лезущий на рожон и обожающий циничные пари. Но почему-то все эти странные личности (не исключая и блондинку с симптомами шизофрении) готовы рисковать ради него жизнью. Может быть, потому, что рядом с ним мир обретает новые краски и невозможное становится возможным? Или потому, что он и сам без колебаний отдаст жизнь за любого из своих друзей?
Глава 12
Эльфийка летела по коридору так стремительно, что даже парням приходилось напрягаться, чтобы поспевать за ней. Про меня уже и говорить нечего. Как раз в тот момент, когда я начала раздумывать, что более уязвит мое достоинство: переход на бег или просьба идти помедленнее — Ним внезапно остановилась перед массивной дверью, украшенной барельефом в виде головы загадочного монстра с черепашьими глазами.
— Вэл! — требовательно крикнула Нимроэль, барабаня в дверь изящным кулачком. — Мы пришли!
— Одну минуту, Ним, — отозвались из комнаты глубоким контральто. — Я сейчас выйду. Проводи гостей в голубую гостиную.
Эльфийка махнула рукой, приглашая следовать за ней, и, почти не касаясь босыми ногами ступеней, легко побежала вниз по лестнице.
Гостиная, как нетрудно догадаться, была оформлена в голубых тонах: стены, обитые нежно-голубым диганом, создавали ощущение простора, потолок изображал лазурное небо с искусно прорисованными на нем кучевыми облаками, даже паркет был покрыт лаком с голубоватым отливом. Миленько, но, на мой вкус, слегка однообразно.
После забега по коридорам поместья, минуты ожидания тянулись особенно медленно. Ним слегка пританцовывала — то ли в такт слышной ей одной музыке, то ли просто от нетерпения. Наконец, дверь распахнулась и в гостиную вошла женщина. У нее была внешность типичной уроженки Диг-а-Нарра: густые каштановые волосы, темно-карие, почти черные глаза, гладкая смуглая кожа. Черты лица были, пожалуй, крупноваты, но ей это удивительным образом шло. Она была красива той особой красотой, что проявляется только ближе к сорока и только у тех женщин, которые оказались достаточно мудры, чтобы уже в тридцать не рассчитывать на природные данные до старости. На ней не было заметно ни грамма косметики, но женское чутье безошибочно подсказывало мне, сколько усилий вкладывается ежедневно в поддержание этой естественности. Идеально ровная спина, горделивая посадка головы, слегка высокомерное выражение лица: истинная аристократка, наследница древнего рода.
При виде Женьки надменный взгляд смягчился.
— Здравствуй, Женя, — она протянула руку для поцелуя.
Женька шагнул вперед и коснулся губами ее руки с таким куртуазно-небрежным изяществом, словно посещение светских раутов было для него обычным делом.
— Миледи, вы восхитительны. С каждой нашей встречей вы становитесь все прекраснее. Вам известен секрет вечной молодости?
Графиня улыбнулась тепло и чуточку снисходительно: мол, вижу, что льстишь, но мне все равно приятно. Повернула аристократический подбородок в сторону Вереска — улыбка снова сделалась вежливо- прохладной:
— Здравствуйте, господин белль Гьерра.
— Добрый день, леди да Оратти, — Вереск отвесил светский полупоклон, даже не пытаясь изобразить дружелюбие. Эти двое явно относились друг к другу без особой симпатии.
— Миледи, — подхватился Женя, — позвольте вам представить Юлию, мою сводную сестру. Юля, это графиня Вэллария да Оратти. Единственная женщина, перед которой я преклоняюсь.
Я с удивлением поняла, что, несмотря на трескучую патетику фразы, это не очередной комплимент. Женька действительно безмерно уважал эту женщину, и его чувства не имели ничего общего с ее красотой или титулом.
Графиня смерила меня долгим заинтересованным взглядом. Если версия о нашем с белль Канто родстве и вызвала у нее сомнения, она предпочла деликатно о них умолчать.
— Добро пожаловать в мой дом, Юлия.
Я тоже поклонилась, стараясь в точности повторить движения Вереска (только, помня о разнице в нашем с ним социальном положении, добавила к поклону еще десяток сантиметров). Получилось неуклюже, и я мысленно порадовалась, что надела брючный дорожный костюм. Будь на мне платье, неизбежно пришлось бы изображать женский вариант поклона, а этот шедевр церемониальной хореографии мне точно не по зубам. Со всеми заморочками последних недель я так и не удосужилась попрактиковаться в искусстве светского этикета.
— Женя, вы голодны? Я прикажу накрыть стол.
— С вашего позволения, графиня, я хотел бы сначала побеседовать с Мигелем.
— Он в своей спальне, я провожу тебя. Мик сказал, что хочет видеть тебя одного. Женя!..
Графиня порывистым движением схватила Женьку за руку. Маска аристократической надменности сменилась мольбой и болью влюбленной женщины.
— Он будет просить тебя взять его с собой. Откажи ему. Пожалуйста. Я знаю, он все равно уйдет за… ним. Но я не могу отпустить его сейчас. Он только неделю назад начал сам ходить. Он еще слишком слаб! Пообещай мне, что он не уйдет с тобой!
В последней фразе странным образом сочетались смиренная просьба и жесткое приказание. Пальцы на Женькином запястье побелели от напряжения.
— Я клянусь, что не возьму Мигеля с собой, даже если он будет умолять об этом. Но удержать его здесь только в ваших силах, миледи.
— Спасибо, — спохватившись, она отпустила Женькину руку. На запястье остались неровные красно- белые пятна. — Идем.
Когда они удалились, мы с Вереском привычно расселись по разным углам. Нимроэль осталась стоять, прислонившись к столу посередине гостиной. Это было единственное место, с которого она могла одинаково хорошо видеть нас обоих.
— Вы что, поссорились? — с любопытством спросила эльфийка.
— Нет! — хором ответили мы.
Она перевела задумчивый взгляд с меня на Вереска и обратно.
— Из вас получилась бы прекрасная пара, если бы вы сами не усложняли ситуацию.
Вереск вежливо приподнял уголки губ — дал понять, что он слышал реплику собеседника, но не считает нужным развивать тему. Я отчаянно покраснела и с вызовом поинтересовалась:
— Это тебе тоже лорд Дагерати рассказал?
— Зачем говорить? Я и так вижу. Это часть моей работы.
— Ты видишь не все, Ним, — ровно сказал Вереск.
— Я вижу главное, — упрямо возразила эльфийка. — И я вижу, что вы сами зачем-то создаете себе трудности.
— Действительно, зачем городить огород, когда можно просто переспать? — язвительно заметила я. — Здоровый секс — и никаких глупостей.
Ним бросила на меня проницательный взгляд и с грустью покачала головой, словно говоря: «Бедная девочка…» Ненавижу, когда на меня так смотрят!
— Скажи, пожалуйста, Нимроэль, а ты со своими мужчинами спишь только по работе или есть кто- нибудь для удовольствия?
Эльфийка, к моему разочарованию, не обиделась.
— Я совмещаю приятное с полезным. И занимаюсь любовью с теми, кто мне нравится. Не только с мужчинами, — она лукаво улыбнулась. — Ты мне нравишься.
