Дезире в качестве подарка на ее двадцать первый день рождения.
Форд был в панике. Даже если бы они убежали, он не смог бы обеспечить Дезире, потеряв ферму. К тому же, она заслуживала большего, чем роль жены фермера. Что им оставалось делать?
К удивлению Шелби, план предложила мягкая и робкая, запуганная отцом Дезире. Она владела совместно с Боуденом участком земли в восточной части города. Ей уже исполнился двадцать один год, и она могла передать свою собственность кому пожелает, но, чтобы договор был законным, требовалась также подпись отца.
Дезире решила, что они должны подделать подпись Боудена. Будучи взрослой, при наличии обеих подписей Дезире могла распоряжаться землей по собственному усмотрению. Они состряпали договор, и Форд вступил во владение землей.
Шелби села на кровати. Дезире подарила Форду именно ту землю, с которой началось спустя тридцать лет процветание семьи Трасков. На лбу выступили капельки пота. Один за другим на поверхность всплывали все новые секреты.
Получив хорошую плодородную землю, которая могла прокормить их первое время, они решили бежать. В тот день, на который был назначен побег, случилось несчастье. Шелби прочла об этом дне в письмах, на конвертах которых снова появились почтовые марки и штемпели разных городов. Форд писал:
«Это был несчастный случай, любовь моя. И ты это знаешь. Мужество, которое ты проявила в тот день, будет поддерживать меня в дни разлуки. Но мы обязательно снова будем вместе. Я клянусь Всемогущим Господом, что будет именно так! До сих пор не понимаю, как все это могло случиться».
Несчастным случаем, о котором упоминал Форд, была смерть отца Дезире. Мейпс «продал» их и предупредил Боудена Лэнгстаффа о готовящемся побеге. Отец запретил Дезире покидать дом. Когда его любимая не пришла к зданию суда, где они собирались пожениться, Форд был вне себя. Он решил пойти к ней домой, чтобы вызволить ее и «наконец-то объясниться с твоим отцом и заявить ему о серьезности своих намерений».
Решение Форда оказалось роковым. Боуден и мать Дезире отказались выслушать их мольбы. Когда Дезире сказала, что выйдет замуж за Форда без разрешения отца, Боуден ударил ее.
Это окончательно вывело Форда из себя. Он писал:
«Я не мог позволить ему так обращаться с тобой! Моя кровь просто вскипела при виде этого. Я должен был защитить твою честь. Я был обязан это сделать!»
Последовавшая за этим драка привела к смерти Боудена Лэнгстаффа. Звуки борьбы привлекли Мейпса, который, «должно быть, подслушивал у замочной скважины». Мейпс попытался разнять дерущихся, но, насколько поняла Шелби, отец Дезире окончательно потерял контроль над собой и бросился на Форда и Мейпса с кочергой, которую схватил у камина. Драка продолжалась, и в какой-то момент Форд ударил Боудена, который, отлетев, ударился головой о мраморный столик и тут же умер.
Шелби думала о том, каким ужасом было для Дезире видеть, как ее любимый случайно убил ее отца. Тем не менее и на этот раз она оправилась первой.
«Ты так быстро поняла, что никто не поверит в несчастный случай, особенно после моей первой стычки с твоим отцом, которую видели слуги. Я никогда не забуду, как ты нашла в себе силы подумать о моей беде, так страдая от своей собственной».
У Дезире было очень мало времени, чтобы что-нибудь придумать. Она объяснила рыдающей матери, что у них есть два выхода. Первый — позвать полицию, рассказать о драке, в которой участвовали ее любовник, слуга и ее отец, и надеяться, что полиция, а также соседи, поверят в то, что это был несчастный случай. Или они могут сказать, что Боуден Лэнгстафф случайно упал, ударился головой и умер.
Мать Дезире согласилась на второй вариант. Стороны сошлись на том, чтобы скрыть истинную суть происшедшего. Форд покинул Кентукки, чтобы переждать, пока улягутся страсти. Похороны были скромными. Вскоре после них Мейпс оставил службу у Лэнгстаффов, мучаясь угрызениями совести и страхом, что в один прекрасный день его могут обвинить в смерти Боудена. Форд писал:
«Мейпс очень жалел о случившемся. Думаю, он проведет остаток жизни с мыслями о том, как предал нас и что из этого вышло».
После похорон Дезире оставалось только сидеть и ждать.
«Я вернусь за тобой», — снова и снова обещал Форд в каждом письме. Его отъезд из Кентукки был идеей Дезире.
«…Только пока улягутся страсти, — предупреждал Форд, — потому что жизнь моя без тебя не имеет смысла. Не могу передать, как горько мне сознавать, что тебе пришлось столько плакать по моей вине. Но я не мог смотреть, как этот человек делает тебе больно».
На письмах стояли штемпели разных городов и штатов. Форд писал, что берется за любую работу, о которой удается договориться. На конверте последнего письма стоял штемпель штата Индиана. Оно заканчивалось небольшим стихотворением:
«Любовь моя выше звездного неба и глубже морских глубин…»
Форд писал, что Дезире увидит его гораздо раньше, чем думает.
Но этому не суждено было случиться. Дезире Лэнгстафф никогда больше не увидела Форда Траска. Она ждала годами, в тревожных мучениях, все время спрашивая себя, что с ним могло случиться. Наверное, она даже пыталась его разыскать, но, судя по последним письмам, Форд постоянно переезжал с одного места на другое.
А потом Дезире поняла, что он никогда не вернется. Она отстранилась от окружающего мира. Разбитая любовь постепенно убивала ее способность радоваться жизни. К тому же в душе ее, наверное, жила вина — вина за подделку документов и за то, что она покрывала убийцу отца. Исчезновение Форда свело ее жертву до уровня фарса. Все было напрасно! И этот чудовищный факт, должно быть, способствовал ее бегству от настоящего — бегству в те времена, когда она была счастлива. Потайная комната была тому ярким доказательством. Шелби поняла, что Дезире продолжала любить Форда, несмотря на все, что он сделал.
К тому времени, когда Шелби стала жить с бабушкой, Дезире напоминала израненную, хрупкую оболочку той живой и веселой девушки, какой была много лет назад. Какой несчастной должна была чувствовать себя бедная женщина, когда в газетах стали появляться сообщения о Трасках и их успехах в торговле недвижимостью. Она неизбежно должна была понять, что Форд вернулся в Кентукки, но не к ней. К тому же земля, подаренная Шелби, помогла ему сколотить состояние для себя и своей семьи.
Где был твой гнев, бабушка? Слезы катились по щекам Шелби при мысли о безмолвных страданиях Дезире. Бабушка всегда говорила, что настоящая леди должна стойко переносить страдания, но Шелби не была леди. Она побледнела. Как мог Форд Траск так поступить с Дезире? Почему он не вернулся к ней? Есть ли на свете причина, которая может извинить подобную жестокость?
Шелби плакала от гнева и отчаяния. Она и не заметила, как рассвело. Надо попытаться поспать немного, потому что завтра утром она должна быть готова встретиться с Трасками и потребовать объяснений.
Она обязательно потребует у них объяснений! Дезире затворилась, как в раковине, внутри своего горя, но Шелби готова была взорваться от праведного гнева.
И все же Дезире нашла в себе что-то, что позволило ей в конце жизни простить Форда. Брайан Фиск упомянул о том, как счастлива она была в последние дни жизни. Возможно, она поняла, что простить Форда означало простить себя за то, что когда-то она была молода и знала любовь и отчаяние.
Шелби ударила кулаком по подушке. Что ж, возможно, Дезире могла простить Форда Траска, но она никогда не сможет — у Шелби перехватило дыхание от страшной догадки. Ведь сегодня днем она обещала Клею простить ему все, что он сделал, и Клей отнесся к этому с недоверием. Он, должно быть, знал, что существует нечто, чего Шелби наверняка не сможет простить — или ей будет очень трудно это сделать. Значит, он все время знал содержание этих писем?
Сердце Шелби больно сжалось. Всего несколько часов назад она отбросила все сомнения, но сейчас ее снова мучили подозрения. В письмах действительно содержалось нечто большее, чем рассказ о любовной истории. В письмах ясно говорилось о соучастии Форда и Дезире по меньшей мере в двух преступлениях. Если даже убийство считать непреднамеренным — сокрытие истинных причин смерти Боудена Лэнгстаффа все равно осталось преступлением. Не удивительно, что Форду так хотелось получить
