они быстро стали друзьями. Джеймс не стыдился признаться, что просто тает от счастья. Он не знал ни Индии, ни Фортейн в раннем детстве и теперь не мог наглядеться на младшую дочь.
– Я хочу, чтобы в сентябре ты вернулась со мной, – попросил он жену, когда они сидели в зале.
– Боюсь оставлять Фортейн одну, – вздохнула Жасмин. – Она вполне способна сесть на первый корабль, идущий в Новый Свет, и отправиться к Кайрену. Она ужасно скучает по нему.
– Она взрослая женщина, – запротестовал герцог. – Я возьму с нее слово чести не двигаться с места до следующего года, дорогая Жасмин. Главное – чтобы ты была рядом со мной. Если вы с Отем и дальше собираетесь здесь жить, моя малышка снова забудет отца. Я не могу бросить на Патрика все дела. Он нуждается в моих наставлениях, ведь ему предстоит когда-нибудь занять мое место. Ты должна возвратиться домой.
– Нет, мой Джемми. Как только Фортейн уплывет, больше мы никогда ее не увидим. Отем еще нет двух. Поезжай один, а на Рождество снова навестишь нас. Мог бы ты спокойно вернуться в Шотландию, зная, что отныне не встретишься с Фортейн? Ты нам нужен здесь, милый. Подожди еще несколько месяцев!
Джемми неохотно, но все же уступил, как она и ожидала. В конце августа он вернулся в Шотландию, пообещав выбраться из Гленкирка в декабре. Чарли провел лето с ними, но осенью отправился ко двору, чтобы поддержать короля в бесконечной войне с пуританами, с каждым годом набиравшими силу и открыто осуждавшими короля и королеву, несмотря на то что она родила мужу четверых детей, из которых выжили трое, два мальчика и девочка, и должна была снова родить. Даже крещение принцев по обрядам англиканской церкви не удовлетворило противников его величества. Парламент распустили несколько лет назад, но пуритане по-прежнему обвиняли короля во всех грехах.
В октябре в Королевский Молверн неожиданно приехал джентльмен, назвавшийся сэром Кристианом Денби, и сообщил, что только сейчас унаследовал небольшое поместье по соседству.
– Не знала, что у Мортона Денби есть сын, – заметила герцогиня, разглядывая молодого человека, одетого в строгий черный костюм с крахмальным белым воротником.
– Я его племянник, мадам. Дядя был настолько великодушен, что оставил Оукли мне, поскольку моему старшему брату со временем предстоит унаследовать владения отца. Прибыв, чтобы осмотреть усадьбу, я заодно решил нанести визиты соседям.
– К сожалению, моего сына, герцога Ланди, нет дома, сэр Кристиан. Его дядя-король требует постоянного присутствия племянника. Я герцогиня Гленкирк, а это моя дочь леди Линяли.
Сэр Кристиан поклонился и с удовольствием принял небольшой кубок с вином, поднесенный Адали.
– Вы живете здесь, мадам? – бесцеремонно осведомился он, но Жасмин предпочла не заметить неприличной дерзости гостя. Очевидно, молодой человек просто не знаком с положением дел в округе и хочет узнать, как обстоят дела.
– Только в летние месяцы, сэр. Мой дом в Шотландии, но дочь пока остановилась тут, поскольку ее муж отплыл в Новый Свет. Фортейн присоединится к нему не раньше будущего года, поэтому я решила побыть с ней и ее ребенком. И привезла с собой свою младшую девочку, ибо она слишком мала, чтобы разлучаться с матерью. А ваша супруга, сэр? Она с вами?
– Мне еще только предстоит испытать супружеское блаженство, мадам, – напыщенно объявил молодой человек, и Фортейн с трудом подавила смешок. – Не так-то легко найти жену, особенно в наши времена. Я хочу жениться на девушке, которая согласится жить в деревне. Она должна быть набожной, скромной в одежде и манерах, слушаться мужа, рачительно вести хозяйство, дать мне покорных воспитанных детей и иметь значительное приданое. Я считаю, что многие молодые женщины слишком нахальны, ветрены и тщеславны.
– Значит, вы пуританин! – догадалась Жасмин.
– Совершенно верно, – с каким-то вызовом ответил тот, словно ожидая язвительной отповеди.
