лишились этого удовольствия, мадам.
– Слава Богу, мы не пуритане, – хихикнула Фортейн. – Я слышала, они считают купание едва ли не смертным грехом. Поверь, при дворе есть много джентльменов, с которыми неприятно стоять рядом. Осторожно, Кайрен, не расплещи воду.
Кайрен насмешливо поднял брови и легко скользнул в чан.
– Неужели вы не знаете, мадам, что я наполовину силки?
– Что такое силки? – удивилась она.
– Человек, который может принимать образ тюленя, или тюлень, умеющий оборачиваться человеком. Так гласит легенда.
– Вот как, – усмехнулась она, поглаживая под водой его плоть. – А когда вы становитесь тюленем? И как же в таком случае мы сумеем зачать ребенка?
Он ощутил, как твердеет его любовное копье, а прикосновение ее сосков к груди еще больше воспламенило желание.
– Хочешь узнать, как совокупляются силки? – поддразнил он и, повернув жену к себе спиной, сжал упругие груди, ущипнул маленькие соски и принялся покусывать уши и затылок. – Силки стремится утвердить господство над подругой, – продолжал он.
– Неужели? – удивилась Фортейн, зазывно потираясь ягодицами о его чресла. – И как он это делает, сэр?
Кайрен, не отвечая, обнял се за талию, прижал к себе и нашел крохотную драгоценность ее женственности, которую и стал ласкать.
– Но у силки нет таких шаловливых пальцев, – охнула Фортейн.
– Зато есть у людей, – пробормотал он, горя вожделением, зная, что она отвечает тем же. Дубовый чан был достаточно широк для того, что он задумал. Поэтому он нагнул ее, пока Фортейн едва не коснулась лицом поверхности воды, потом, стиснув ее бедра, скользнул сзади в тесный женский грот, чего раньше никогда не делал.
Фортейн от неожиданности застыла и едва не упала в воду, но, к счастью, Кайрен крепко держал ее. Он начал двигаться медленно, почти лениво; длинный толстый отросток ласкал стенки чувствительного прохода, разжигая огонь ее голода к нему. Фортейн почти сразу уловила ритм и стала встречать каждый выпад своим. Голова кружилась от наслаждения, которое он ей дарил. Фортейн тяжело дышала, с каждым вздохом посылая по воде крохотные волны.
– Вот так, – выдавил он, – совокупляются силки. Он покрывает женское тело своим и берет ее.
Он вонзился глубже, и Форгейн томно застонала.
– Ах-х, Кайрен, еще, еще! – просила она, вдавливаясь в него маленьким задиком. Его горячее дыхание шевелило прядки ее волос.
– О, ведьма, ты околдовала меня, лишила мужественности, а я еще не насытился! – пожаловался он. Его любовные соки вырвались на волю, но он по-прежнему оставался твердым и полным голодной похоти. Выйдя из нее, он ловко выпрыгнул из чана, увлек Фортейн за собой, бросил на постель и снова овладел, входя глубже, глубже, глубже.., так что Фортейн судорожно втискивала в рот кулак в напрасной попытке заглушить крики.
В комнате было холодно, и все же Фортейн вся горела. Обвив длинными ногами талию мужа, она привлекла его к себе, впилась зубами в мускулистое плечо, провела ногтями по спине кровавые борозды.
– Еще, черт побери! Еще! – приказывала она, и Кайрен, не помня себя, подчинился, погружаясь раз за разом в распаленное тело. Фортейн тихо вскрикнула, когда напряжение стало таким невыносимым, что ей показалось, будто она умирает. Мир растворился, исчез, взорвавшись ослепительными искрами, и она летела все выше и выше. И вдруг рухнула вниз, в сладостное забытье, окутавшее любовников.
Когда она пришла в себя, оказалось, что он уже встал и нежно обтирает ее салфетками любви. Фортейн молча наблюдала за ним из-под полуопущенных век.
– Я хорошо обучила тебя, – прошептала она.
В ответном взгляде Кайрена светилась неприкрытая страсть.
– На этот раз я хочу большего, Фортейн, – признался он и, опустившись на колени, взял в руки свою мужскую плоть и потерся о губы жены раз, другой, пока из-за белых зубок не показался маленький острый язычок и нерешительно коснулся рубиновой головки. – Вот так, радость моя, так, – шептал он, дрожа от предвкушения.
