определение тожества с собою или бытие в себе вообще.
Но так как определение есть здесь полнота формы, то это бытие в себе определено, как снятое или как по существу лишь в отношении к действительности, как ее отрицательное, положенное, как отрицательное. Возможность содержит в себе поэтому два момента: во-первых, положительное, которое есть рефлектирование в себя само; но так как это положительное в абсолютной форме понижено до значения момента, то рефлектирование в себя уже не оказывается сущностью, а имеет, во-вторых, отрицательное значение, по которому возможность есть нечто недостаточное, указывающее на другое, на действительность, и восполняющее себя в ней.
По первой только положительной стороне возможность есть, следовательно, простое определение формы тожества с собою или форма существенности. Таким образом, она есть безотносительный неопределенный носитель всего вообще. В смысле этой формальной возможности возможно все, что не противоречит себе; царство возможности есть поэтому бесконечное многообразие. Но это многообразное определено внутри себя и в противоположность другому и имеет отрицательность в нем; вообще безразличное различие переходит в противоположность; противоположность же есть противоречие. Поэтому все есть равным образом противоречивое и потому невозможное.
Это просто формальное заявление о чем-либо – оно возможно – поэтому столь же плоско и пусто, как и начало противоречия, и каждое взятое в первое содержание – возможно А – означает не более того, что А есть А. Поскольку не предпринимается развитие содержания, последнее имеет форму простоты; лишь через его разложение на его определения в него привходит различение. Пока держатся за эту простую форму, содержание остается чем-то тожественным себе и потому некоторою возможностью. Но тем самым также, как посредством формально тожественного предложения, высказывается лишь ничто.
Тем не менее возможное содержит в себе более, чем просто тожественное предложение. Возможное есть рефлектированное рефлектирование в себя или тожество, просто как момент полноты, тем самым определенное так же, как не сущее в себе; оно имеет поэтому второе определение – быть лишь некоторым возможным и долженствованием полноты формы. Возможность без этого долженствования есть существенность, как таковая; но в абсолютной форме содержится, что сущность сама есть лишь момент и без бытия не имеет своей истины. Возможность есть эта простая существенность, положенная так, что она есть лишь момент и не соответствует абсолютной форме. Она есть бытие в себе, определенное, {128}как лишь нечто положенное, или равным образом как не сущее в себе. Поэтому возможность есть и в ней самой противоречие, или иначе, она есть невозможность.
Ближайшим образом это можно выразить так, что возможность имеет в ней некоторое содержание вообще, как положенное снятым определение формы. Это содержание, как возможное, есть некоторое бытие в себе, которое вместе с тем есть нечто снятое или некоторое инобытие. Но так как оно есть только нечто возможное, то равным образом возможно нечто другое, противоположное первому. А есть А; точно также – А есть –А. Оба эти предложения выражают собою каждое возможность своего определения содержания. Но как эти тожественные себе предложения, они безразличны одно относительно другого; вместе с одним из них не положено, что имеет место и другое. Возможность есть сравнительное отношение их обоих; в ее определении, как некоторой рефлексии полноты, содержится, что возможно и противоположное ей. Поэтому оно есть основание того отношения, что так как А=А, также –А=– А; в возможном А содержится и возможное не-А, и самое это отношение есть то, что определяет оба, как возможные.
Но, как то отношение, что в одном возможном содержится и его другое, оно есть противоречие, которое снимает себя. Так как это отношение по своему определению есть рефлектированное и, как оказалось, снимающее себя рефлектированное, то оно тем самым есть также непосредственное и потому становится действительностью.
3. Эта действительность есть не первая, но рефлектированная, положенная, как единство себя самой и возможности. Действительное, как таковое, возможно; оно есть непосредственное положительное тожество с возможностью; тем самым и действительное определено, как только нечто возможное. И непосредственно, так как возможность непосредственно содержится в действительности, первая в последней снята, есть в ней только возможность. Наоборот, действительность, сущая в единстве с возможностью, есть лишь снятая непосредственность; или, иначе, так как формальная действительность есть лишь непосредственная первая, то она есть лишь момент, лишь снятая действительность или лишь возможность.
Тем самым вместе с тем выражено ближайшим образом определение того, в какой мере возможность есть действительность. А именно, возможность еще не есть вся действительность, о реальной и абсолютной действительности еще не было речи; эта действительность есть лишь та, которая представляется первою, именно формальная, определившая себя, лишь как возможность, т.е. формальная действительность, которая есть вообще лишь бытие или осуществление. Все возможное имеет поэтому вообще некоторое бытие или некоторое осуществление.
Это единство возможности и действительности есть случайность. Случайное есть нечто действительное, определяемое вместе с тем, лишь как возможное, другое или противоположное которому равным образом есть. Эта {129}действительность есть поэтому простое бытие или осуществление, но положенное в своей истине, как имеющее значение некоторого положения или возможности. Наоборот, возможность есть рефлексия в себя или бытие в себе, положенное, как положение; то, что возможно, есть некоторая действительность в этом смысле действительности; она имеет поэтому лишь ценность случайной действительности; она есть сама нечто случайное.
Случайное представляет поэтому две стороны; во-первых, поскольку оно имеет возможность непосредственно в нем, или, что то же самое, поскольку она в нем снята, оно не есть положенное или опосредованное, но непосредственная действительность; оно не имеет основания. Так как и возможному присуща эта непосредственная действительность, то оно, как действительное, определяется также, как случайное и также как лишенное основания.
Но случайное есть, во-вторых, действительное, как нечто лишь возможное или как положение; также точно и возможное, как формальное бытие в себе, есть лишь положение. Тем самым то и другое не есть в себе и для себя, а имеет свою истинную рефлексию в себя в некотором другом, или, иначе, оно имеет некоторое основание.
Таким образом, случайное потому не имеет основания, что оно случайно; и равным образом имеет некоторое основание потому, что оно случайно. Оно есть положенное, непосредственное взаимное превращение внутреннего во внешнее или
