со связанными за спиной руками и бесцеремонно втолкнули их в узкую штробу.
Осипова удивило, что десятник выбрал для проведения допроса именно этих воинов. Оба охранника были совсем не похожи на тонких знатоков гномьей психологии. Скорее наоборот. Телохранители выглядели сущими мясниками, причем начисто лишенными какой-либо тактичности и деликатности. Николай недоуменно подумал, что этим мрачным воинам будет невероятно трудно получить даже самую минимальную информацию от пленных бунтовщиков. Впрочем, десятнику виднее кого посылать на это дело. Может остальные телохранители вообще не имеют никаких навыков для проведения допросов.
Пока Николай предавался размышлениям, сам Фестбарт времени зря не терял. Он коротко поговорил о чем-то с Эрикбартом, и вместе с оставшимися воинами быстро забежал в королевскую штробу. Дробный топот какое-то время доносился до слуха Осипова, а потом постепенно стих и в зале стало очень тихо.
Эрикбарт поднялся с колен, отстранил потерянно топтавшихся возле брата сыновей и на негнущихся ногах подошел к Осипову. Немного постоял, поклонился и протянул ему длинный и тонкий кинжал:
— Государь. Сын умирает. Пусть он уйдет в Чертоги Владыки, как и положено храброму воину до конца выполнившему свой долг.
Осипов машинально взял кинжал и только потом понял, для чего к нему подошел командир первой волны.
Лоб инженера покрылся потом, а в груди заворочалась невероятная тяжесть. Эрикбарт сейчас обращался к Николаю не как к королю, а как к верховному жрецу Владыки. И именно ему, Осипову предстоит сейчас своей собственной рукой оборвать жизнь Эдбарта и открыть ему дорогу в небесные Чертоги.
Инженер сжал зубы и не глядя, шагнул вперед. Он отлично понимал, что окружающие, в отличие от него, не только не испытывают никакого отвращения к предстоящему омерзительному действу, а наоборот относятся к нему со священным трепетом. Но осознание реального положения дел не принесло инженеру, ни малейшего облегчения.
Он склонился над смертельно раненым и дрожащими руками поднес остриё кинжала к его шее. Эдбарт почувствовал прикосновение холодного металла, открыл глаза, слабо улыбнулся и тихо прошептал:
— А там, правда, очень красиво? Ведь, правда?
У Николая отвисла челюсть, он поспешно убрал руку с оружием за спину и внимательно посмотрел на умирающего.
На первый взгляд выглядел Эдбарт действительно крайне плохо. Острие молота пробило шлем и по касательной прошло по черепу. Рана на месте удара, слабо кровоточила, а вот из разрубленной топором ноги натекло очень прилично. Осипов отчетливо понял, что лезвие не только разрубило сухожилия, но и добралось до кости. И ногу без немедленной медицинской помощи спасти не получится. Причем помощь должна оказываться как минимум на уровне хирургического отделения центральной городской больницы города Гукова.
Но инженер прекрасно знал, что умирающие от черепно-мозговой травмы не улыбаются, и не задают никаких вопросов. Поэтому он выпрямился во весь рост, и гневно произнес:
— Вы что обалдели совсем? Практически здорового гнома собираетесь в Чертоги Владыки отправлять? — Осипов негодующе покачал головой и бросил кинжал себе под ноги. — А ну быстро голову перевязывайте, а на ногу жгут накладывайте. Впрочем, ногой я сам займусь.
Эрикбарт неверяще уставился на кинжал, и потрясенно вскинул руки к груди:
— Государь! А как же нога? Нога-то как? Эд ни за что не пойдет в грибные пещеры, он…
— Отставить болтовню! — прервал главу артели Осипов и гневно хлопнул себя по пухлой ляжке. — Какие к мраку грибницы! Такое и помыслить невозможно. В Чертогах Владыки увечные герои не по грибницам отсиживаются, а занимаются очень важными делами. Какими? Я потом объясню. А сейчас за дело!