Она открыла рот и покорно позволила ему проникнуть внутрь. Кайрен глубоко вздохнул, зажмурился, когда она принялась сосать любовное копье.
– Ах, моя Фортейн, что ты со мной делаешь! – бормотал он, ощущая, как плоть набухает все больше, пока не заполнила теплую пещерку. И только тогда неохотно отстранился.
Фортейн трясло от возбуждения. В самых смелых мечтах она не представляла, что возможно такое. Неужели другие женщины ублажают мужчин таким же манером? Ее груди налились и ныли до такой степени, что, казалось, вот-вот взорвутся, заветное местечко увлажнилось хмельным вином сладострастия и стало невероятно чувствительным. Но тут муж скользнул вниз, закинул ее ноги себе на плечи и припал к вратам ее лона.
– Пожалуйста, – охнула она. – Пожалуйста! Настоящий мед и мускус. Жаркая, влажная и такая желанная! Ее крохотная горошинка распухла и пульсировала. Он коснулся ее кончиком языка, и Фортейн громко ахнула. Но Кайрен продолжал играть со сладким бугорком, а Фортейн извивалась и стонала, пока волна экстаза не накрыла с головой. И в эту минуту он вошел в нее, попав в шелковистые тенета и медленно проникая все дальше. Фортейн самозабвенно обхватила его ногами.
– Бесстыжая маленькая ведьма, – простонал он, двигаясь все быстрее, – Я люблю тебя!
Он нашел губами ее губы и стал жадно целовать, не заботясь о том, что причиняет боль. Но и Фортейн было все равно. Их страсть превосходила все мыслимое и немыслимое.
– Ты так ненасытен, муж мой, – прошептала она. – Надеюсь, ты не изменишься с годами. Ах! Ах-х! Ах- х!
Блаженство росло, росло и снова раскрыло ей свои объятия.
– Я тоже люблю тебя, дорогой, – выдохнула она, накрывая одеялом себя и мужа.
Они проснулись на рассвете, когда солнце протянуло в комнату золотые лучи-щупальца. Огонь давно погас: большой чан мешал теплу распространиться. Фортейн чихнула – раз, другой, третий. Муж пошевелился, тихо выругался и подошел к камину, чтобы отодвинуть чан, но места не было. Встав на колени, он разворошил угли, но они давно прогорели. Кайрен тоже чихнул.
– Вот черт! – выругался он. – Похоже, у меня лихорадка.
– Да и у меня тоже, – вздохнула Фортейн. – Ты не мог бы развести огонь?
– Придется спуститься вниз и принести угля. От этого осталась одна зола, – пробормотал Кайрен, шмыгая носом.
Фортейн, не выдержав, громко хихикнула и поспешила успокоить расстроенного мужа:
– Впредь нам урок, Кайрен: прежде чем любить друг друга, нужно сначала хорошенько вытереться и не спать на влажной постели в холодную ночь. Пожалуй, лучше нам одеться и пойти погреться в зале. Слуги приберут комнату и выльют воду из чана. А мне не мешало бы съесть немного овсянки и выпить горячего сидра с пряностями.
– Согласен, – усмехнулся он, смешливо сверкнув глазами. – Зато вчера мы неплохо развлеклись, моя ненасытная женушка, верно?
Фортейн засмеялась.
Закончился апрель, и настала пора расставания с Ольстером. Кайрен собрал католические семьи, а также холостяков и незамужних женщин, согласившихся покинуть родину. Всего было четырнадцать человек, в основном фермеры, кроме Брюса Моргана, находившегося в подмастерьях у отца и успевшего стать хорошим кузнецом. Собирались в дорогу также медник, кожевенник, сапожник, два ткача, два рыбака и знахарка мистрис Хэппет Джонс, приехавшая из Эннискиллена, откуда ее изгнали протестанты, считавшие ведьмой. Прежде чем они решились покарать “нечистую силу”, мистрис Джонс собрала вещи и улизнула в Магуайр-Форд. Она не принадлежала ни к какой религии, просто слышала, что в Магуайр-Форде относятся к иноверцам куда терпимее, чем во всей
