остались бы такими же слабыми, как у малыша брата. Твой дядя Карл был тихим мальчиком и с огромным трудом научился передвигаться. Даже сейчас иногда можно заметить, какая у него странная походка.
– Я все гадал, откуда у него это, – отозвался Чарлз. – Ты ведь была старше отца, верно?
– На три с половиной года, – призналась Жасмин, – но никто не придавал этому значения. Думаю, что родители от души обрадовались, когда он взял любовницу, доказав этим, что может быть настоящим мужчиной. Ты ведь знаешь, какие слухи ходили о твоем дедушке, короле Якове. – Она улыбнулась и погладила сына по руке. – А ты, сын мой? Какой-нибудь леди уже удалось украсть твое сердце?
Чарли покраснел.
– Я – племянник короля и, пусть родился не в законном браке, все равно остаюсь родственником его величества. Придворные дамы неизменно ко мне добры, – признался он, лукаво блестя глазами.
– Жаль, что мама так и не вышла за принца Генри, – вздохнул Генри Линдли. – Сейчас королем был бы ты, и притом куда лучшим, чем недотепа Карл. Сознавая силу своей власти, он не может принять ни единого верного решения без того, чтобы все не перепутать и не испортить. И попробуй с ним не согласиться! Он не терпит ни критики, ни возражений.
– Не так уж он плох, – заступилась за короля Жасмин.
– Ошибаешься, мама. Даже если намерения у него самые добрые, все равно получается черт-те что. Зато наш Чарли по крайней мере счастливо отделался от такой жены, как Генриетта Мария. Мало того что гордячка, так еще и ханжа! Благочестивая католическая фанатичка! Само ее существование причиняет немало неприятностей Карлу.
– Генри! Вспомни, что твой зять католик. Разве ты слышал от меня подобные высказывания? Откуда такие предрассудки? Не так я тебя воспитывала! – возмутилась Жасмин.
– Мама, я не против католиков! – воскликнул маркиз. – Просто практичен и откровенен. И то же самое сказал бы, будь она фанатичкой-пуританкой. Религиозные распри опасны для страны. Англия меняется, и не в лучшую сторону.
– Англия несколько веков отдавала предпочтение одной вере, – вмешался Кайрен. – И не столько народ, сколько правители.
– Народ тоже, – грустно уточнил Генри.
– А мне казалось, что здесь празднуют мой день рождения, – ухмыльнулся Чарли. – Надоело обсуждать политику и религию. Поймите же, мы вместе и вряд ли еще когда-нибудь соберемся таким тесным кругом. Скоро наша сестра уедет на край света. Сегодня я хочу есть, пить и предаваться воспоминаниям. Ах, какие были времена! Вы помните, как мы все удрали во Францию, потому что мой дел, король Яков, и бабка, королева Анна, решили, что Джемми Лесли – идеальный муж для мамы?
– И он целых два года искал нас, потому что никто не хотел признаваться, где мы спрятались, – поддержала смеющаяся Индия.
– Пока мадам Скай не сжалилась и не просветила его намеком, достаточно прозрачным, чтобы даже последний болван сообразил, что к чему, – добавил Чарли.
– Он отыскал нас только потому, что последовал за прабабкой во Францию, когда та отправилась сообщить маме о смерти дедушки, – заметила Фортейн. – И папа действительно оказался прекрасным мужем и заботливым отцом.
– За исключением тех случаев, когда он ведет себя как упрямый осел и не поддается ни на какие уговоры, – фыркнула Индия.
– Кровь Христова, Индия, – упрекнул Генри Линдли, – неужели ты все еще таишь зло на беднягу Гленкирка? Я думал, ты давно его простила. Он сделал то, что, по его мнению, было правильно.
– О, я простила его, – отозвалась Индия, – просто не могу забыть, как он едва не лишил нас с Девом первенца.
– Лучше уж вспоминать наше детство, – отмахнулась Фортейн. – Как весело мы жили, когда мама отправлялась ко двору, а мы оставались с прабабушкой Скай и прадедушкой Адамом!
Какого вороного пони он подарил тебе, Индия!
– Я просила пони едва ли не с пеленок, – хихикнула Индия. – А в три года, Фортейн, ты каким-то образом ухитрилась залезть на спину пони, потом вывела его из стойла и шагом поплелась во двор, гордая своими успехами!
