Да! Фонарик Крылов зажег только через пять секунд. И если бы до этого кто-то свалился на него со стремянки, вполне бы мог случайно наколоться на отвертку…
Метро было уже закрыто. Вернее, оно еще не открылось…
Выходить на трассу и ловить машину Олег не хотел. Это опасно и глупо! Вполне можно нарваться на милицейский патруль с проверкой документов…
Сейчас это не так страшно, но завтра, когда проявится труп в соседнем доме, о ночном прохожем могут вспомнить.
Олег перебежал пустынную улочку и снова углубился в заросли. И это был уже не садик у дома, не сквер, а большая роща, переходящая в лесной массив. Здесь можно спокойно дождаться потока первых тружеников, спешащих к метро.
Удобней всего оказалось на детской площадке. Там под навесом был длинный низенький стол. Это не на голой земле! И есть крыша над головой.
Растянувшись на фанерном ложе, Олег задался коварным вопросом: спать или не спать?
Лучше потерпеть еще полтора часа и принять вертикальное положение еще до прихода собачников. Это очень любопытная публика, а лишние свидетели сейчас не нужны.
Ему было, чем занять себя эти полтора часа…
Лицо убитого он рассмотрел. По возрасту это вполне мог быть Вавилов.
Олег никогда его не видел и знал лишь по рассказам старушек.
И ключ от квартиры Горюновой у него вполне мог быть. Как у временно приходящего мужа.
Итак, допустим, что это был Вавилов. Он просто пришел он за чемоданом на антресолях. И если бы не второй визитер, то Олег взял бы и скрутил старика.
И сейчас Вавилов сидел бы уже в кутузке, а журналиста, возможно, выпустили бы…
Но сейчас все только запуталось! Мог Вавилов убить Нину Ивановну? Мог! Но кто тогда убил его?
Если убийца один, то это не Вавилов!
Олег чувствовал, что очень хочет спать. А весь анализ ситуации сводится к примитивным и дурацким вопросам…
Через несколько часов он выложит всю информацию Савенкову и пойдет спать. Пусть мудрый шеф «Совы» сопоставляет факты, анализирует. И вообще, пусть начальство решает, как дальше ловить этого убийцу…
Этого или эту?
Простая мысль заставила Олега даже приподняться на его жестком лежаке…
А действительно, почему это убийцей не могла быть прекрасная Галина из «Хозяйственного магазина».
Она знала о чемодане. Это раз!
Она любила деньги. Это два!
Она не любила Вавилова. Это три!
Ей хорошо, конечно, получить большие деньги и Вавилова в придачу! Но гораздо лучше только деньги и без Вавилова…
С помощью этого чемодана старик покупал «молодую» невесту. Но Галина Семеновна сама могла проделать тот же финт и прикупить себе молодого жениха.
Тут есть с чем сравнивать! Тридцатилетний парень или Вавилов? Это две большие разницы! Тут не высшая математика, тут простая арифметика.
Олег встал и попытался припомнить виденный им силуэт в дверном проеме. Но он представлялся ему бесполой тенью. Разве что в брюках.
Пытаясь помочь своей памяти моторикой, Олег закрыл глаза, сгруппировался, как тогда на кухне, бросился вперед. Он резко повернул голову в сторону воображаемой двери…
Мелькнувший в его сознании силуэт обрел довольно пышный, виляющий женский зад…
Олег решил повторить опыт еще несколько раз. Он напрягся, готовясь к прыжку, и с закрытыми глазами «ворвался в холл квартиры».
Хорошо, что никто не видел его на детской площадке в пять утра. Это была еще та картинка!
Редакция газеты «Актив» оказалась более внушительной, чем ожидал Савенков. Охрана щеголяла в камуфляже. В коридорах сверкал мраморный пол и дубовые двери. В кабинетах было обилие молоденьких редакторов, кожаных кресел и импортной техники.
Редактор издания Илья Фокин, приглашая Савенкова, был предельно учтив и любезен: «Я мог бы приехать к вам, но обстоятельства так складываются. Не могли бы сами вы приехать ко мне. Я буду весьма вам признателен и благодарен»…
В телефонном разговоре Фокин ни разу не упомянул Дмитрия Назарова, своего ведущего корреспондента, который печатался под псевдонимом Азаров.
Или он чего-то опасался, или таким образом проявил уважение к Савенкову. Мы, мол, солидные люди, и так понимаем, о чем пойдет речь.
Савенкова явно ждали в редакции. Ребята на входе пропустили моментально. Чуть взглянули на паспорт и сразу, чего обычно не делается, взяли «под козырек».
А тремя ступеньками выше его уже ждала длинноногая девушка от Фокина. Она вела Савенкова по витиеватым коридорам, постоянно оглядываясь и улыбаясь какой-то импортной улыбкой.
Фокин встретил сыщика, как самого высокого гостя.
— Мне очень неловко, уважаемый Игорь Михайлович. Мне, мне надо было к вам приехать! Хотите кофе, виски, коньяк? Понятно, я тоже на работе.
— Я за рулем!
— И я за рулем! Но в переносном смысле. Наша газета мчится вперед, а соседние издания так и норовят подрезать, в бок ударить и грязью обдать.
— Понимаю, Илья Васильевич. В нашем деле тоже рулить приходится.
— Совершенно не то, дорогой Савенков! У нас, в средствах массовой информации совсем иной мир. Зависть, подставы, погоня за рейтингом. Страшная вещь! Все ниши уже заняты. И поднять себя можно лишь утопив соседа или угробив коллегу журналиста. Это я в переносном смысле сказал!
— Но пока у вас все в порядке. Ваш «Актив» в первой десятке, как я понимаю?
— В первой пятерке! А в интеллектуальной среде, которая не читает бульварные листки, то даже в первой тройке! Но крах может наступить буквально завтра. Вы меня понимаете?
— Крах? Из-за Назарова?
— Именно! Если бы Дмитрий писал о сексе или о политике, то это не так страшно! А его конек это борьба с преступностью и чистота рядов соответствующих органов…
— Да, это очень острые темы.
— Именно, товарищ Савенков! Боролся с оборотнями, а сам старушку убил. Нет бы хулигана или полицейского! А старушка, это совсем другой спрос и другой эмоциональный подтекст. Вы меня понимаете?
На Петровке Савенков бывал часто. Его старинный друг генерал Дибич никогда не отказывал ему в аудиенции. И делал он это открыто, хотя понимал, что в какой-то момент контакт с «Совой» может выйти ему боком.
Он хорошо знал, что не все методы этого детективного агентства находятся в рамках закона. Как старый правовед, Дибич четко знал, что это не есть хорошо.
Но как профессиональный сыщик он понимал, что иначе нельзя. То есть работать иначе можно, а получить результат нельзя.
Правильно говорят, что должна быть война с преступностью.