Ранбарт показал великану, где в мешке лежат чистые тряпки, после этого поклонился и убежал вслед за десятником. Оказывается, Фестбарт договорился с Эрикбартом, что как только парнишка освободится, то он немедленно присоединится к передовому отряду в качестве посыльного.
Теперь возле «умирающего», под мудрым руководством короля деловито суетились Эрикбарт с младшим сыном. И вскоре несостоявшийся посетитель небесных Чертогов стал подозрительно похож на древнеегипетскую мумию. Потому что Хелфбарт на всякий случай сделал брату и перевязку груди, причем накрутил бинты прямо поверх доспехов.
Осипов отошел от раненого и с удовольствием оглядел плоды своих трудов. Отлично! По крайней мере теперь Эдбарт не умрет от потери крови.
Сзади раздались тяжелые шаги и суровый голос пробасил:
— Государь! Пленные всё рассказали.
Обернувшись, Николай увидел одного из дознавателей и крайне поразился его внешнему виду. Руки и борода телохранителя были густо измазаны, свежей кровью, а костяшки пальцев напрочь сбиты.
— Говори, — коротко приказал Николай.
— Государь! Гнусные бунтовщики увидали из окна тронного зала, вашу свиту и поняли, что вы никуда не убежали. Тогда презренный Ламбарт отдал приказ о начале обманного штурма стены. В это время несколько десятков нечестивых мятежников, пробили тонкую перемычку в туннеле под стеной, и ушли на нижние уровни.
Осипов несколько раз прищелкнул пальцами. Он наконец понял, для чего хранителю понадобился этот нелепый штурм. Николай, весьма довольный тем, что его опасения насчет хитрости Ламбарта оказались не напрасны, широко улыбнулся и кивнул охраннику. Тот тоже довольно оскалился и продолжил:
— После этого мятежники пробили лаз в отсечной стене, и вышли в туннель, ведущий к пивному погребу. Долго кстати там возились. Стенка-то всего пять локтей толщиной, да вот руны там защитные почитай в каждом блоке вплавлены.
Осипову до зубовного скрежета захотелось выпить кружечку пивка. Он непроизвольно сглотнул и провел по усам рукой. Потом помахал перед лицом рукой, отгоняя от себя искушающие видения, и уточнил:
— А к чему такие сложности? Почему сразу через погреб не пошли?
Охранник опустил глаза вниз и виновато ответил:
— Простите, Государь. Не успели об этом спросить.
— Почему? — недоумевающе протянул Николай.
— Дык… пленные кончились, — простодушно отозвался воин и широко развел руками в стороны.
— Совсем?
— Да, Государь. Совсем.
— Так. Понятно, — Николай задумчиво потеребил бороду и почесал в затылке. — Хорошо. А зачем мятежники всё это проделывали?
— Хранитель вашего тигля, сказал, что Ламбарт велел в провал Горна пробиться, а потом из него незаметно вылезти и убить толстого болотн… — охранник замолчал и два раза ритуально поклонился королю. — Это он так сказал. Не я. Так вот. Презренный бывший хранитель Рудной кирки увидел, что вокруг вас почти нет охраны, только придворные безоружные, да сброд всякий. Вот и распорядился.
— Что за хранитель тигля? Что-то такого не припоминаю.
— А это тот, кого мы как раз на пол сбили. Мы его еще последнего вели. Ну, такой, с бородавкой на носу…
Из королевской штробы донесся отчаянный, полный ужаса крик Ранбарта:
— Беда, Государь! Беда!
Все находящиеся в зале гномы почти одновременно повернули головы и устремили взгляды в темный проем входа. Через несколько мгновений оттуда выскочил Ранбарт и не разбирая дороги кинулся к королю. По пути парень поскользнулся, с трудом удержал равновесие и чуть не врезался в Осипова. Тот, успокаивающе похлопал юношу по плечам и мягко сказал:
— Давай рассказывай, только спокойно и без паники.
Ранбарт закивал, непроизвольно стиснул руки, и нервно подпрыгивая на месте, зачастил скороговоркой:
