вернул ее на каминную полку.
— Ну… — нерешительно начал он.
— Знаешь, я никогда не видела дневного света. Как это, когда солнце светит в лицо? Я слышала, что оно жжется.
Уилл, снова усевшийся в кресло, с изумлением посмотрел на нее.
— Вы никогда не видели солнца?
— Мало кто видел, — сказал Кэл, входя в комнату и усаживаясь на ковре у ног бабушки. Он начал ласково разминать обвисшие складки кожи на шее у облезлого кота, и комната тут же наполнилась громким мурлыканьем.
— Расскажи, Уилл. Расскажи, как это, — сказала бабушка Маколей, гладя Кэла по голове.
И Уилл начал рассказывать, сперва неуверенно, но потом слова полились из него рекой, и он во всех подробностях стал описывать им жизнь наверху. Он не ожидал, что говорить с этими людьми, которых он едва знает, будет так легко, так просто. Он рассказал им о своей семье, о школе, о раскопках, которые они проводили с отцом — вернее, с человеком, которого он до сих пор считал своим отцом, — о матери и сестре.
— Ты очень любишь свою верхоземскую семью, да? — спросила бабушка Маколей.
Уилл смог только кивнуть в ответ. Пусть оказалось, что у него здесь, в Колонии, есть родная семья, но это не заставит его по-другому относиться к отцу. И как бы ни портила иногда ему жизнь Ребекка, он все-таки очень по ней скучал. Уиллом овладело чувство вины — сестра наверняка места себе не находила от беспокойства, не зная, что с ним случилось. В ее маленький упорядоченный мир как будто ворвался тайфун. Уилл сглотнул. «Прости, Ребекка, пожалуйста! Надо было рассказать тебе, надо было оставить записку!» Вызвала ли она полицию, когда обнаружила, что он исчез? Скорее всего, это ни к чему не привело, как и тогда, когда пропал их отец. Но мысли о доме отошли на второй план, как только Уилл вспомнил о Честере и представил, каково ему там, одному, в ужасной камере.
— Что будет с моим другом? — выпалил он.
Бабушка Маколей ничего не сказала и рассеянно посмотрела на огонь, и Кэл быстро ответил за нее:
— Ему не позволят вернуться… и тебе тоже.
— Но почему? — спросил Уилл. — Мы поклянемся, что никому ничего не расскажем… об этом месте.
Несколько секунд все молчали, а потом бабушка Маколей деликатно кашлянула.
— Стигийцам этого недостаточно, — сказала она. — Они не рискнут отпустить в Верхоземье тех, кто может рассказать о нас. Ведь тогда нас могут открыть.
— Открыть?
— Так сказано в Книге Катастроф. Конец света настанет, когда живущие наверху обнаружат и уничтожат нас, — монотонно произнес Кэл, как будто декламировал стихотворение.
— Господи упаси, — пробормотала старая женщина, снова отвернувшись к огню.
— Так что сделают с Честером? — спросил Уилл, страшась услышать ответ.
— Либо пошлют на работы, либо отправят в изгнание… отвезут на поезде в Глубокие Пещеры и оставят там, — ответил Кэл.
Уилл собирался спросить, что это за Глубокие Пещеры, как вдруг из коридора раздался звук удара — это входная дверь стукнулась о стену. Пламя в камине ярко вспыхнуло и рассыпало десятки искорок, которые устремились в дымоход, угасая на лету. Кэл и Уилл вскочили на ноги, а бабушка Маколей выглянула из кресла, улыбаясь.
— ВСЕМ ПРИВЕТ! — громко и раскатисто произнес мужской голос.
Сонный кот попытался бочком протиснуться под столик и уронил его. В этот самый момент дверь гостиной распахнулась, и на пороге появился крупный плотный мужчина. На его бледном лице с румяными щеками читался неприкрытый восторг.
— ГДЕ ОН? ГДЕ ОН? — пробасил мужчина и горящими глазами уставился на Уилла. Мальчик нерешительно встал с кресла, не зная, что и думать об этой стихии в образе человека. В два огромных шага мужчина пересек комнату и заключил Уилла в крепкие объятия, подняв его, будто перышко. Оглушительно рассмеявшись, он вытянул руки, не отпуская мальчика, беспомощно болтавшего ногами в воздухе.