– Мы принадлежим к англиканской церкви, – пояснила она.
– Ваш муж в Виргинии? – поинтересовался сэр Кристиан у Фортейн, игравшей с дочерью.
– В Мэрис-Ленде, сэр.
– Католической колонии?! Король не должен был и не допустил бы подобных вещей, если бы не коварные интриги королевы и ее друзей! Значит, ваш муж католик?
– Католик, – кивнула Фортейн. – Но Мэрис-Ленд – это место, где все люди могут жить в мире. Большинство колонистов – протестанты, сэр.
– Это они так говорят, мадам, но мы знаем правду! Лорд Балтимор собирается захватить Виргинию и отдать своим союзникам – испанцам, – злобно прошипел сэр Кристиан.
Фортейн громко рассмеялась:
– В жизни не слышала такого вздора, сэр! Только глупец может верить подобным сплетням, а повторять их – большой грех.
– В таком случае, мадам, почему, извините мою смелость, вы не с мужем? – нагло допытывался собеседник, сверкая черными глазами.
– Потому, сэр, что сейчас там негде жить. Я отправлюсь туда летом, когда положение улучшится.
Сэр Кристиан уставился на маленькую Эйн и, не спрашивая позволения, приподнял подбородок малышки.
– И ваше дитя вырастет католичкой?
Эйн взглянула на гостя и разразилась плачем.
– Уберите руки от моей дочери, – приказала Фортейн, принимаясь укачивать девочку.
– Были рады познакомиться, – сказала герцогиня, поднимаясь.
Сэр Кристиан поспешно вскочил.
– Как вы можете допускать, чтобы ваша собственная внучка стала паписткой? – прошептал он.
– Боюсь, вы слишком назойливы в своих расспросах, на которые не имеете никакого права, – отрезала герцогиня. Сэр Кристиан Денби с картинным поклоном удалился. Эйн наконец перестала рыдать.
– Что за неприятный тип! – заметила Фортейн. – Надеюсь, мы больше его не увидим.
Отем Лесли отпраздновала свой второй день рождения в конце октября. Потом Жасмин и Фортейн два дня провели в пути, решив навестить Кэдби, чтобы познакомиться с невестой Генри Линдли. Тот никак не хотел сообщить ее имя, уверяя в письмах, что мать и сестру ждет сюрприз. Так и оказалось. Генри сделал предложение Сесили Берк, дочери лорда Берка из Клирфилдса, дяди матери. Сесили была на три года моложе Генри; настоящая красавица с темными отцовскими волосами и фамильными голубовато-зелеными глазами, младшая дочь Падрика и Валентины.
– Но как это случилось? – допытывалась изумленная мать.
– Видишь ли, мы встречались только в детстве на каком-то большом празднике в Королевском Молверне. Прошлой зимой я по просьбе Чарли жил при дворе и там снова увидел Сесиди. Она получила место фрейлины королевы, потому что безупречно говорила по-французски. Понимаешь, мама, это была любовь с первого взгляда! С тех пор я несколько раз приезжал в Клирфилдс, а Сесили с семьей часто бывала в Кэдби.
– И ты ничего не сказал мне, – охнула Жасмин, не зная, то ли сердиться, то ли радоваться. Фортейн рассмеялась.
– Генри, подумать только, я никогда не считала тебя романтиком, – поддела она старшего брата.
– О, кузина, – поспешно заверила Сесили, – он очень романтичен!
Все дружно захохотали.
– Дядя, – обратилась Жасмин к Падрику Берку, – неужели вы не могли меня известить? Вы, насколько мне известно, умеете писать и, на мой взгляд, не такой уж тугодум!
– Что тут скажешь? – вздохнул лорд Берк. – Я не мог быть ни в чем уверен, пока твой сын не попросил руки Сесили. Он очень тревожился из-за нашего довольно близкого родства, но они всего лишь четвероюродные брат и сестра, так что меня это не слишком волновало. Но скажи, племянница, что ты об этом думаешь?
– Я рада выбору сына, хотя мы с Сесили принадлежим к одному поколению: ведь вы старший брат моей матери, – заметила Жасмин.
Сесили весело блеснула глазами.
– В таком случае наши дети будут принадлежать к поколению Генри, не так ли, мадам?
