
Савенков во время этой тирады встал и, подойдя поближе к Рубину, ехидно прошептал.
— Зря вы так, Никита Сергеевич! Вы же явно себя выдаете. Важна не запись, а ваша реакция на нее. Значит в ней что-то страшное для вас…
— Ничего там нет!
— Но представьте, что у вас в приемной сейчас пять-шесть свидетелей. На суде они сообщают, как после вашего звонка испуганная Анастасия схватила еженедельник и побежала в туалет. Что подумают присяжные?
Рубин опять поднял трубку:
— Настя, ты еще не ушла? И не надо. Оставь все, как было.
Они вернулись к приставному столику и заняли исходную позу, погрузившись в мягкие кресла.
— Вы правы, Игорь Михайлович. Эта запись и моя реакция на нее дают основание подозревать. Но не был я у Горюновой в субботу. Хотел, но не был! Не получилось. По семейным обстоятельствам.
— И алиби есть?
— Есть.
— Жена засвидетельствует?
— Нет! Любовница.
— Тоже не самое беспристрастное свидетельство. Ваша дама, некоторым образом, тоже заинтересованное лицо.
— Нет! Она скажет правду.
— Крутится у меня в голове, Рубин, коронная фраза нашего великого Станиславского: «Не верю!»
— Понимаю! Но я действительно не был у Горюновой в субботу утром. Хотел, но не смог оторваться от Валерии! Она у меня такая…
— Понимаю, Рубин.
— Плохо еще и то, что Анастасия действительно договорилась с Горюновой.
— Плохо, Рубин, не только это! Вещи в квартире Горюновой разбросаны. Но шкафы не трясли, ящики не вскрывали. Искали нечто крупное. Чемодан, например! А вы единственный, кто знал, что хранила у себя Нина Ивановна.
— Но вы тоже знаете! Значит, не я один был в курсе.
— Молодец, Рубин! Вы вновь обретаете форму юриста.
— Да, шок прошел.
— Вы, Рубин, один из немногих, кто знал о чемодане с орлом! Кстати, как вы узнали о смерти Горюновой?
— Мне вчера позвонили.
— Кто?
— Не знаю. Он не назвался, но сообщил о ее смерти и сказал, что я главный подозреваемый. И еще он сказал, что чемодан не нашли!
— И что хотел этот инкогнито?
— Встретиться хотел. В каком-нибудь пустынном месте. Я, конечно, бросил трубку! Очень трудно разговаривать на такие темы без подготовки. Да еще с неизвестным.
— Хорошо, Рубин. Ваша версия мне понятна. Ее трудно подтвердить, но трудно и опровергнуть. Будет правильно, если вы будете сразу же сообщать мне и о таких звонках, и обо всем, что связано с этим делом…
— Обязательно, Игорь Михайлович!
— Следователь, кстати, может вас и не вызвать. Раз в квартире нет чемодана, то, возможно, нет и связанных с вами бумаг. А самому вам проявлять инициативу нет никакого резона…
Его взяли в квартире…
Дима Назаров долго стоял под мощной струей прохладного душа и не слышал настойчивых звонков в дверь.
Он понял, что происходит, только тогда, когда до него донесся грохот ударов и шум вышибаемой входной двери…
