колдунью — то есть себя. Она — теперь Мосия — посмотрела на него спокойно и равнодушно, а потом развела руками и сказала его собственным голосом:
— Сейчас это очень модно.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ИЛЛЮЗИЯ ТЫСЯЧИ МОСИЙ
— Мне не хочется туда идти, — пролепетала Гвендолин, глядя в темноту рощи, наполненную странными шорохами.
— Ты... Ты и я... Мы оба, — заплетающимся языком пробормотал Симкин и тяжело оперся на Джорама, едва не сбив юношу с ног.
Раздраженный Джорам подхватил Симкина, но колени у того подогнулись, и Симкин опустился на землю. Он обнял Джорама за шею, притянул к себе и доверительно прошептал юноше на ухо:
— Н-ночью здесь чертовски скучно.
— И я не хочу, чтобы вы туда шли, — добавила Гвен, дрожа от ночной прохлады.
Хотя Сиф-ханар поддерживали в Верхнем городе приятную весеннюю погоду, здесь, в роще Мерлина, среди густой листвы, было гораздо холоднее, чем наверху, в городе. Или, может быть, по ночам в роще появлялся такой холод, побороть который не могла даже магия Сиф-ханар.
— Почему ваш друг не мог встретить нас снаружи?
— Не забывайте, его сейчас везде ищут, — ответил Джорам, поднимая Симкина на ноги. Симкин пошатывался и с важным видом пьяницы смотрел по сторонам. — И нас тоже ищут. Отныне наша жизнь будет совсем другой, миледи.
Джорам не хотел грубить девушке, но гнев и разочарование, позабытые на время отчаянного и рискованного бегства из дворца, снова вернулись к нему в полете через Мерилон на крыльях черного лебедя. Он помрачнел еще больше из-за темной, неприятной атмосферы ночной рощи и из-за несносного Симкина, который за время пути старательно опустошил все бокалы с шампанским.
— Дюк-с-срит не смогут... выследить нас... по пузырькам из шампанского, — заявил он.
Гвендолин опустила голову. Девушка снова приняла свой собственный облик, и, глядя на ее поникшие хрупкие плечи, печально обвисшие золотые локоны — из-за его грубых слов, — Джорам понял, что ему следует тщательнее следить за темным чудовищем, которое сидит на цепи в глубине его души.
— Вставай! — Он дернул Симкина, заставляя его выпрямиться.
— Слуш-усь, капитан! — Симкин отсалютовал, проделал изящный пируэт и уселся на траву.
Джорам оставил его и обнял Гвендолин.
— Мне очень жаль, — пробормотал юноша. — Прости меня.
— Нет, это я должна просить прощения, — сказала Гвен, пытаясь улыбнуться. — Ты прав. Я должна привыкать к такой жизни. — Девушка выпрямилась, расправила плечи и решительно сжала губы. — Я пойду с тобой, — сказала она.
— Нет, это не обязательно, — сказал Джорам и улыбнулся. Но в ночной темноте его улыбки не было видно. — Оставайся здесь, с Симкином...
— Останься со мной, полюби меня, — пьяным голосом продекламировал Симкин, развалясь на траве. — И расцветут цветы нашей любви...
— Хотя, если подумать, наверное, тебе лучше будет пойти со мной, — тут же поправился Джорам.
— Я пойду с тобой. Да, пойду! И не буду бояться. Больше никогда не буду бояться. Я хочу, чтобы ты гордился мной, — пылко сказала Гвендолин.
— Я горжусь тобой. И я люблю тебя! — Джорам наклонился и поцеловал ее в губы — и словно прохладный бальзам пролился на пылающую рану в его душе. — Пойдем со мной. Это недалеко. Мосия ждет возле гробницы. Мы уведем его, а этого пьяницу подберем на обратном пути. Потом выйдем за Врата, так же легко, как вышли из дворца, — и отправимся в Шаракан!
— Кто это тут пьяница? — спросил Симкин, возмущенно озираясь по сторонам. — Вот так всегда бывает... Человек... никогда не знает... когда нужно остановиться...
