разговаривал не с Артемом, а сам с собой. Или с портретом Президента на шкафу
– Да.
– Рядом новая десятиэтажка. Дом сорок семь 'А'. В том районе…
– Огромное…- Стрельцов набрал полную грудь воздуха, чтобы рассыпаться в благодарностях, но следователь, по-прежнему глядя в сторону, скорчил недовольную физиономию и сделал несколько энергичных жестов в стиле 'гуляй, проваливай'. Пришлось выдыхать, ссыпать велеречивые благодарности обратно и, воспользовавшись настоятельной рекомендацией сотрудника прокуратуры, проваливать.
Когда Стрельцов удалился, Игорь Юрьевич перевел дух. Разговор получился не сказать, что неприятным – нелегким. Беседа даже вышла за планируемые рамки; изначально Данилец не собирался посвящать постороннего человека в некоторые пикантные подробности расследуемого дела. Игорь Юрьевич намеревался показать Стрельцову фотографии и, в случае узнавания, на скорую руку организовать официальное опознание с понятыми. А если потерпевший никого не узнает, то подсунуть ему для подписи свежую редакцию допроса, где отсутствует упоминание о приметах депутатского сынка, несправедливо оскорбленного посредством обливания слабоалкогольным пойлом. Кроме того, следователь, что греха таить, планировал снабдить Стрельцова определенной информацией. Из вредности и в пику разным Тумановским прихвостням. Нужно им дело замять – пусть разбираются с жалобами и ходатайствами 'терпилы'. Мужик он с деньгами, адвоката хорошего наймет, шум подымет…вплоть до Генеральной прокуратуры. Кардинально, конечно, ничего не изменится, но авось кое-кому икнется. И Игорю Юрьевичу зачтется. Наверху. Нет, не в приемной Калинина-старшего и не в Генеральной, а в канцелярии небесной. Ведь не просто так, а за правду радел.
Вместе с тем особо откровенничать и вываливать на Стрельцова большой объем информации с многочисленными подводными камнями и собственными версиями и догадками следователь не собирался. Данилец хотел сообщить ему о результатах проведенного накануне опознания (обошлось без эксгумации, хватило фотографий трупа с характерными татуировками на предплечьях и спине – преступник, произведший 'термическую обработку' только головы и кистей рук, трупа серьезно просчитался) и поведать в чью группировку входил 'опознанный труп'. Кроме того, кратко указать на причины возможного прекращения дела и выдать минимальные сведения о лицах, которым это выгодно. Не более… Иносказания, намеки – не в счет.
Однако планы с реальностью, известно, сочетаются довольно плохо. В процессе беседы Данилец вдруг понял, что Стрельцов жалобами и ходатайствами забрасывать инстанции не будет, адвоката также едва ли наймет и, вообще, его намерения лежат, как модно ныне выражаться, не в границах правового поля. Бумагу марать, заявления строчить и правду искать – явно не его методы. Судя по прямым, незавуалированным вопросам, 'потерпевший' твердо решил бороться с бессилием правоохранительных органов по-своему и самовольно присвоить аналогичный статус убийцам своей жены. И переводить преступников в разряд потерпевших он, очевидно, намеревается посредством жестокого членовредительства, вплоть до смертоубийства.
Подобные устремления у Стрельцова, конечно, не на лице написаны, но догадаться о них легко. По крайней мере, Данилец в этом уверился сразу и бесповоротно. Также как и в том, что разбираться Стрельцов ни в чем не будет. Доказана вина или нет, имеется твердая уверенность в том, что именно данные лица убили его супругу или же есть только смутные подозрения в их причастности к преступлению, 'потерпевшему' до лампочки. И место жительство Величева он выяснял явно не для того, чтобы с одним из вероятных убийц своей жены общаться на отвлеченные темы в домашней обстановке. Чаи распивать или особенности созревания злаковых культур в зоне Нечерноземья обсуждать они друг другом точно не будут.
Человек дошел до ручки и собрался свести счеты с… обидчиками. А поскольку следователь сам до него довел информацию, что его обидчиками являются Туманов и его присные, то в скором времени, вполне вероятно, у кое-кого начнется…интересная полоса в жизни. И, очень похоже, не белая. Если Стрельцов доберется до…объектов своей неразделенной страсти.