— Дай-ка на тебя посмотреть. Да… да, это точно он, весь в мать пошел. Глаза-то, глаза, а, ма? Ее глаза, и подбородок ее… Господи, будто снова вижу свою красавицу сестричку! Ха-ха-ха! — гремел он.
— Тэм, опусти его, пожалуйста, — сказала бабушка Маколей.
Мужчина поставил Уилла на пол, но никак не мог оторвать от него глаз и все улыбался и качал головой.
— Великий день сегодня, великий. — Он протянул Уиллу руку, огромную, словно окорок, и сказал: — Я твой дядя Тэм.
Уилл машинально подал ему руку. Тэм сжал ее в гигантской ладони, чуть не сломав, и притянул мальчика к себе, взъерошивая ему волосы свободной рукой. Потом он демонстративно принюхался к его макушке и прогудел:
— Чую кровь Маколеев! Наш мальчишка, верно, ма?
— Несомненно, — мягко ответила она. — Только не пугай его своими играми, Тэм.
Бартлби потерся большой головой о черную штанину дяди Тэма и вклинился между ним и Уиллом, не переставая мурлыкать и поскуливать удивительно низким тоном. Тэм мельком взглянул на животное, а потом посмотрел на Кэла, который наблюдал за происходящим, стоя у бабушкиного кресла.
— А как поживает наш ученик волшебника? А, Кэл? Как тебе все это? — дядя Тэм переводил взгляд с одного мальчика на другого. — Господи, как же я рад снова видеть вас обоих под одной крышей! — Он покачал головой, будто никак не мог в это поверить. — Братья, да, братья. Племяннички мои! За это надо выпить. Как следует выпить!
— Мы как раз собирались пить чай, — быстро вставила бабушка Маколей. — Присоединишься к нам, Тэм?
Он обернулся к матери и широко улыбнулся. Глаза у него хитро блестели.
— Что ж не присоединиться-то?! Для начала и чайку можно, заодно поболтаем.
Бабушка вышла из комнаты, и дядя Тэм уселся в освободившееся кресло, жалобно заскрипевшее под его весом. Вытянув ноги к огню, он вытащил из внутреннего кармана своего огромного плаща короткую трубочку и набил ее табаком из кисета. Потом он разжег трубку лучиной от камина, откинулся на спинку и выпустил к потолку облачко голубоватого дыма, не сводя глаз с мальчиков.
Несколько минут все молчали; в камине потрескивал уголь, Бартлби мурлыкал, не утихая, да с кухни доносился звон посуды. Огонь бросал отсветы на лица, по стенам плясали тени. Наконец Тэм заговорил:
— Ты знаешь, что твой верхоземский отец здесь был?
— Вы его видели? — Уилл придвинулся ближе к дяде Тэму.
— Нет, но я говорил с теми, кто видел.
— Где он? Полицейский сказал мне, что он в безопасности.
— В безопасности? — дядя Тэм выпрямился и вытащил трубку изо рта. Лицо его посерьезнело. — Запомни, нельзя верить ни единому слову этих бесхребетных тварей. Они хуже змей и пиявок. Поганые лизоблюды стигийцев!
— Хватит, Тэм, — сказала бабушка Маколей, входя в комнату. Она нетвердыми руками держала поднос с чайником, чашками и тарелкой бесформенных комочков в белой глазури — видимо, их она и называла «сластями». Кэл помог ей и передал чашки Уиллу и дяде Тэму. После этого Уилл уступил бабушке Маколей свое кресло и сел рядом с Кэлом на ковре перед камином.
— Так что с моим папой? — спросил Уилл немного резче, чем хотел.
Тэм кивнул и снова раскурил трубку. Огромные клубы дыма окружили его голову, будто вершину вулкана.
— Ты отстал от него всего на недельку. Он отправился в Глубокие Пещеры.
— В изгнание? — Уилл резко выпрямился, вспомнив слова Кэла, и взволнованно посмотрел на дядю.
