— Как? Прицелившись из пистолета в женщину и ее четырехлетнего сына? Я почему-то сомневаюсь, что она приняла бы меня всерьез.
— Ты не имел никакого права делиться с ней деталями. Ты умышленно воспрепятствовал расследованию…
— Я позвонил тебе, без меня ты бы ни о чем не узнала.
— С тобой мы тоже ничего не узнали.
— Нет. Мы знаем имя.
— Какое?
— Джеймс Гэньон.
Д.Д. несколько раз моргнула, а потом уставилась на него в искреннем замешательстве.
— Судья Гэньон? Ты думаешь, он повесил Пруденс Уокер?
— Кэтрин думает — он. Или нанятый им убийца.
— Зачем?
— Чтобы обвинить ее в убийстве мужа. Спроси у кого хочешь, Д.Д. Не секрет, что судья Гэньон обезумел, потеряв сына. И он во всем винит Кэтрин.
— Ради Бога, Бобби, он же судья…
— …который не далее чем вчера пригласил меня к себе и пообещал прекратить процесс, если я засвидетельствую, будто вечером в четверг Кэтрин умышленно вынудила Джимми схватиться за оружие.
— У тебя же нет аудиозаписи.
— Я так ему и сказал. Судья ответил, что беспокоиться не о чем. Он, мол, об этом позаботится.
— Он об этом позаботится?!
Бобби пожал плечами:
— Все, что ему нужно, — это еще один свидетель, который был на месте преступления и якобы слышал то же самое. У судьи длинные руки и толстый кошелёк. Полагаю, я не единственный, кому судья протянул «руку помощи».
— Дьявол, — мрачно сказала Д.Д.
— У меня есть срок до пяти часов завтрашнего дня, — негромко продолжал Бобби. — Я могу солгать, и тогда все мои проблемы исчезнут. Если я скажу правду, судья постарается запрятать меня подальше.
Д.Д. прищурилась.
— Махинации и убийство. Отлично, отлично. И что ты собираешься делать?
Бобби это явно задело.
— Могла бы и не спрашивать.
— Я не то имела в виду.
— Черт побери, именно то!
— Бобби…
— Мы были друзьями. Я это помню, Ди-Ди. А ты?
Она промолчала, что само по себе было красноречиво. Бобби перестал подпирать стенку.
— Расследуй это дело, как считаешь нужным, Д.Д. Но если хочешь знать мое мнение — Тони Рокко и Пруденс Уокер погибли по одной и той же причине.
— Они знали Кэтрин Гэньон…
— Нет, они были на стороне Кэтрин Гэньон. Я разговаривал с доктором Рокко в тот самый день, когда его убили. Он искренне верил в то, что Кэтрин не причиняла вреда Натану. Кэтрин доверила ему лечение Натана, точно так же как Пруденс — уход за мальчиком. Теперь у нее никого не осталось.
— У нее есть отец, — заметила Д.Д.
— Правда? Я отправлю туда пару патрульных машин. Он может оказаться следующим.
— Ты думаешь, на него нападет вооруженный ножом убийца или он вдруг повесится загадочным образом? Брось, Бобби, что-то здесь не стыкуется.
— Джеймс Гэньон пытается изолировать Кэтрин.
— Этот человек — всеми уважаемый судья, которому нет нужды прибегать к убийству! По твоему собственному признанию, у него есть деньги, власть и знание системы права изнутри. Бобби, пойми: если судья Гэньон хочет добиться опеки над внуком, в конце концов так оно и будет. Ему абсолютно незачем кого-то убивать!
— В пять часов, — повторил Бобби. — Судья хочет, чтобы завтра я свидетельствовал против Кэтрин. Очевидно, сегодня вечером он не откажется прибрать внука к рукам. Судья торопится. — Он поморщился. — Интересно, с чего бы это?
Потом Д.Д. поговорила с Кэтрин, уединившись с ней в гостиной. Бобби войти не позволили. Он бродил по коридору, пытаясь разобрать слова, доносящиеся через закрытую дверь, и гадал, почему Копли до сих пор не появился.
Кэтрин и Натан почти весь день провели на улице. Бобби понял это из ее рассказа. Система видеонаблюдения была включена, когда они ушла, и оставалась включенной, когда они вернулись. Нет, она не видела Пруденс с самого утра — видимо, девушка ушла прежде, чем хозяйка проснулась. Нет, она не знает, с кем общалась Пруденс. Кэтрин обычно держала с ней связь через мобильник. Нет, она не пыталась звонить Пруденс в течение дня, просто не видела повода.
Кэтрин не знала, откуда взялись свечи и веревка. Потом обнаружили стремянку. Может, все это принесли из подвала? Она понятия не имела, что там хранится: подвал являлся территорией Джимми.
В последний раз она поднималась в большую спальню прошлым вечером. Из соображений безопасности они с Пруденс загородили разбитую дверь комодом. Вероятно, сегодня кто-то его передвинул, и вряд ли это сделала Пруденс — комод слишком тяжел, чтобы женщина могла сдвинуть его в одиночку.
И тогда Д.Д. сухо спросила, работала ли камера видеонаблюдения в спальне или часовой механизм по-прежнему неисправен?
Кэтрин ответила, что она вообще не притрагивалась к пульту управления, но знает наверняка: никаких записей эта камера делать не может, поскольку полиция забрала все пленки.
Д.Д. почувствовала, как разговор заходит в тупик, и перевела беседу на нейтральные темы.
Пруденс проработала у нее полгода, сообщила Кэтрин. Ее наняли через агентство в Англии. Да, Кэтрин отчасти решилась взять ее именно потому, что Пруденс оказалась лесбиянкой. Пусть она смирилась с постоянными изменами мужа, но поощрять их она не собиралась.
Пруденс она считала идеальной няней. Спокойная, старательная, неболтливая. Вряд ли девушка чрезмерно расстроилась из-за смерти Джимми. Нет, это не странно, ведь англичане известны своей сдержанностью. Пруденс больше заботило здоровье Натана.
Няня навещала мальчика в больнице? Нет, Натан находился в реанимационном отделении, куда допускают только членов семьи.
Но Натан провел в больнице последние два дня. Что делала в это время Пруденс? Ее наниматель был мертв, а подопечный лежал в реанимации. Чем занималась няня?
Кэтрин не знала ответа.
Она видела Пруденс? В общем, нет. Кэтрин почти не бывала дома, сидела с Натаном в больнице.
Она разговаривала с Пруденс? Почти нет.
То есть теоретически Пруденс могла чувствовать себя подавленной смертью Джимми. По понятным причинам она, вероятно, боялась оставаться одна в доме, где застрелили человека. Может, Пруденс даже втайне любила его. Обаятельный, красивый мужчина. Или она что-то слышала… Такая немногословная, сдержанная девушка… Скорее всего Пруденс знала больше, нежели рассказала следователям, и это ее страшно расстроило.
Настолько, возразила Кэтрин, что она сломала себе шею?
Бобби представил себе, как Д.Д. сейчас ругается про себя. Вечером ей предстоит писать рапорт, из снисхождения она не станет упоминать его имени. И примеру Д.Д. последуют те его немногие союзники, которые еще остались у Бобби в бостонском полицейском департаменте.
Изоляция, подумал он. Его и Кэтрин. Ему хотелось считать, будто это результат его собственного