Впрочем, до одного-то точно добраться не сложно. Данилец, прости господи, самолично наводку дал. 'До чего докатился',- пожурил себя Игорь Юрьевич,- 'чуть ли не в подстрекательство ударился, а еще старый сотрудник органов прокуратуры. Ай-ай-яй'.
При этом никаких угрызений совести следователь не испытывал, укоризна была хоть и внутренней, но наигранной. Да, рассказал кое-что, осветил темные углы, намекнул, где Величев проживает, однако точный адрес ведь не назвал. И не подбивал бедолагу Стрельцова на подвиг – иди, мол, снеси башку идолищу поганому, растерзай басурмана лютого.
А что в мозгах у потерпевшего происходит, то не его, следователя, забота. Тем паче следователя отстраненного. У Стрельцова своя голова на плечах есть. На вид: нормальная голова, без повреждений. Пусть и шевелит ее содержимым. Вознамерится мстить – флаг ему, нет – два флага. К тому же не факт, что Стрельцов на серьезные шаги пойдет, на словах все герои, а на деле… Может передумать, испугаться или что-то помешает – Величев из города уедет, например, или сам Стрельцов приболеет, или землетрясение- наводнение случится, да мало ли что. Посему тренированная совесть старого прокурорского работника помалкивала. В тряпочку.
Вместе тем, при всех сомнениях в осуществлении тех благих устремлений, что не были написаны на лице потерпевшего, за здоровье и телесную неприкосновенность Величева ручаться грешно. Предложи какой-нибудь безумный букмекер сделать ставку на целостность и сохранность Величевского организма в течение пары ближайших недель, Данилец бы не согласился. Слишком велик риск расставания с кровно заработанными, учитывая умонастроения, мотивы и комплекцию 'терпилы'. Найдет ведь он Величева и не сдержится, пользуясь протокольным языком, применит физическую силу. Величев, справедливости ради, тоже тот еще 'хлюпик', но…что-то подсказывало Игорю Юрьевичу: случись драка, Тумановскому бригадиру несдобровать.
Дай бог, если просто драка. Без ножей, цепей, кастетов, ружей и прочих опасных приспособлений.
Хотя…
Ведь следователю по большому счету уже стало не интересно, что там дальше между Стрельцовым и ребятишками из Тумановского ОПГ произойдет. И произойдет ли вообще. Банкира-мецената при любых раскладах не достать, ближний круг тоже, наверное, не зацепишь, а с тем, что дело забирают, он смирился. Пусть делают, что хотят. Свой профессиональный (а где-то и человеческий) долг Данилец выполнил (насколько обстоятельства и вышестоящие благодетели давали), даже информацию слил напоследок, а прочее, извините, не в его компетенции. И не в его силах. Конечно, Стрельцов ему более симпатичен, чем отморозки из преступной группировки, но по гамбургскому счету…
Судьба их рассудит.
А ему еще дело подшивать…
Дождь закончился.
Выдохся, как бегун на марафонской дистанции, иссяк, и только редкие – самые упорные и вредные – капли срывались с крыш и ветвей и норовили стукнуть по носу или упасть за шиворот. Водосточные трубы, оправдывая свое название, играли бравурный марш и выплескивали на землю бурлящие потоки. Солнце по-прежнему не показывалось, но фиолетово-свинцовые тучи уплыли на восток, а им на смену приползли молочно-серые облака.
То ли так было на самом деле, то ли Артему просто показалось – стены прокуратуры высасывали из него силы быстрее, чем комар кровь из вены, – но на улице посветлело. Воздух стал прозрачнее и чище. Стрельцов несколько раз глубоко вдохнул и…поежился. И отнюдь не по причине попадания дождевой капли за шиворот. Разговор со следователем дал столько…пищи для размышлений, что…впору испугаться. А по плечу ли унести ношу?
В голове царил полный сумбур. И чтобы хоть как-то упорядочить мысли, пережевать, переварить