– А ты ужасно обозлилась, что я посмела сесть на твоего пони, и на следующий день прадедушка Адам подарил мне серого пони в яблоках, с темными пятнами на крупе. Я назвала его Веснушкой.
– Но как ты влезла на пони? – допытывалась Индия.
– Генри помог, – лукаво ответила сестра.
– Генри?! – пораженно повторила Индия. Маркиз Уэстли покаянно склонил голову.
– Я не ожидал, что Фортейн появится во дворе, – признался он, – а Фортейн так хотелось посидеть на лошадке! Я ужасно боялся, что мама узнает, поэтому проскользнул в конюшню с заднего хода и притворился, что изумлен не меньше остальных, когда она сделала круг по двору. Фортейн так и не проговорилась, кто был ее сообщником, за что я ей бесконечно благодарен.
Как ни удивительно, мать весело рассмеялась.
– Повезло, что вы всегда были вместе и жили в дружбе и согласии. Моя несчастная Отем вырастет в одиночестве. Между ней и самым младшим братом разница в двенадцать лет. В Гленкирке никого не осталось, кроме Патрика, а в свои шестнадцать он куда больше интересуется девушками, чем малышкой сестрой.
Вечер прошел весело и непринужденно. Назавтра Генри Линдли вернулся домой. Индия с мужем уехали в Окстон, а Чарли отбыл ко двору. В Королевском Молверне остались Жасмин с двумя дочерьми и Кайрен. Чудесный старый дом окутала меланхолическая тишина. Фортейн и Кайрен старались не отходить друг от друга, и Жасмин их понимала. Скоро влюбленным предстоит расстаться.
Приехавший гонец сообщил, что экспедиция отплывает из Грейвсенда в середине октября.
– Глупо ехать в Лондон, когда “Роза Кардиффа” пришвартована в Ливерпуле! Ты отправишься прямо туда, – решила Фортейн, и мать согласно кивнула. – Корабль отплывет за колонистами, и ты встретишься с судами Леонарда Калверта… – Она вопросительно взглянула на мать:
– Где, мама?
– Кейп-Клир, недалеко от побережья Ирландии, – подсказала мать. – Корабли должны пройти этим путем при пересечении пролива Святого Георга и перед выходом в море.
– Утром нужно послать весточку лорду Балтимору и подтвердить наше участие в экспедиции, – продолжала Фортейн. – И предупредить ирландцев, чтобы вовремя были в Дандолке. Я провожу тебя в Ливерпуль.
– Ни за что, – твердо возразила Жасмин. – Поеду я, а ты попрощаешься с Кайреном здесь. Нам некогда возиться с дорожным экипажем, а проделать верхом такое долгое путешествие ты не сможешь. Это слишком рискованно, Фортейн. Если хочешь родить здорового ребенка, с которым можно совершить тяжелое плавание, ты останешься в Королевском Молверне.
На этот раз Фортейн без споров сдалась, поняв, что мать права.
– Я не стану противиться, но как бы мне хотелось подольше побыть с тобой, Кайрен! – вздохнула она.
На следующий день все депеши были разосланы, и в течение нескольких недель курьеры постоянно курсировали между поместьями. Рори Магуайр передал, что в назначенное время доставит будущих колонистов в Дандолк. Пришла пора и Кайрену покинуть Королевский Молверн и молодую жену. Фортейн изнывала от тоски.
– Мы сошли с ума, – всхлипывая, твердила она. – Такое опасное предприятие! Что, если судно застигнет шторм? Вдруг оно потонет и мы больше никогда не увидимся?
Она разрыдалась, насквозь промочив его рубашку.
– Мы уже говорили об этом, родная, – тихо успокаивал Кайрен. – Новый Свет – наша судьба. В старом мире у нас нет будущего.
Он нежно погладил ее по растрепанным рыжим волосам.
– Я могу перейти в католичество, – предложила Фортейн. – В конце концов, меня крестили в католической церкви. Мы уедем во Францию или Испанию. Поселимся в Бель-Флер, мамином замке. Родные прадедушки Адама живут неподалеку, в Аршамбо. Там мы будем счастливы!