Крепко держась за руки, гонимые теми же безотчетными страхами, которые преследовали Мосию в темной ночной роще, Джорам и Гвендолин быстро шли по дорожке. Им хотелось побыстрее забрать своего друга и убраться отсюда. Они не разговаривали. В роще стояла тишина — не спокойная и умиротворенная, а настороженная, выжидающая, опасная тишина затаившегося охотника. В этой тишине самый тихий шепот показался бы криком. Сердца молодых людей стучали оглушительно громко, и, хотя Джорам ступал по траве осторожно, а Гвендолин вообще парила в воздухе рядом с ним, обоим казалось, что они производят больше шума, чем целая армия.
Джорам и Гвендолин легко нашли путь сквозь лабиринт к сердцу рощи — они шли вдоль ручья, который так весело журчал днем, а сейчас безмолвно струился во тьме, словно зловещая черная змея.
Гробница Мерлина стояла в центре круга больших дубов. Белый мрамор надгробия светился в темноте бледным и холодным светом. Влюбленные крепче сжали руки и придвинулись ближе друг к другу. Джорам внезапно вспомнил о своем белоснежном одеянии, которое выделялось в темноте ярким светлым пятном. Когда он выйдет на открытое пространство, его легко смогут заметить.
Джорам напомнил себе, что бояться здесь нечего. Ведь они благополучно сбежали из дворца...
— Подожди! — предупредил он Гвендолин, и они затаились в темноте за деревьями. Хотя тень деревьев и не была дружелюбной, но, по крайней мере, темнота скрывала их от посторонних взглядов. Они стояли, затаив дыхание, ждали и смотрели. Поляна казалась пустынной. И возле гробницы как будто никого не было. Или все-таки там кто-то был? Как будто чья-то тень шевельнулась возле мраморного надгробия... С такого расстояния невозможно было рассмотреть как следует.
Джораму захотелось вынуть из ножен Темный Меч, но он не решился. Меч будет втягивать в себя магию, отнимая силы и у Гвендолин, и у Мосии. А для того чтобы выбраться за Врата, им может понадобиться вся сила и вся магия, которая у них есть. Джорам с досадой подумал, что на этот раз Симкин будет более чем бесполезен.
— Мне кажется, твой друг там! — прошептала Гвендолин и сжала руку Джорама.
— Да, — Джорам всмотрелся в темноту и тоже увидел неясную фигуру, которая двигалась вокруг гробницы и направлялась в их сторону. — Да, ты права! Это Мосия. Нет, подожди нас здесь. — Он отпустил руку девушки и пошел вперед.
— Джорам! — Гвендолин схватила его за рукав белого балахона.
— Что, моя милая? — нежно спросил юноша. Он повернулся к Гвен и постарался придать лицу выражение терпеливого внимания. Но Гвендолин это не обмануло, и она выпустила его рукав.
— Нет, ничего, — сказала Гвен со слабой улыбкой, едва видимой в тусклом, призрачном свете гробницы. — Всего лишь мои глупые страхи. Прошу тебя, поторопись, ладно?
— Я быстро, — пообещал Джорам и, ободряюще улыбнувшись, повернулся и вышел на поляну.
— Мосия! — Джорам рискнул негромко окликнуть друга.
Неясная фигура возле гробницы повернулась к нему и застыла, всматриваясь в темноту. Джорам помахал рукой. Молодой маг замер в нерешительности. Джорам сообразил, что Мосия не ожидал увидеть его в белом одеянии. Он подошел уже достаточно близко, чтобы различить черты лица Мосии, и откинул капюшон.
— Это я, Джорам! — сказал он немного громче. Присутствие друга придало Джораму уверенности.
Мосия улыбнулся и вздохнул с облегчением. Его вздох эхом пролетел над рощей. Раскинув руки, молодой маг бросился к другу, и не успел Джорам сообразить, что происходит, как Мосия уже сжимал его в объятиях.
— Во имя Олмина, как я рад тебя видеть! — воскликнул Мосия. — А где все остальные?
— Гвендолин ожидает там, под деревьями, — ответил Джорам. Он тоже приобнял Мосию, хотя ему очень хотелось высвободиться из объятий юноши. — Симкин напился, как свинья. Нам придется покинуть Мерилон, — добавил он, удивляясь про себя, почему Мосия продолжает его обнимать. — Послушай, хватит уже... — Терпение Джорама кончилось, и он попытался оттолкнуть Мосию. — Нам пора уходить! Мы в
